Майнет Уолтерс - Охота на лис
— Он плейбой, игрок, живет в квартире в Найтсбридже, которая принадлежит его отцу. Если быть совсем уж точным, Лео безработный без всякой надежды найти какую бы то ни было работу, так как он обокрал банк, в котором когда-то работал, и избежал тюрьмы только потому, что отец выплатил похищенную им сумму. И это было отнюдь не первым его преступлением. Алиса раза два до того вносила за Лео залог, когда он попадал в серьезные переделки из-за неспособности контролировать свою страсть к игре.
— Бог мой! — Нэнси явно была потрясена. — Сколько же ему лет?
— Сорок восемь. Каждый вечер он проводит в казино, и так в течение многих лет… даже тогда, когда он еще работал. Он просто исключительно талантливый мошенник. Люди попадаются на его удочку, потому что Лео умеет хорошо себя подать. Не знаю, как у него обстоят дела сейчас — я с ним не разговаривал несколько месяцев, — но с тех пор, как было обнародовано завещание Алисы, они не могут обстоять хорошо. Он использовал вероятность большого наследства в качестве залога под многочисленные займы.
Это многое объясняет, подумала Нэнси.
— Неудивительно, что его родители решили изменить условия завещания, — произнесла она сухо. — Не надо быть большим пророком, чтобы понять — в случае если бы ему достался Шенстед, он бы продал его, а деньги спустил в рулетку.
— М-м-м…
— Какой придурок! — воскликнула она с глубочайшим презрением.
— Он мог бы вам понравиться при личной встрече, — предупредил ее Марк. — Он всем нравится.
— Со мной такое не проходит, — твердо ответила Нэнси. — Я когда-то знала одного подобного человека, и больше меня не проведешь. Он был сезонным рабочим на ферме, а мне было всего тринадцать. Всем — не исключая и меня — казалось, что из его задницы солнышко светит, до того момента, пока он как-то не швырнул меня в сарае на солому и не вытащил из штанов свой член. Правда, ему мало что удалось. Думаю, парень решил, что так как я намного его слабее, то не буду сопротивляться. Но в то мгновение, когда он немного расслабил хватку, я выскользнула из его объятий и схватила вилы. Мне бы, наверное, следовало убегать, но я думала только о том, какой он негодяй, обманщик и притворщик. С тех пор я возненавидела людей, похожих на него.
— И что с ним было потом?
— Получил четыре года за попытку изнасилования несовершеннолетней, — ответила Нэнси, отведя взгляд в сторону. — Он оказался по-настоящему мерзким подонком… Пытался представить дело так, будто бы я напала на него с вилами за то, что он мочился на стену сарая. Но я так сильно кричала, что прибежали два других работника и нашли его на полу со спущенными штанами. Если бы не это, думаю, ему удалось бы выкрутиться. Мама говорила, что как свидетель он производил впечатление очень правдивого человека. В конце концов присяжные все-таки пришли к выводу, что мужчине незачем обнажать ягодицы, если он хочет помочиться, да к тому же на расстоянии каких-нибудь двадцати метров оттуда находился уличный сортир.
— А вы присутствовали на суде?
— Нет. Судья сказал, что я слишком мала для перекрестного допроса. Моя версия происшедшего была представлена в письменном виде.
— И как он защищался?
Нэнси взглянула на Марка:
— Заявил, что я набросилась на него без всякой провокации с его стороны, а он не стал защищаться, боясь поранить меня. Его адвокат настаивал, что так как обвиняемому нанесены более серьезные раны, чем мне, и что тринадцатилетняя девочка смогла бы нанести подобные раны взрослому мужчине только в том случае, если бы он не оказывал ей серьезного сопротивления, значит, нападающей стороной был не он, а я. Я просто в ярость пришла, когда прочла отчет о суде. Он расписал меня как испорченную, наглую богатую девицу с дурным характером, которая, не задумываясь, способна поколотить несчастного батрака. Когда с вами происходит нечто подобное, в конце концов невольно возникает ощущение, что не он, а вы находитесь на скамье подсудимых.
— И сильно он от вас пострадал?
— Думаю, не настолько, насколько заслуживал. Десять швов на заднице и слегка затуманенное зрение из-за того, что вилами я задела ему глаз. Мне повезло… удар был удачный… из-за этого он не смог в нужной мере сфокусировать зрение. Если бы он нормально видел, он бы вырвал вилы у меня из рук, и не он, а я сама оказалась бы в больнице. — По ее лицу пробежала тень. — Или на кладбище, как Алиса.
Глава 10
Белла взобралась по ступенькам своего автофургона, сияла вязаную шапку и провела толстыми пальцами по жестким волосам в тех местах, где кожа начала чесаться. Армейские куртки, вязаные шапки и шарфы распределил между ними Лис за день до общей встречи, приказав всякий раз надевать их при выходе на улицу. В тот момент не имело смысла спорить с ним, все были благодарны Лису за подобное обмундирование хотя бы из-за сильного холода, но теперь Белле стало очень интересно, зачем понадобилась такая маскировка. Лису слишком хорошо известна эта местность, в конце концов заключила она.
Из-за занавески, где у Беллы размещался кухонный отсек, послышался звук, который тут же привлек ее внимание. Она подумала, что там сидит какая-то из ее дочерей, и протянула руку, чтобы отдернуть драпировку.
— Что случилось, милая? Я думала, ты играешь с ребятами Сейди… — Белла осеклась, увидев тощего мальчишку с длинными светлыми волосами до плеч — она сразу узнала в нем одного из «жалких щенков», которых видела в автобусе Лиса в Бартон-Эдже. — Что, черт подери, ты тут делаешь?
— Это не я, — пробормотал Вулфи, отскакивая в ожидании шлепка.
Мгновение Белла пристально смотрела на него, затем тяжело опустилась на банкетку рядом со столом и вытащила из кармана куртки консервную банку.
— Что не ты? — спросила она, открывая банку.
— Я ничего не брал.
Краем глаза она наблюдала, как мальчик сжимает в кулаке кусок хлеба, пытаясь спрятать его.
— Кто же взял, если не ты?
— Я не знаю, — ответил он, пытаясь подражать стильному произношению Лиса, — но не я.
Белла с любопытством разглядывала его, задаваясь вопросом, где сейчас его мать и почему он не с ней.
— И что ты здесь делаешь?
— Ничего.
— Есть хочешь, парень?
— Нет, не хочу.
— А мне сдается, хочешь. Разве твоя мамочка не кормит тебя?
Мальчишка промолчал.
— Хлеб бесплатный, — заметила она. — Можешь брать, сколько пожелаешь. Единственное, что от тебя требуется, — это сказать «пожалуйста». Хочешь обедать со мной и с моими девчонками? Хочешь, я попрошу Лиса, чтобы он разрешил тебе приходить к нам обедать?
*Марк опустил голову на руки и потер усталые глаза. Последние две ночи он почти не спал, и его энергетические резервы приближались к нулю.
— Джеймс остается в этом деле подозреваемым, — сказал он Нэнси, — хотя, признаться, я не понимаю почему. Что касается полиции и расследований, проведенных коронером, к нему больше нет никаких вопросов. Тем не менее в поселке вокруг него создалась совершенно ненормальная ситуация. Я настаиваю на том, чтобы он начал активно противодействовать слухам, которые в последнее время крутятся вокруг его имени, а Джеймс отвечает, что не видит в подобном противодействии никакого смысла… По его мнению, они постепенно сами собой сойдут на нет.
— Возможно, он прав.
— Я тоже так считал вначале, но теперь изменил свое мнение. — Марк в тяжелом раздумье взъерошил волосы. — Ему постоянно звонят по телефону, и в некоторых звонках присутствуют угрозы. Он записывает их на пленку, и практически во всех звонках его обвиняют в убийстве Алисы. Это разрушает его и физически, и психологически.
Нэнси наклонилась и сорвала травинку у себя под ногами.
— Но почему они не хотят принять естественную причину смерти? Почему подозрения не рассеиваются?
Марк не сразу ответил, и Нэнси повернулась и взглянула на него. Он тер глаза костяшками пальцев, что указывало на долгое недосыпание. Нэнси заключила, что телефон прошлой ночью, видимо, звонил без перерыва.
— Потому что на момент расследования создавалось впечатление, что все указывает на насильственную смерть, — устало произнес Марк. — Даже сам Джеймс предполагал, что ее убили. Тот факт, что Алиса вышла из дома посреди ночи… кровь на плитах… ее прекрасное здоровье… Джеймс сам направлял полицию на поиски грабителя, и, когда никакого грабителя не нашли, полицейские обратили свое внимание на него. На самом деле это стандартная юридическая процедура: мужей первыми берут под подозрение. Когда Джеймс понял, к чему клонит следствие, он пришел в страшную ярость. Когда я приехал, он уже обвинял Лео в убийстве матери… Но обвинения в адрес сына не помогли. — Марк замолчал.
— Почему не помогли?
— Слишком много ни на чем не основанных обвинений. Вначале грабитель, потом собственный сын. Все обвинения попахивали попыткой свалить на кого-то вину. И требовалось только свидетельство о какой-нибудь ссоре между ним и женой, чтобы он предстал вдвойне виноватым. От Джеймса пытались добиться доказательств какого-то конфликта в их отношениях с Алисой. Ему задавали массу вопросов. Как у них складывались отношения? Не было ли у него привычки бить ее? В полиции полковника даже обвинили в том, что он в озлоблении после ссоры запер ее на террасе, но тогда Джеймс задал им ответный вопрос: почему она в таком случае не разбила окно и не обратилась за помощью к Бобу и Вере? Он был просто в шоке от подобных обвинений.
