Николай Черкашин - Опасная игра
Он попробовал вспомнить, как выглядел продавец бронзовых безделушек, но ничего, кроме того, что человек был весьма немолод, перед глазами не вставало. Хорош контрразведчик с такой памятью!
Вся радость от находки в подвале вмиг улетучилась. Гильзу мог найти любой солдат, а вот запоминать лица, фотографировать их глазами — это уже контрразведка…
Глава пятая
«ГРУППА БОМБЕЙСКИХ ВИШНУИТОВ» И СИФОННЫЙ БАРОМЕТР
Начальник участка осушительных работ капитан Цыбуцыкин никак не мог понять, почему ремонтники так рьяно взялись за работу. Если после первого взрыва прошло добрых полмесяца, прежде чем привезли и смонтировали новые насосы, то в этот раз в штольне все горело и кипело. За сутки демонтировали искореженную установку, через день привезли новый насос, на пятьдесят «лошадей» мощнее прежнего. И поставили его в невероятные сроки — за двенадцать часов! Но услышать победный гул новой техники Цыбуцыкину не удалось. Весь личный состав участка перебросили в город на осушительные работы в доках судоверфи.
В штольню «D» пришли люди в точно таких же замызганных ватниках и шапках, какие мелькали здесь раньше. Но если бы Цыбуцыкин мог увидеть своего преемника, он с удивлением узнал бы смершевского капитана, который так хорошо разбирался в водолазных баллончиках. «Прорабом» к себе на участок Горновой взял капитана Сулая, переодетого в шинель со старшинскими лычками на полевых погонах.
План операции «Маркшейдер», разработанный майором Алешиным, был прост и надежен, как самая древняя на земле уловка — засада. Лейтенанта Еремеева к операции не привлекали.
Университет еще не работал, и не было никаких надежд, что в библиотеке, если она не сгорела, кто-нибудь окажется. Но сторож сказал, что в читальном зале главный хранитель библиотеки доктор Гекман со своей дочерью разбирают книги. Еремеев постучал в стеклянную дверь и попросил разрешения войти.
Худой старик и женщина лет тридцати удивленно уставились на вошедшего. И доктор Гекман, и его дочь давно уже привыкли, что военные входят без стука куда угодно и когда угодно. Еще больше поразила их просьба русского лейтенанта подыскать литературу по восточным религиям.
— Религиям какого Востока — Ближнего, Среднего или Дальнего? — вежливо уточнил просьбу библиотекарь.
— Пожалуй, Индии, — припомнил лотосы на пьедестале божка Орест. — И Египта тоже.
— Лотта, — обратился старик к дочери, — там, в двенадцатом шкафу… А впрочем, я сам…
Пока отец ходил за книгами, Лотта разобрала место на большом овальном столе и смахнула пыль.
— Вот это по религиям Индии. — Гекман веером разложил перед Орестом стопку книг. — А это по религиям Древнего Египта.
Еремеев поблагодарил и раскрыл увесистый том. Монография по философии индуизма его не увлекла. Орест пролистал еще несколько книг, пока не добрался до «Путеводителя по Бомбейскому этнографическому музею». Здесь, в фотоальбоме путеводителя, он нашел снимок группы индусов — белобородых старцев в белых одеяниях. На лбу у каждого — Еремеев глазам своим не поверил — чернела (а может быть, краснела, синела — фотография не передавал цвета) все та же буква U. Орест впился в текст под фотографией: «Группа бомбейских вишнуитов перед омовением в Ганге. Их отличают по U-образному знаку бога Вишну, который они носят на…» Читать дальше Еремеев не стал. Вишну! Кличка предводителя «вервольфов»! Вишну, Вишну, Вишну… Клавиша — ерунда! Метка на наволочке тоже! А вот наколка на боку трупа — это уже кое-что! Может, это и был сам Вишну-главарь?!
От волнения Еремеев вылез из-за стола и стал прохаживаться по залу, огибая стопы книг. Доктор Гекман и Лотта с любопытством поглядывали на странного посетителя. Ходил-ходил и вдруг надолго замер перед настенным барометром. Если он хочет узнать, какая будет погода, то это бессмысленно: в Альтхафене погода почти всегда одна и та же — дождь. Быть может, молодой человек никогда не видел сифонного барометра? А что в нем особенного? Изогнутая стеклянная трубка, прикрепленная к шкале.
Именно со стеклянной трубки и не сводил Еремеев глаз. «Вот еще одна буква U — стеклянная! — усмехнулся он, едва взгляд упал на прибор. — Скоро это U будет мерещиться на каждом шагу. Не свихнуться бы!»
Орест и сам не мог сказать, что заставляло его так внимательно рассматривать трубку. Трубка как трубка, ну, изогнутая. В одном отростке уровень жидкости повыше, в другом пониже… Ну и что?
«Иван Поликарпович, физик, — вспомнил вдруг он, — приносил на урок что-то похожее…» В ушах возник скрипучий голос физика: «Запишем тему сегодняшнего урока: «Со-об-ща-ющи-еся сосуды…»
Еремеев стряхнул ненужные воспоминания и вернулся к недавней догадке.
Итак, диверсант, утопивший себя в колодце, носил на себе знак Вишну. Но этого слишком мало, чтобы считать его «верховным богом» «вервольфов». В конце концов, он мог сделать эту наколку из верноподданнических чувств к своему хозяину.
— Герр лейтенант, вам оставить эти книги?
— Да-да, оставьте! Я завтра приду! — рассеянно попрощался Еремеев.
Весь вечер и весь следующий день Орест провел в приподнятом настроении. То, что он вызнал, пусть мелочь, пустяк, жалкий фактик, который всего лишь штрих добавляет к общей картине, но все-таки это уже контрразведка, а не мелкий угрозыск! Это ведь даже не гильза, найденная в грязи!
Тарабаня на машинке, Еремеев напевал под нос так же воодушевленно и так же фальшиво, как сержант Лозоходов за починкой своего мотоцикла:
Ой, да ты не вейся, черный «Адлер»,
Да над моею головой…
Жаль, Сулай исчез в командировке. А то можно было бы так, между прочим, щегольнуть при случае: «Кстати, Павел Георгиевич, вы знаете, что означала та наколочка на трупе?» — «Что?» — «Это знак Вишну. Скорее всего, «вервольф» входил в число особо приближенных к главарю лиц…»
Впрочем, выводы пусть делает сам. Еремеев подумал: а не сообщить ли об открытии самому Алешину? Но посчитал, что этого слишком мало для особого доклада. Если бы добавить к нему еще что-то… Что? Хотя бы имя бывшего владельца индийской статуэтки.
Орест попробовал «вычислить» торговца бронзой. Судя по тому, что вещиц у него было много, человек этот владел статуэткой Вишну не случайно. Он мог быть либо коллекционером, либо антикваром, либо перекупщиком. Однако даже в этом, последнем, самом нежелательном случае старик должен знать того, у кого он приобрел танцующего божка.
Можно было бы сходить на толкучку и поискать торговца там, но после обстрела «черного рынка» площадь у ворот Старобюргерского кладбища пустовала.
Вот если бы расспросить этого доктора Гекмана, кто в Альтхафене мог собирать восточную бронзу. Увлечение это редкое, и старожилам города наверняка известны такие люди. Во всяком случае, Гекман мог назвать адреса бывших антикварных лавок. Да и про бога Вишну надо было почитать подробнее.
Прежде чем ехать в университетскую библиотеку, Орест заскочил домой и завернул в упаковочную бумагу от костюма статуэтки Вишну и сеттера. Если искусство требует жертв, то искусство контрразведки тем более. И мельхиоровая собачонка вовсе не самая тяжкая из них.
Старый Гекман и Лотта сидели в круглом зале так, словно бы никуда не уходили. Только стопы книг вокруг них несколько выросли.
Еремеев опять предстал перед ними самым церемонным образом: постучался, извинился, раскланялся. Он поблагодарил главного хранителя за те книги, которые помогли ему сделать небольшое научное открытие, и преподнес скромный презент — мельхиорового сеттера, удачно сопроводив подарок шуткой, что-де отныне этот пес будет помогать в охране книжных сокровищ библиотеки. Доктор растрогался, а Лотта, как и все женщины, обожающие собак, тут же поцеловала мельхиорового пса в нос.
Разговор сам собой завязался о подобных безделушках, о страстях и увлечениях; и конечно же, чудаковатый лейтенант не удержался, чтобы не похвастаться новым приобретением для своей московской коллекции. Он извлек из бумаги бронзового Вишну.
— О! — в один голос воскликнули отец с дочерью.
— Это гордость моего собрания. Я чувствую, что здесь, в Альтхафене, я смогу его основательно пополнить…
Гекман никак не отреагировал на эту последнюю фразу, не расслышал или сделал вид, что не расслышал.
— Скажите, господин доктор, не знаете ли вы, кто смог бы продать мне что-нибудь в этом роде?
Гекман задумался.
— Востоковедением в нашем университете занимался профессор Брауде… Но он собирал китайский фарфор. К тому же он еще в сорок четвертом уехал за Эльбу. Кажется, в Дортмунд.
— Может быть, стоит обратиться к антиквару?
— О, господин Ризенбах смог бы вам помочь!.. Увы, этой весной бомба угодила прямо в его магазин. А больше в городе антиквариатом никто не занимается. Сейчас людям не до старины, господин лейтенант… Такие времена…
