Галина Романова - Не доставайся никому!
– Это точно, – Тая вздохнула, покосившись на коробку, больше таскать конфеты нельзя, неприлично выглядят пустые ячейки, потом взглянула на закрытую дверь Алискиной спальни. – Как думаешь, она там готова?
– Выйдет, когда готова будет, – пожал плечами Новиков. И тут же замотал головой. – И надо было ей в тот день вернуться, а! Да еще Сашке позвонить, вызвать его, он ведь не собирался приходить, он твой звонок за розыгрыш принял. А Алиска его вызвала, и они долго разговаривали.
– За этими разговорами их и застукал Макс, чуть не оторвал башку Сашке, – хихикнула Тая. – Потом долго слушал объяснения и…
– И, умница, догадался, что мы что-то затеяли. Выключил свет и приказал всем сидеть тихо, а тут и я не заставил себя долго ждать, да?
– Вообще, блин! А ты правда обо мне тогда переживал? – Тая подошла к Володе, обняла его, комкая пиджак, но, кажется, он этого почти не заметил. – А мне-то как раз никто и не угрожал. Этот Савосин нагло заявился, попытался прощупать меня на предмет информации, но я, как рыба, нема и глуха! Он поскалился-поскалился, да и ушел.
– Но мою квартиру они в самом деле навестили, все перевернули вверх дном, – сморщился от неприятных воспоминаний Новиков. – Слава богу, всю банду накрыли! Андрюшка нашелся, молодец, ума хватило посидеть тихо у друзей и носа на улицу не показывать.
– Ты знаешь, ума у всех на все хватило! – Тая подхватила подол длинного, в пол, платья, подбежала к окошку. – Ой, приехали, Володь! Приехали! Стучись к ней!
Он стукнул для порядка пару раз в дверь спальни, тут же ее распахнул, уперся взглядом в белоснежное пышное облако, из которого на него смотрела растерянная Алиса.
– Ну, чего ты? Готова? Они приехали!
– Господи, Володь, я боюсь. И чего Петр Иванович не согласился сопроводить меня к венцу?
– Аристов молодец, все понимает, он в ресторане тебя ждет с Андрюшкой. Давай, давай, в дверь звонят.
Алиса вышла из спальни, застыла рядом с круглым столом, накрытым по случаю ее свадьбы белоснежной льняной скатертью. Две бутылки шампанского, коробка конфет…
– Тайка! – зашипела она, вслушиваясь в невнятный разговор в прихожей. Кажется, это не Макс. – Ты конфеты сперла?!
– Я. Есть хочу! – пожаловалась та, подскочила, ткнулась губами в Алисину щеку. – Ты хоть это мне прости.
– Я все тебе простила, – возразила со вздохом Алиса. – Но конфеты!!! Это уж слишком!
Они рассмеялись то ли от счастья, то ли от нервного возбуждения и не заметили, как в комнату вернулся Новиков в сопровождении высокой моложавой дамы в красивом кремовом платье и жемчугами в три обхвата вокруг шеи.
– Девчонки, хватит ржать, – шикнул на них Володя. – Тут это…
– Что?
– Алиска, это твоя мать как будто…
И он отступил за спину дамы, которую Алиса ни разу в жизни своей не видела. И видеть, наверное, не хотела, особенно сегодня. Зачем она приехала?
– Здравствуй, дочь, – низким красивым голосом поздоровалась женщина, прошла по комнате, остановилась напротив. – Спасибо, соседи позвонили, сообщили, что ты замуж выходишь.
– Спасибо, напомнили, что она у вас есть! – зло фыркнула из-за Алискиной спины Тая.
– Я о ней не забывала, девушка, – надменно оборвала мать Алисы. – Никогда не забывала! – она взглянула на дочь. – Ненавидишь меня?
– Я…
Алиса покачала головой, поняв вдруг, что вообще ничего не чувствует к этой женщине. Ни злости, ни радости, ни щенячьего восторга, ни обиды. Ничего!!!
Как она радовалась, когда Андрей нашелся. Как прыгала, повиснув на шее у Аристова, когда его освободили! Как много было радости, счастья, света и добра.
А тут…
– Для того чтобы ненавидеть, надо для начала полюбить, – произнесла Алиса. – Я же ничего не чувствую, совсем ничего.
– Честная девочка, умница, – похвалила красивая дама, шагнула еще ближе, взяла Алису за руку. – Может, попробуем, а? Может, дашь нам обеим шанс?
Алиса промолчала, но руки не отняла, странным образом уютно устроились ее пальцы в ухоженной ладони чужой для нее женщины.
– Сейчас не время, – снова встряла Тая, сердито сопя. – Не время выяснять отношения, девочки. Нам нужно встречать жениха.
– Этим и займемся, – высоко вскинув подбородок, распорядилась дама и властно хлопнула в ладоши. – Итак, где он?..
Потом был просто хоровод из смеющихся и улыбающихся лиц, красивых нарядов, букетов. Кружилась голова от солнца, бьющего в глаза. Подгибались ноги от волнения, когда шла под руку с женщиной, назвавшейся ее матерью, по ковровой дорожке. Нет, сначала ноги подогнулись, когда из дома вышли и соседки кинулись мать ее обнимать, узнавая и поздравляя. Потом уже в загсе Алиса едва не упала. Спасибо снова ей – матери, поддержала, шепнула, что ее дочь самая красивая из всех невест на земле или на свете, Алиса не помнила точно. Потом не запомнила, что торжественно и нравоучительно говорила сотрудница загса, тыкая указкой в расплывающиеся перед ее глазами строчки. Затем уже Максим шептал Алисе на ухо, что она самая красивая из всех женщин на земле или на свете, это она тоже не запомнила.
А вот одна сцена запомнилась преотчетливо. Уже когда они вошли в ресторан и увидели у дверей в зал Аристова Петра Ивановича, нарядного, побритого, постриженного, с караваем в руках, мать Алисы вдруг напряглась, выгнула спину и, шагнув к нему первой, спросила, схватив солонку в центре круглого хлеба:
– Петр! Какого черта ты тут делаешь?! Считаешь, что имеешь на это право?!
Интересно, подумала Алиса, что это все значит? Откуда она знает его вообще?
Надо будет потом об этом спросить… у обоих!
