Тиана Веснина - Игра в убийство
— Незаменимых нет! Запомни это!
— Незаменимых нет! — лукаво согласился голос. — Но таких, как я, тоже!.. Ну что, мир?.. Ксения собирает сногсшибательный банкет по случаю дня рождения, мы должны сразить всех!..
Но тут по коридору раздались чьи-то шаги, и Кирилл был вынужден постучать в дверь.
— Входите! — раздался недовольный возглас Константина.
Кирилл вошел в гримерную и увидел Лунева с сидящей на его коленях Натальей Гурской. Константин вопросительно взглянул на детектива.
— Кирилл Мелентьев! — представился он.
— Да! — кивнул Константин. — Мне говорили… Вы занимаетесь расследованием убийства Дениса?!..
— Совершенно верно!
— Садитесь! — пригласил он. — Только я вряд ли смогу вам чем-то помочь!
— Насколько мне известно, вы были одним из последних, кто видел Дениса живым.
— Да! — подскочила Гурская. — Мы были у него в гримерной до начала спектакля и после первого действия… или второго… точно не помню. Боже, как он танцевал!.. Словно чувствовал!.. Я рыдала!..
— Сядь! — оборвал ее Лунев.
— Но меня же спрашивают! — передернула плечами модель.
Константин был мрачнее тучи. Черные волосы в беспорядке обрамляли его смугло-матовое лицо, в глазах горели огоньки раздражения, синяя рубашка небрежно расходилась на груди.
— В тот вечер вы не заметили ничего необычного в поведении Лотарева? — обратился к нему детектив.
Константин задумался, обхватив подбородок рукой.
— Нет! — серьезно ответил он. — Денис был в приподнятом, премьерном настроении… Мы подарили ему цветы… поболтали о пустяках, даже не помню о чем…
— А ты? — обратился он к Гурской.
— А я помню! Я похвалила его костюм, а он мне сказал, мол, это что, вот поставим «Спящую красавицу», так там будут не костюмы, а произведения искусства!
— Когда вы находились у Лотарева, никто больше не входил в гримерную?
— Нет, — немного задумавшись, ответил Константин. — Дверь, правда, была открытой, кто-то чинил замок…
— Точно нет! — подтвердила Гурская. — Вот когда мы выходили, то столкнулись с Аркадием Викторовичем. Но он заглянул буквально на минутку. Что-то сказал Денису и тут же нагнал нас в коридоре.
— А потом?
— А потом… он зашел к этой… Купавиной… а мы вернулись в зал.
Кирилл посмотрел на Лунева. Тот с легкой усмешкой кивнул головой.
— Все точно!
— Как давно вы были знакомы с Денисом Лотаревым?
— Лет семь…
— А вы? — взглянул детектив на ноги модели.
— Я?.. Года два!..
— Между вами бывали недоразумения?
— Ну какие недоразумения! — тут же вмешалась Гурская. — Я — модель, Костик — певец, Денис — танцовщик…
«Ну да, — согласился Кирилл, — если не считать того, что ты, будучи невестой одного, спала с другим».
— Скажите, — проведя тонкими нервными пальцами по своему лицу, обратился Константин к детективу, — версию самоубийства вы полностью исключаете?
— Исключать что-либо пока еще очень рано, но нет никаких оснований предполагать самоубийство. Все, с кем я разговаривал, подчеркивали, что не замечали ничего странного в поведении Дениса. Он не был в состояние депрессии… наоборот, о нем говорили как о человеке полном планов, сил, желаний… А почему вы меня об этом спросили? — поинтересовался Кирилл. — Может быть, вам что-то показалось необычным в его поведении?
Мучительная морщинка пересекла матовый лоб Константина.
— Понимаете, Денис был гениальным танцовщиком, а гениальный человек как бы идет по узкой тропинке между безднами… Малейшая потеря душевного равновесия, и все…
— И вам показалось, что Денис потерял это равновесие?
— Нет, но определенный диссонанс, мне кажется, он ощущал…
— И что же это за диссонанс?
— Марина Купавина! — растянув лилово-перламутровые губы в полоску жала, прошипела Гурская.
Константин поморщился и отмахнулся от ее слов рукой.
— Ты ненавидишь Марину, как всякая посредственность ненавидит талант!
— Это я посредственность?! — Лицо модели стало пурпурным. — Я?!.. Значит, весь мир, который любуется моим лицом, телом, ногами, настолько глуп, что не замечает, что я всего лишь посредственная девица?!
— А ты себя таковой, конечно, не считаешь! — с тонкой усмешкой произнес Константин.
— Представь себе, нет! — вызывающе выставив вперед свою длинную ногу, надменно отпарировала она.
— Но это лишь подтверждает то, что я сказал. Это талантливый человек сомневается в себе, а посредственность всегда считает себя гениальной, на то она и посредственность!
— Ну знаешь!.. — захлебнулась в негодовании Гурская. — Знаешь, это переходит всякие границы!..
— Но не те, что перешла ты! — с раздражением бросил ей Константин. — Сядь и помолчи!
Надув губы, она опустилась на пуф, эффектно закинув ногу за ногу.
— А еще лучше выйди! — бросив на нее презрительный взгляд, произнес он.
Гурская взметнулась как кобра, увидевшая опасность. Казалось, она сейчас набросится на Лунева, но, сдержавшись, лишь ядовито пропела:
— Ну как же я не догадалась: здесь же мужской разговор! — и, нагло покачивая худыми бедрами, выплыла из гримерной.
Константин, сжав кулаки, сидел, опустив голову. Было видно, что ему очень хотелось влепить пощечину в ее знаменитое лицо.
— Все запутала! — зло пробормотал он. — О чем же я вам хотел рассказать?.. А!.. Но только учтите, это мои умозаключения… случайные, лишенные логики… Даже не знаю, вправе ли я вам это говорить… нужно ли?.. Я могу бросить тень на совершенно невинного человека…
— В ходе расследования все, с кем близко общался Денис, находятся под подозрением.
— Проблема в том, что я не уверен… как бы вам это объяснить?.. Я что-то видел, случайно, что-то слышал, случайно… И вот из этого предположил версию о самоубийстве. — Константин на минуту замолчал, видно, собираясь с мыслями и пытаясь выстроить их как можно четче. — Все началось с появлением в театре Дезире, — решился он поведать детективу мучившие его сомнения. — Со стороны казалось, что она преследовала Дениса, изо всех сил стараясь привлечь его внимание. Дениса это раздражало, но, по-видимому, он все-таки увлекся ею, хотя, смею предположить, что никто, кроме меня, этого не заметил. Денис не хотел огорчать Марину, — подчеркнул Константин. — Примерно полгода назад, когда я выпустил свой последний альбом, я устроил у себя на даче грандиозную вечеринку. Были… — он небрежно махнул рукой, — проще сказать, кого не было… Часов около пяти утра, кто был в состоянии, отправились по домам, другие — остались. Комната, отведенная Дезире, находилась недалеко от моей спальни. Когда я вошел к себе, то неплотно закрыл дверь. Раздевшись, я заметил свою оплошность и подошел, чтобы закрыть ее на замок, как увидел идущего по коридору Дениса. Черт знает почему, но я притаился. — «Интересно, к кому это он крадется? — еле сдерживая смех, подумал я. — Ведь его спальня на третьем этаже». — Он без стука открыл дверь в комнату Дезире… Вот в чем дело! — Но тут до меня донеслись их повышенные голоса. Что такое? Денис вообще никогда много не пил, а вот Дезире набралась… Я накинул халат и поспешил в коридор. Визг Дезире усиливался. Я приоткрыл дверь в ее комнату, все еще находясь в нерешительности, стоит ли мне вмешиваться, как услышал еле сдерживаемый от крика голос Дениса: «Убирайся! Слышишь, Валерий, убирайся!» — и тут, по-видимому, Денис ударил этого Валерия. Конечно же, я догадался, в чем дело. Эта ядовитая стерва Дезире вылезла из своей змеиной шкуры, чтобы соблазнить Дениса, а когда он заинтересовался ею, она, чтобы отомстить ему за его надменность и холодность, завела себе другого любовника… и Денис их застал. — «Убирайся!» — продолжал требовать Денис. И тут я неожиданно осознал всю нелепость своего порыва вмешаться. Я закрыл дверь спальни Леонеллы и вернулся к себе, совершенно верно рассудив, что они разберутся и без меня. Я в тот вечер, надо признаться, выпил лишнего… поэтому и оказался невольным свидетелем чужих отношений… Кто такой этот Валерий, предваряя ваш вопрос, скажу сразу: не знаю!
«Зато я, смею надеяться, знаю очень хорошо!» — отметил про себя детектив.
— После столь невероятной, неожиданной смерти Дениса меня все время мучает одна мысль: может быть, он настолько увлекся этой проклятой Дезире, что потерял душевное равновесие… Ведь от нее исходит что-то дьявольское… Она необыкновенно красива, а голос… — божественная чистота и адская бездна… — Лунев внимательно посмотрел на Кирилла и добавил: — Я рассказал вам все это, потому что хочу разобраться, хочу быть уверенным, что смерть Дениса не была самоубийством.
— Вы, конечно, предпочли бы убийство, если так можно сказать.
— Да! — сверкнул глазами Константин. — Потому что самоубийство — это невольный грех друзей, их равнодушие, не желание замечать, что кому-то нужна твоя помощь…
