Дмитрий Стрешнев - Чертовка
-Йелла, пойдемте, возьмем вашу машину.
--Она же сломалась.
-Ах, да. Тогда - сразу в комендатуру. У нас вон за тем холмом "Лендровер". А за вашей машиной мы пришлем.
--Хорошо. Но мне сначала хотелось бы забрать кое-что из вещей.
--Вот я и говорю: пойдемте к машине. Где она?
Андрей обвел взглядом коварную равнину, с виду такую ровную и безопасную, но на самом деле напичканную ямами и иракцами.
--Ты помнишь, где "Вольво"? -спросил он Эндрю.
--Конечно. Там.
--Машина вон там, -показал Замурцев офицеру.
--Отлично. Йелла, -отозвался тот.- Закурить, кстати, не найдется?
Открытие, что оба иностранца не курят, не испортило ему настроения. Он достал пачку "Хамры" за 12 лир и шагал, очень довольный собой, то и дело придумывая новую тему для разговора. Обращался он исключительно к Андрею, как к знающему арабский, хотя при этом глядел с упорным любопытством на американца.
--А ведь могло получиться "хабар кяна", -сказал он, подмигнув Андрею, и перевел глаза на Эндрю Манна.- "Хабар кяна", мистер, yes.
-Что? -спросил Эндрю.
--Такое выражение, -объяснил Андрей, щелкнул языком и закатил глаза.Из арабской грамматики. Смысл его в том, что глагол "кяна", означающий "быть", попадает в ситуацию, когда должен использоваться, но упраздняется. Нет его больше. Ясно?
--Ясно, -сказал Эндрю.- Как могло бы и нас не быть, верно?
--Хабар кяна, -подтвердил сириец.
Когда показался оливковый бок "Вольво", Замурцев спросил офицера:
--Вы разбираетесь в машинах?
--Нет, -сказал тот и сострил: -Только в пистолетах.
Андрей забрал из салона сумку, еще раз проверил, чтобы всё было заперто, хотя это уже проделали иракцы. Он погладил "Вольво по лакированной крыше и вздохнул.
--Ну, пошли.
--Пошли, -согласился офицер.
--Пошли, Джарус, -сказал Андрей езидке.- Видишь, как...
Ему было неудобно перед девушкой за то, что он так и не показал ей ни лиловые горы, ни серную реку, и он пытался вспомнить, на каком языке он ей рассказывал про всё это, но так и не вспомнил. Единственное утешение было в том, что места вокруг были очень красивые - библейские прямо холмы, над которыми висят неподвижные облака, и тени от них на пологих склонах - как небесные печати. Одно облако висит так низко и такое полновесное, что кажется - вот-вот упадет на голову.
--Красиво, правда? -сказал он Эндрю Манну.
-Что? -не понял американец.
--Вот... пейзаж, -неуверенно сказал Андрей. Он хотел еще добавить, что в таких вот местах словно бы обнажены секреты мироздания, но не стал.
Наконец они добрались до бежевого мухабаратского "Лендровера" и помчались в нем по кочкам так, что только амортизаторы крякали. На какое-то мгновение Замурцеву стало страшно оттого, что он возвращается, да еще таким несанкционированным образом. Хотя: что такое это самое "страшно"? -подумал он. Страшно было американскому парню падать с неба. Страшно слушать рассказы Павлина. И у Джарус тоже, наверное, было свое "страшно". Потом он подумал, что... нет, не подумал. Он конечно понимал, что наверняка будут неприятности, но почему-то не очень грустил об этом. А ,может быть, всё обойдется: сделает лицо "с думой о партии", наплетет что-нибудь и вернется к привычному образу жизни загранработника: бежевая рубашка к темно-синему костюму, голубая - к бежевому...
Потом сидели и ждали в казенном дворе комендатуры рядом с темно-зеленым ЗИЛом-130, у которого половина заднего борта была выкрашена красным - привилегия исключительно военной полиции. Восток - дело не только тонкое, но и долгое, сказал бы Петруня. Время от времени из обшарпанного здания выбегали люди в форме, задавали в меру дурацкие вопросы, три раза просили написать на бумажке имена и забрали ключи от машины.
Когда малый в грязном рваном свитере, надетом на другой такой же, принес чай в маленьких стаканчиках, Андрей сказал американцу:
--Эндрю, я хочу тебе сказать насчет... курдской девушки (у него чуть не вырвалось: нашей). Сирийцы уже в курсе. Она беженка из Ирака. Я подобрал ее в лагере для перемещенных лиц.
--Невероятно!
Он, разумеется, тут же повернулся к Джарус, чтобы потрясти ее еще раз сногсшибательной улыбкой и голливудскими замашками:
--Я потрясен, леди, вы, оказывается, наш союзник!
--Постой, я не собираюсь тебя забавить. Я о другом. Я увез ее из лагеря и должен вернуть ее туда. Ее нельзя оставлять здесь, ее нельзя никому отдавать. Мы должны отвезти ее назад. Так надо, Эндрю.
--Ты считаешь, это необходимо?
--Да.
Эндрю Манн посмотрел на Замурцева совершенно серьезно.
--Хорошо, мы это сделаем.
Наконец какой-то то ли солдат, то ли сержант пригласил их двоих в комендатуру.
--А девушка? -спросил Замурцев.
--Пусть останется здесь.
--Подожди здесь, -сказал Андрей Джарус. Он покосился на порученца и добавил: -Но никуда отсюда не уходи.
Езидка спокойно подняла на него глаза, что в переводе на нормальный человеческий означало: хорошо, ладно.
По бурной приветливости встретившего их человека с орлом на каждом погоне было понятно, что он уже связался с нужной инстанцией и получил соответствующие инструкции. Гостям предложили продавленные кресла, и прежний малый опять подал чай.
--Приветствую вас на сирийской земле, -сказал хозяин комнаты с серыми бетонными стенами, которой обшарпанный сейф, телефон и портрет президента придавали вальяжность кабинета.
Замурцев представился и представил Эндрю Манна, сообщив, что американец не говорит по-арабски.
--Вы уже знаете нашу историю?
--Конечно, конечно. Лейтенант написал подробный рапорт. Слава Аллаху, что всё хорошо обошлось. Вы сами убедились, что граница Сирии Хафеза Асада на замке. Америка - наш союзник в этой войне, а советские - наши друзья и братья, и мы сделаем всё для вашей безопасности,- торжественно заверил чин, блеснув политической грамотностью.
--О чем он? -спросил Эндрю Манн. Он озирался, как школьник, ему всё было интересно.
--Он говорит, что восхищен героизмом американских летчиков. Замурцеву почему-то не хотелось, чтобы американец потом, там потешался над тем, что он видел и слышал здесь, на сирийской стороне, ведь и сам Андрей, и Джарус тоже были в данный момент неотделимой частью этих мест.
--Спасибо, я очень тронут, -сказал польщенный обманутый Эндрю.
--Документы у вас, конечно, есть, -сказал сириец.
--Разумеется. Андрей подал ему свою голубую карточку.
--А мистер?
--Я прошу связать меня с американским посольством, -сказал Эндрю.
--Конечно, конечно. Добро пожаловать на землю Сирии! -хозяин кабинета явно получил инструкцию быть обходительным.
--У него не может быть документов, это же военный летчик, -объяснил Замурцев.- Вот здесь было его имя... он его сорвал и уничтожил после приземления. Так положено. Ваш пилот сделал бы то же самое,- добавил он на всякий случай.
--Конечно, конечно. Добро пожаловать. За вами сейчас пришлют вертолет.
--А Джарус? -тревожно спросил Замурцев.
--Что?
--Я имею в виду девушку.
--Какую девушку?
--Которая с нами. Беженка.
Сириец стал смотреть в лежащие перед ним бумаги, очевидно - тот самый рапорт лейтенанта с усиками.
--Здесь ничего не сказано.
--Не может быть! -вырвалось у Андрея.- Впрочем, это не столь важно.
--Не беспокойтесь, ею займутся. Кстати, как она попала к вам?
--Она хотела найти отца, и я ей помог.
--Отца?
--Да. Он уехал из лагеря, а она хотела его найти.
--И нашли?
--Разве это возможно! Она не имела представления, куда он отправился.
--Конечно. Понятно, -сказал чин и прекратил расспросы, явно ощущая неловкость от столь неуклюжей выдумки иностранца.- В общем мы знаем, что с ней делать. Ею займутся.
Очевидно, чин хотел этими словами намекнуть на высокую степень своей компетентности и успокоить Замурцева, но желаемой цели не достиг.
--То есть, как это - "займутся"?
--В соответствии с установленными в таких случаях предписаниями.
--Какими именно?
--Законными, -торжественно сказал чин.- В соответствии с законами Сирийской Арабской Республики.
--Я очень уважаю законы Сирийской Арабской Республики, -сказал Замурцев.- но мы должны отвезти девушку обратно в лагерь.
--Это невозможно.
--Возможно. Она беженка.
--Вот именно. Она под особой юрисдикцией.
--Отвезем ее в лагерь - тогда и будет опять под юрисдикцией. Тогда и вертолет вызывайте.
--Но ведь лагерь - в Хасаке!
--Возле Хасаке, -поправил Андрей, отметив, что сириец осведомлен лучше, чем поначалу казалось.
--Как же вы ее повезете в такую даль? У вас есть машина?
--А там, в рапорте, не написано, что моя машина сломалась?
Чин сделал вид, что читает.
--Ну вот видите! -воскликнул он.- Машина-то сломана!
--В чем дело? -не выдержал Эндрю Манн.- Что он там всё читает?
--Помнишь, я тебе говорил во дворе насчет девушки... devil girl {чертовка (англ.)} ? Так вот, пришло твое время мне помочь.
--Мистер, как вас там, -тут же заговорил американец строгим голосом, тщательно выговаривая английские слова.- Если вы насчет девушки (он показал пальцем куда-то себе за спину), то с ней все должно быть о'кей!
