Ирина Градова - Шоковая терапия
– Разумеется, все в курсе.
– И начальство держит в клинике вора?!
– Ну, наше непосредственное начальство – Анфиса, а ей Розбаш нужен.
– Зачем? У нее зарплата, как у председателя Городской думы, положение, должность – зачем ей какой-то рефлексотерапевт с сомнительной репутацией?
– Это ты зря. Судьба у Анфисы не самая завидная. Она ведь не из этих мест, знаешь? Из Кировска. Там родилась, там же и замуж вышла, родила двоих детей, работала на комбинате «Апатит», терапевтом. Муж ее, доктор геолого-минералогических наук, один из видных специалистов в своей области, погиб в результате несчастного случая.
– Правда? А что случилось-то?
– Поехал в командировку, на комбинат «Североникель» в Мончегорске, остановился в гостинице, а гостиница старая, деревянная… В общем, произошло замыкание в электропроводке, и все небольшое здание вспыхнуло как спичка. К приезду пожарных тушить уже было нечего, а в пожаре погибли или задохнулись от дыма восемь человек, и Анфисин муж в том числе. Ужас, да?
– Угу…
– Она не смогла больше оставаться в Кировске, поэтому перебралась в Питер, к сестре мужа. Работала в какой-то больнице, ломалась по две смены, чтобы девчонок прокормить, дослужилась до заведующей отделением. Потом главный врач больницы вместе с парочкой приятелей решили открыть собственную клинику. Когда встал вопрос о заме, им подошла кандидатура Анфисы. Вот так она здесь и оказалась.
– Хорошо, но я все равно не понимаю, почему Розбаш…
– Со времени гибели мужа Анфиса страшно изменилась. Ты, может, не поверишь, но я видел ее фотографию в молодости, с мужем и детьми, – она раньше стояла на столе, пока Анфиса ее не убрала, чтобы она лишний раз не мозолила Денису глаза. Она тогда была очень симпатичной женщиной, а теперь…
– Теперь она похожа на старую щуку, – заметил Леонид.
– Вот и я о том же, – кивнул Миша. – Думаю, Розбаш – единственный мужчина за последнее время, который обратил на нее внимание, а она и растаяла.
– Он пользуется ее деньгами?
– А то!
– И Анфиса этого не осознает?
– Ну почему же, вполне осознает. Но у нее выхода-то особого и нет: либо хоть какой-то мужик, либо она опять одна останется. Одиночество ведь никого не красит, особенно женщину – особенно ту, которой оно уже столько лет поперек горла стояло! Кроме того, видимо, Денис ее неплохо ублажает в постели.
– Слушай, а зачем ему столько денег, а? Ведь зарплаты здесь неплохие, да и свободного времени много – всегда можно подработать…
– Играет он, причем по-крупному.
– И что, все знают?
– Ну, из старых работников, пожалуй, все. Он пару раз брал в долг большие суммы, да так и не расплатился. Вот, у Ларисы твоей, например, он тоже одалживался.
– Почему это у «моей» Ларисы?
Ким издал короткий вздох и откинулся на спинку плетеного кресла.
– Будь осторожен, – произнес он тихо, глядя на Леонида поверх стакана. – Здесь все обо всем знают. Если ты спишь с кем-то из «гостей» – это неприемлемо, но с коллегами не возбраняется, лишь бы вы оргий не устраивали на глазах у клиентов.
– Тогда к чему такая осторожность? – не понял Леонид.
– Здесь не все то, чем кажется.
– Что ты имеешь в виду?
– Да так, ничего особенного, – рассмеялся Миша и одним большим глотком допил остаток виски. – Не бери в голову!
* * *Андрей еще не вполне уверенно чувствовал себя за рулем, поэтому, как ни неприятно ему было это обстоятельство, до БДТ его подкинул Раби. Домоправителю редко доводилось водить его новенький «Кайен», поэтому он вез Андрея самой длинной из всех возможных дорог, наслаждаясь гладким ходом автомобиля и нежным урчанием двигателя.
– Значит, вы хотели видеть Женю? – переспросила секретарша главрежа Эрика Хинкевича, немолодая, но весьма представительная дама в строгом коричневом костюме.
– Да. А что, есть проблемы?
– Да нет, никаких… Но его нет.
– Погодите, насколько я понял, сегодня у вас состоится генеральная репетиция спектакля «Ночные откровения», и Евгений Смолкин – в главной роли, так?
– Э-э… в принципе, так.
– Что значит «в принципе»?
– Послушайте, а Эрик Владимирович дал вам разрешение?..
– Позвоните ему.
– Что?
– Звоните, – Андрей кивнул на стоявший на столе маленького душного офиса телефон. – Прямо сейчас.
Через пару минут их разговор возобновился. Теперь, получив разрешение, секретарша почувствовала себя увереннее.
– Понимаете, Андрей…
– Эдуардович.
– Так вот, Андрей Эдуардович, Женя в данный момент переживает не самую лучшую полосу в своей жизни. У него семейные проблемы…
– Какие?
– Идет бракоразводный процесс, и жена, похоже, твердо вознамерилась раздеть его донага. Это его четвертый брак, и… Понимаете, Жене уже почти пятьдесят, а слава пришла к нему всего пару лет назад – из-за этого известного сериала о милиции. Да вы, наверное, знаете?
– Разумеется.
– Нет, то есть Женя и всегда был «звездой» труппы, но ведь театральную славу не сравнить с той, какая бывает у киноактеров… В первых трех браках он почти ничего не нажил, детей родил только во втором, платил на них алименты и едва сводил концы с концами. Потом он женился на Олесе, и дела пошли в гору – все одновременно. Но надо знать Олесю. Ей двадцать шесть лет, и она прекрасно знает, чего хочет, а хочет она денег. Не прошло и года, как Женя сообразил, с кем связался, и решил развестись, но Олеся – далеко не дура. Она наняла адвоката, и теперь требует «свою долю», можете себе представить?! И это именно сейчас, когда у Жени все наладилось с работой на телевидении, ему предложили вести собственную программу, а она хочет откусить от его доходов огромный кусок!
– Послушайте, Юлия Сергеевна, я не совсем понимаю, к чему вы мне все это рассказываете? Какое отношение неприятности с женой имеют к тому, что Евгений не участвует в генеральной…
– Так я же о том и говорю! Его заменили во всех спектаклях – после того, что произошло, и теперь вообще неизвестно, когда Женя сможет вернуться на сцену, не говоря уже о съемках! Подумать только, а ведь дата начала съемок его сериала в новом сезоне уже назначена…
– Погодите-погодите, а что случилось-то?
– Как, неужели вы не в курсе?
– Видите ли, Юлия Сергеевна, я, к своему стыду, не являюсь поклонником Смолкина, а потому не слежу так уж пристально за его творчеством, – с легким раздражением ответил Андрей. – Так вы мне расскажете?
– Примерно месяц тому назад в театре имел место инцидент, во время которого Женя избил… ну, избил – это, конечно, громко сказано, но… Короче, он ударил девушку-осветителя, причем довольно сильно. Хотя, конечно, не так сильно, чтобы не попытаться позже уладить дело миром. Однако у девчушки тут же нашлись советчики, с удовольствием науськавшие ее на Женю, они раздобыли ей адвоката, который пообещал выбить из него хороший куш в качестве компенсации за моральный ущерб – как говорится, беда не приходит одна! Так что теперь ему грозит аж два суда, и до тех пор, пока не прояснится дело с избитой осветительшей, Эрик Владимирович счел за лучшее снять Женю со всех спектаклей – уж слишком силен резонанс в СМИ, и, судя по всему, без крови дело не обойдется… Я, конечно, выражаюсь фигурально, – тут же добавила секретарша, словно испугавшись, что ее могут в чем-то заподозрить. – Вы не представляете, что здесь до сих пор творится, хотя прошло уже столько времени! Весь театр, включая гардеробщиков и уборщиц, разделился на два лагеря. Одни клеймят Женю позором, другие считают, что ему просто не повезло.
– А вы что думаете?
– Я?! – удивилась секретарша. Видимо, ее мнением здесь обычно интересовались очень редко. – Ну, я… Знаете, я считаю, что виной всему напряжение. Развод, инцидент с избиением, надвигающиеся съемки, новая передача – все как-то сразу на него навалилось…
– Раньше вы не замечали за Смолкиным склонности к насилию?
– Насилию?! Да что вы, Женя – самый мирный человек из всех, кого я знаю! – всплеснула руками женщина. – Он даже голос повышал редко. Хотя в последнее время, должна признать, это случалось все чаще.
– В самом деле?
– Ну да, но ничего такого, вы не подумайте… Это все стресс.
– Вы, случайно, не знаете, посещал ли Евгений какие-нибудь клиники? Или, может, психоаналитика?
– Об аналитике я ничего сказать не могу, но вот клинику точно посещал. Видите ли, режиссер сериала поставил ему условие: сбросить шесть-семь килограммов, убрать мешки под глазами и чуток «подкачаться». Когда тебе уже под полтинник, трудно поддерживать хорошую форму, особенно с таким бешеным графиком. Вот вам, например, сколько лет?
– Больше, чем Смолкину, – усмехнулся Андрей.
– Правда? А я бы вам столько не дала… Во всяком случае, у Жени были проблемы, которых у вас, скорее всего, нет. Вот ему и порекомендовали лечь в клинику недели на три. Женя все сокрушался, что не может позволить себе так растрачивать время. Думаю, если бы не твердые указания режиссера, он бы на это ни за что не решился. Однако после этих трех недель Женя выглядел просто потрясающе! И надо же было случиться всем этим неприятностям разом, когда все казалось таким безоблачным…
