Галина Романова - Не доставайся никому!
– Что???
Кажется, она очень громко крикнула и привлекла внимание. Дверь Андрюшкиной квартиры приоткрылась, и оттуда выплыла чья-то одутловатая бесполая рожа.
– Все нормуль, сынуль? – прошепелявила заботливая мамаша, плохо соображая вообще, где она и кто она. – Гуляешь? Гуляй, сынок, гуляй…
По лицу и шее Андрея пошли красные пятна. Он судорожно засопел и начал заталкивать мать в квартиру, но та, как подошедшее не ко времени тесто, без конца норовила вылезти обратно. И при этом глупо хихикала, решив, видимо, что сын затеял с ней какую-то игру. Алису она в упор не видела.
– Я жду тебя на улице, Андрей. Жду! – проговорила та и побежала вниз по лестнице.
Наблюдать за этим чудовищным зрелищем было невозможно. Андрюшку стало жалко до слез. И себя вдруг сделалось тоже.
Что там он сказал про Аристова? Будто у него нашли доказательство того, что это он ее ударил острым заточенным предметом – так назвали орудие убийства в протоколе? А доказательством этот самый предмет только и мог служить, так ведь? Выходит, у Аристова в комнате нашли заточку?!
Как такое может быть?! Как такое может происходить с живым человеком?! Позвонил сначала ей в дверь, потом попытался убить, убежал, передумал и вернулся, спас ее, заботился потом, ласково улыбался?!
Алиса еле вышла из подъезда, так ей сделалось худо. Держась за бетонную шероховатую стену, дошла до металлического ограждения, венчающего вытоптанный летом, а ныне занесенный снегом палисадник. Села на металлическую с облупившейся краской трубу, сунула руки в карманы, вжала голову в плечи и ничего не видящими глазами уставилась перед собой.
Андрей появился минут через пять. Сел с ней рядом в точно такой же позе. Помолчал немного. Потом сказал:
– Это не он, Алиска. Ничего такого не думай, поняла?
– А как надо думать, Андрюша?
Она шмыгнула носом, сидеть было холодно и неудобно, и под левой лопаткой болело все сильнее, и реветь хотелось долго и с упоением. И восклицать каждую минуту: что же так все плохо-то, господи, почему все это происходит с ней?!
– Ему ее подбросили, – твердым голосом взрослого мужика откликнулся подросток. – Причем грамотно все сделали, сволочи…
– Не ругайся, – вяло сказала Алиса.
– Мы с ним в воскресенье по домам пошли, – начал рассказывать пацан, пряча подбородок в замызганный воротник легкой курточки. – Узнали, что и как. И я кое-что выяснил, а он ваще… Пришел отрешенный какой-то, честное слово. И начал меня гнать от себя. Я не понял и в крик. А он знаешь что сказал?
– Что?
– Она меня, говорит, узнала!
– Кто?
– А я знаю! Ни слова больше. И стал меня гнать, и тебя велел предупредить. Чтобы ты уехала. Потом успокоился маленько.
Голос у мальчика подскакивал в такт коленкам. Ему было невыносимо холодно в летних кроссовках на тонкой подошве, в футболке без рукавов и джинсах, но он должен был досказать все до конца, чтобы Алиса не думала ничего плохого. Дядя Петя больше всего этого боялся. Больше всего!
– Мы с ним из магазина с пряниками, колбасой, а тут возле двери уже мусора, – не умолкал Андрей. – И понятые с рожами любопытными. Что-то понудили, открывай, говорят. Он открыл. Они сразу в шкаф, будто в окно за ним наблюдали. А окон-то в хате нет!
– Окон нет, – кивнула Алиса, собирая в кучку мысли и чувства.
– Достают оттуда отвертку такую длинную, заточенную под шило. Все в мешочке, аккуратно. Ваше, спрашивают? Дядя Петя ухмыльнулся так вот, – посиневшие губы Андрюхи попытались сложиться в ироничную улыбку, не вышло. – И говорит, нет, не мое. Они все равно начали по бумаге строчить. Он тогда на меня глянул, головой мотнул и сказал, не верь. Сказал, все-таки достали, суки.
– Не ругайся! – оборвала его Алиса и по коленке легонько шлепнула.
– Не буду, – покладисто отозвался Андрюшка, вскочил с ледяной трубы, отморозившей ему зад, потянул теперь уже он и ее. – Идем, Алиска, а то замерзнем. Нас даже оттаивать теперь некому. Дядю Петю забрали.
– Забрали, – она послушно сделала за ним шаг, другой. И все же не выдержала и заревела. – Как же он теперь, Андрюшка? Давно забрали-то? Я даже не знала! Он теперь думает, что я…
– Он уже три дня там, – мальчишка взял ее под руку, сочувственно засопел. – Когда его выводили, он шепнул мне, чтобы я тебе сказал: это не он! Очень он за тебя переживал, Алиска.
– За то, что в тюрьму сядет, не переживал, а мое мнение его волновало? Чудак, ну какой же он чудак.
– Не, Алис. Он не чудак. Он умный очень. Он все сразу понял. И когда его уже вывели, он этому участковому с улыбочкой говорит…
– Сашка? Там был Сашка?! – перебила его Алиса, приложила магнитный кругляшок ключа к домофону, открыла подъездную дверь. – Почему он мне ничего не сказал? Почему не позвонил?
– Может, не до того ему было, – неуверенно пожал худенькими плечами подросток. – У него же тоже в семье какие-то неприятности.
– Да? Какие?!
Она удивленно вскинулась. Чтобы Сашка не поделился с ней – такое редко случалось. Обычно ему нравилось, когда она его жалела.
– Так что-то с тещей, тетки болтали, – подергал плечами Андрюшка. – Я не вникал.
Ах, это! Ну, тогда понятно, почему он не позвонил и не попросил о сочувствии. Он лучше других знал, как они с Марией Ивановной «обожают» друг друга.
Глава 8
– О, господи!!! Погодите вы!!! – громко застонал Макс, долго и безуспешно пытающийся понять хоть что-то из их сбивчивых нервных рассказов. – Вы меня запутали окончательно! Давайте снова и по порядку.
Если по порядку, то Максим нагнал их, уже когда они входили в подъезд. Закричал: «Эй-эй, погодите, возьмите меня с собой». Воткнул ботинок в щель между тяжелой дверь и металлическим каркасом. И попытался просунуть туда один из пяти пакетов, которыми был нагружен.
– Максим! – радостно завопила Алиса. – Максим, миленький, как же здорово, что ты здесь!!!
Она широко раскрыла дверь и повисла у него на шее, совсем позабыв про давешние обиды, что он ушел, не попрощавшись, и даже номера телефона не оставил на зеркале, и вообще не поцеловал ее на прощание.
– Я поцеловал, – возразил он, когда Алиса надула губы по этому поводу. – Еще как целовал. Но ты спала. И зачем писать, не люблю я этого, все равно собирался вернуться?
– А номер телефона? – сурово сведя брови, вступился за нее Андрей. – Номер-то можно оставить?
– Вот тут ты, братец, прав, – признался виновато Максим. – Номерами телефонов надо было обменяться еще тогда, когда я сбил тебя в коридоре. Не было бы такой путаницы. А то у Толика про тебя стал справки наводить. Тот только плечами пожимает и мычит неразборчиво. Подруга твоя так вообще меня запутала дальше некуда. Ладно, проехали. Идемте разбирать покупки.
Он столько всего накупил, что не вместили ни полки шкафов, ни холодильник.
– Ну, куда столько? – ахала Алиса, ухватив за хвостики два ананаса. – Их даже хранить негде. Все забито.
– А чего их хранить? Их есть надо, правда, Андрей?
Андрюшка согласно кивал, звучно сглатывал слюну и только успевал разгружать пакеты. Потом они все вместе обедали. Потом перебрались в гостиную за круглый стол, где совсем недавно Аристов нагадал ей то самое счастье, от которого у Алисы теперь кружилась голова и отчаянно колотилось сердце. И Максим приступил к детальному допросу.
Начинали они ладно и стройно, но потом принялись перебивать друг друга, торопливо проглатывать слова, и он, не выдержав, взмолился.
– Ну, вы меня совершенно запутали, ребята!!! Давайте так… – Макс выбрался из-за стола, шлепнулся в кресло-качалку, отремонтированную Петром Ивановичем, качнулся раз-другой. – Начнем с Александры. С нее все завертелось. Из-за ее бдительного ока, так сказать. Так ведь?
– Ну! Верно!
Андрюшка сердито раздувал ноздри, не понимая, как могла Алиска так вляпаться? Как можно влюбиться в столь бестолкового мужика? Они ему уже полтора часа все объясняют, объясняют, а он талдычит как заведенный: запутали, запутали. Чего тут путаться-то?! Ясно же как божий день, что дядю Петю подставили! Ему подкинули ту ерунду, с которой напали на Алиску, для того чтобы арестовать его и убрать с глаз долой.
Почему? Да потому что он был в той самой квартире, за которой наблюдала тетя Шура, и что-то там увидел. Что? Да не сказал он, блин! Не успел, не захотел их с Алиской впутывать! Боялся за них, что еще-то надо?
– Никакой конкретики, – возмущенно фыркнул Максим. – Ну и ну! Явлюсь я к своему влиятельному знакомому и что скажу? Вот, мол, дядя был на квартире такой-то и такой-то и что-то там увидел.
– Да! – вдруг вспомнил Андрюшка. – Там его кто-то узнал!
– Откуда сведения?
– Он сказал мне, когда вернулся, что она его узнала. Вот… – Он посмотрел на Алису, молчаливо наблюдавшую за их спором, спросил, виновато шмыгнув носом: – А можно еще пирожное?
– Да конечно, Андрей, о чем ты? А кто его узнал, когда, где?
– Не знаю ничего, – крикнул пацан уже из кухни, где выкладывал из коробки в тарелку две корзиночки, одно бисквитное и одно заварное. – Меня гнал от себя, чуял он, что дело плохо, вот…
