Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни
Лена подумала немного и ответила:
– Не заметила. То есть не обратила.
– Странно, у этого парня идеальная спортивная фигура. Но он одинок, к нему никто не приходит.
– Николай животным помогает, – сообщила Лена, – подбирает больных и раненых зверушек, приносит домой и выхаживает.
– Это тоже настораживает. Ведь очень часто наемные убийцы компенсируют свою деятельность привязанностью к животным. Или к чему-то еще. Некоторые увлекаются классической музыкой, приобретают абонементы в филармонию, кто-то коллекционирует почтовые марки. Конечно, не все, есть просто сумасшедшие или отморозки, которым только деньги подавай и девочек. Но те, как правило, долго не работают, быстро попадаются, потому что не могут отвлечься на что-то для них более важное и значительное, чем убийство людей по контракту. Я попросил следователей проверить Николая и, наверное, завтра получу на него полную информацию.
– Я думаю, он не киллер, – сказала Лена. – Николай очень приятный человек.
– А Чагин, по-вашему, обладал отрицательным обаянием?
– Я так не говорила. Тем более я Леониду Петровичу многим обязана…
– Бросьте притворяться, – усмехнулся Виктор Иванович, – вы же прекрасно понимаете, что и забор, и сосны возле вашего домика ему ничего не стоили…
– Я не притворяюсь, – попыталась убедить собеседника Лена, прекрасно понимая, что у нее это вряд ли получится. – Я и в самом деле не ожидала, что он предложит мне работу с таким высоким окладом.
– Запомните: Чагин никогда не платил человеку столько, сколько тот зарабатывал. Вы же не относитесь к числу тех дурочек, которые выходят замуж за человека лишь потому, что у него есть миллион, не догадываясь, что в процессе жизни супруг высосет из их здоровья миллионов на пять?
Лена спорить не стала. Да и разговор после этого долго не продлился. Обед закончился. Виктор Иванович сообщил, что Чагина будут хоронить через два дня, и спросил, хочет ли присутствовать на церемонии прощания Лена.
– Если только из вежливости, – сказала она. – Если это кому-то необходимо, я могу засвидетельствовать свое уважение.
– Чагину уже все равно, – ответил Виктор Иванович. После чего подумал немного и добавил: – Как мне кажется.
Он вез ее к Ершово через лес, разумеется. Сам сидел за рулем. Перед крутым поворотом притормозил и показал на густые молодые ели, стоявшие возле самой дороги.
– Вот здесь все и произошло. Будем останавливаться?
Лена пожала плечами, не зная, стоит ли отказываться. Вдруг Виктор Иванович скажет еще что-то?
Автомобиль замер. Но выходить они не стали.
– Стреляли оттуда, – не оборачиваясь, показал рукой себе за спину начальник службы безопасности. – Место, где располагался стрелок, определили с точностью до пары шагов. Гильзу не нашли. Каких-то следов или окурков – тоже. Слегка примята трава. Приводили полицейскую собаку, которая сначала взяла след, но тут же потеряла. Возвращались сюда, а ищейка снова теряла след в лесу. Определенно, киллер разбросал по пути своего отхода острые специи – молотый жгучий перец или что-то вроде этого. А по идее, всего несколько часов прошло после покушения, и день не дождливый – собака должна была держать след. Пулю вынули из подголовника заднего сиденья, она насквозь прошла.
– Поехали! – попросила Лена.
Девушка вылезла из «Гелендвагена» возле ворот, ступила на аллею из пихт. И решила: надо сейчас сесть и проанализировать информацию, полученную в разговоре с Виктором Ивановичем. Хотелось подумать о Николае, который, оказывается, не только ей кажется подозрительным. Он, конечно, обаятельный и очень красиво улыбается своей грустной улыбкой, но…
И почти сразу позади появился Ушатов. Не один – с бутылкой водки в руке.
– Можно у тебя посидеть? – спросил он, догнав ее. – А то Зинка мне всю плешь проела.
Бутылка была неполной, Владимир уже находился в легкой стадии опьянения.
Он вошел в домик, сам включил свет и сразу увидел недопитую бутылку коньяка.
– «Хеннесси Экселенц», – произнес сосед, глянув на этикетку. – Ты, выходит, в одиночку дорогим коньячком балуешься?
Лена объяснила, что это бутылка Чагина.
– А ему коньяк больше не нужен, – обрадовался Ушатов.
И начал с него. Залпом выпил две рюмки подряд, не дожидаясь закуски. Поморщился и произнес:
– Главным подозреваемым буду я. Гады-следаки будут трясти меня, пока не докажут, что именно я застрелил Леонида Петровича.
– А зачем им это надо?
– Чтобы убийцу задержать и посадить, а самим отчитаться. Ведь настоящего киллера они найти не смогут, я тебе как специалист со всей уверенностью заявляю. Я – очень удобная для них кандидатура.
– Почему?
– Да потому что…
Ушатов взял бутылку со стола и снова наполнил рюмку.
– Потому что у меня с Чагиным неприятности были. Помнишь, рассказывал, как два с половиной года назад я завалил двух уродов, а третий ушел? Позже, когда все же задержали, тот человек обвинил меня в присвоении денег, которые находились при убитых. Так вот, этот третий был не кто иной, как Чагин. Через своих гоблинов этот гад потребовал потом вернуть не только пропавшую сумму, но и компенсировать ему моральный ущерб в таком же размере. А я пригрозил, что, как только он дернется, завалю его. Дескать, лично знаю людей, которые только и ждут моей команды. Будто бы эти люди обязаны мне свободой. Чагин поверил, потому что отлично знал: за отмазку от зоны любой уголовник вернет долг оперу. Короче, на меня однажды напали – хотели зарезать и изобразить уличное ограбление. Я был начеку и смог устоять какое-то время, но их было двое, и ножами они владели профессионально. В общем, пока я еще держался – весь порезанный, правда, случайно мимо патрульная машина проезжала. Никого задержать не смогли, зато в госпиталь меня быстро доставили. Оклемавшись, я позвонил Чагину, поговорил с ним и пообещал вернуть должок за такую его прыть. Он ответил, что никаким боком не касается нападения на меня, заявил, что прощает мне то исчезнувшее бабло. И предложил купить здесь участок. Понятно, что хотел проверить, есть ли у меня деньги. Я согласился. Но он поверил, что я чист, так как средства, которыми мы оплатили участок, а потом и строительство дома, уже года три лежали на банковском депозите: Зина продала квартиру своего покойного отца, когда мы еще даже не думали расписываться, а встречались просто так.
– Так объясните следователям все это.
Владимир покачал головой:
– Им правда не нужна. Им нужно доказанное обвинение и осужденный на длительный срок преступник.
Лена, не удержавшись, спросила:
– Но деньги тогда действительно пропали?
Ушатов тяжело вздохнул, помолчал немного, снова вздохнул и кивнул:
– А что делать, у меня долгов было столько… И потом, к тому времени «шестерке» моей пятнадцать лет исполнилось, сыпаться стала. А так я купил «пыжика» недорогого. Взял в кредит, чтобы подозрений никаких не возникло, и до сих пор долг выплачиваю. На жизнь тоже что-то надо было оставить. Правда, заканчиваются денежки. Вот почему мне работа так нужна, желательно здесь. Я за «Пежо» из последних сил плачу, едва на еду остается.
– Хотите, я в долг дам, чтобы за машину смогли рассчитаться?
Ушатов помотал головой.
– Сам управлюсь. Что я, нищий, что ли? А вообще за предложение спасибо. Если вдруг получится структуру охранную тут организовать, возьму тебя в долю. Деньги для начала потребуются, хоть и небольшие, но где их взять… Второй раз так не повезет – на бандитской стрелке оказаться.
На похороны Чагина Лена идти не собиралась. Однако накануне позвонил Виктор Иванович и сообщил, что пришлет за ней машину, так как брат Леонида Петровича просил всех друзей почтить память покойного. Даже автобус для персонала заказал. Но, вероятно, лишь для того, чтобы было кому обслуживать скорбящих друзей и соратников. На кладбище поставят столы, и люди начнут поминать невинно убиенного прямо там.
Именно так сказал Виктор Иванович. А потом добавил:
– Борис слышал о вас и хочет познакомиться.
– Почему именно на кладбище?
– Где же еще? Кроме того, удобный случай увидеть вашу реакцию на произошедшее, проверить, как вы относились к Леониду Петровичу, достойны ли были вы его внимания.
На панихиде, а потом и на отпевании Лена была спокойна. В храме стояла, прижатая толпой к иконе Богородицы, возле которой горели свечи. Негромко переговаривались присутствующие, но говорили о чем угодно, только не скорбели: об акцизах, налоговых вычетах, о том, что «Фольксваген Фаэтон» вполне удобная тачка, хотя ездить на ней – понижение собственного статуса. Какая-то женщина показала подруге бриллиант на своем перстне, и та стала внимательно разглядывать его…
Потом к иконе, с трудом пробившись сквозь толпу, подошел немолодой скромно одетый мужчина. Поставил свечу и начал читать вполголоса молитву. Невольно Лена услышала слова и содрогнулась душой от спокойствия незнакомого голоса:
