Элли Гриффитс - Камень Януса
— Сначала никого. Но пока я пытался ей помочь, появился Катбад.
— Как это — появился? — прорычал Нельсон. — Силой волшебства?
Катбад скромно потупился.
— Я случайно оказался на раскопках. Хотел посмотреть, что нового. Как вам известно, меня интересует археология.
— И вы подоспели как раз в тот момент, когда Рут потеряла сознание?
— Наверное, на несколько минут позже, чем Макс. Я видел его машину у подножия холма.
— Что случилось с Рут? Почему она упала в обморок?
Вместо ответа Катбад протянул ему какой-то предмет. Нельсон отпрянул.
— Что это?
Ему ответил Макс:
— Кукла новорожденного ребенка. Когда я увидел, то подумал…
— Я тоже, — подхватил со смущенным видом Катбад. — И поэтому связался с вами.
Нельсон посмотрел на куклу — анатомически совершенное подобие доношенного плода. Лицо ничего не выражает, глаза незрячие. Он взглянул на штамп на пояснице.
— Из музея. Мне пришлось там побывать на какой-то нелепой вечеринке. У них есть куклы на все стадии развития зародыша.
Макс поднял голову, словно хотел что-то сказать, но в это время появилась врач — молодая китаянка.
— Вы к мисс Гэллоуэй?
— Да, — ответил Нельсон.
— Как она? — спросил Катбад.
— По-прежнему без сознании, но жизненные показания не вызывают опасений. Скоро придет в себя. Я так понимаю, что она беременна?
— Примерно на шестнадцатой неделе, — произнес Катбад. — Я сообщил об этом бригаде «скорой помощи».
Врач успокаивающе кивнула.
— На данный момент нет признаков, что ей грозит выкидыш. Но вскоре мы проведем сканирование. Зайдите и поговорите с ней. Это ее успокоит.
Приглашение, судя по всему, относилось к одному Катбаду. Но все трое мужчин последовали за врачом в боковую палату, где в отсеке за ширмой лежала Рут. Ее фамилия уже была на спинке кровати. И эта оперативность, неприятно кольнув, показалась Нельсону зловещей. Разве людям не положено ждать часами, лежа на носилках в коридоре?
Рут лежала на боку, закинув руку за голову. Она что-то бормотала. Катбад встал рядом, дотронулся до ее руки. Нельсон неловко мялся за его спиной. Макс остановился у ширмы, не зная, остаться ему или уйти.
— Что она говорит? — спросил Нельсон.
— Похоже, Тони.
— Тоби? — предположил Макс.
Внезапно Нельсон шагнул вперед.
— Рут, просыпайся.
Ее глаза дрогнули под закрытыми веками.
— Не кричите! — возмутился Макс. — Это не поможет.
Нельсон повернулся к нему.
— Вы-то что тут делаете?
Катбад, смотревший на Рут, предостерегающе поднял руку.
— Она приходит в себя.
— Что случилось? — Ее голос звучал слабо, но укоризненно, словно в том, что произошло, была и их вина.
— Ты потеряла сознание, — произнес Катбад. — Но теперь все в порядке.
Рут переводила растерянный взгляд с одного лица на другое.
— А ребенок? — прошептала она.
— Не пострадал. Тебе сделают УЗИ. Но и сейчас нет признаков, что с ним что-то не так.
— А ребенок в шурфе?
— Это была кукла, — объяснил Нельсон. — Какой-то псих решил пошутить.
Он показал пластмассового ребенка. Рут отвернулась, и по ее щекам потекли слезы.
— С твоим ребенком все в порядке, — проговорил Нельсон мягким тоном, на который был способен.
Они долго не могли отвести друг от друга глаз. Секунды превращались в минуты. Макс теребил висящий на стене пузырек с жидким мылом. Зато никогда не смущающийся Катбад предложил:
— Рут, нам надо всем возблагодарить богиню Бригиту за твое благополучное выздоровление.
К счастью, в этот момент сестра отодвинула ширму и объявила, что Рут переводят в другую палату.
— Оставим ее на ночь, — бодро сказала она. — Просто понаблюдаем. А утром кто-нибудь из друзей отвезет вас домой. — Она обвела взглядом троих мужчин — Катбада в красном плаще, Макса в грязных джинсах и Нельсона в полицейской форме, — и ее улыбка исчезла.
Утром Рут мечтала об одном — поскорее попасть домой. Сначала ей нравилось лежать под прохладными накрахмаленными простынями и наслаждаться заботой добрых сестер, которые принесли ей чай с тостом. Они отвезли ее вниз сделать сканирование, и там выяснилось, что Тоби преспокойно витает в своих облаках. Ей стало стыдно, что она всплакнула, хлюпая носом в протянутые сестрой розовые бумажные салфетки. Боже, какие же здесь милые люди! Только удивительно, как они тут не сходят с ума.
Но ночь тянулась, и Рут стала беспокоиться о Флинте (Катбад предложил его покормить, но кто знает, не забыл ли), о своем ребенке (неужели она не способна держать себя в руках) и о себе самой. Складывалось впечатление, что кто-то пытается запугать ее до смерти. Написали кровью ее имя (Макс подтвердил, что на стене была кровь). А теперь эта зловещая находка — пластмассовая кукла. Интересно, тот, кто подложил ее в траншею, знал, что Рут беременна, или это просто очередной намек на вызывающие ужас суеверия античности? Кто этот человек? Кто-то из ее окружения, если сумел подбросить куклу за несколько минут, пока на раскопках никого не было. Но зачем? Вопрос не давал ей покоя всю ночь, пока рядом сновали сестры. Женщина рядом храпела на разные лады, так что Рут не удавалось привыкнуть и воспринимать ее храп как убаюкивающий фон. Читать было нечего, и вдруг эта потребность стала настолько сильной, что она попросила сестру принести ей что-нибудь. Та вернулась с журналом «Хелло!», и Рут провела остаток ночи под аккомпанемент всхрапываний соседки, читая о свадьбах футболистов и о каком-то малоизвестном родственнике испанской королевской семьи.
Утро началось рано — с чашки чуть теплого чая в семь часов, — и Рут уже спрашивала, когда ее отпустят домой. Сначала ее должен осмотреть врач, ласково ответила сестра. В восемь она сидела на кровати полностью одетая. Накануне Рут не догадалась попросить своих посетителей привезти ей что-нибудь на смену. Да она бы постеснялась. Но было что-то омерзительное в том, что пришлось натянуть вчерашнюю одежду. У нее даже не было зубной щетки. Сестра принесла ей зубную пасту, и Рут энергично протерла ею во рту. Соседка (очень приятная женщина, когда не храпела) предложила дезодорант и сильно пахнущий спрей для тела. И теперь она сидела на кровати, источая запах роз, и читала, как какая-то актрисочка, о которой она никогда не слышала, пережила трагедию, вступив в брак с футболистом, о котором она тоже ничего не знала. Это, конечно, вдохновляло.
Вскоре появился молодой врач, осмотрел ее голову и сказал, что она может возвращаться домой.
— Немедленно приходите к нам, если будете испытывать головокружение или терять сознание, — строго сказал он. На нем были бейсбольные ботинки. Бейсбольные ботинки! Разве можно принимать всерьез то, что он говорит?
Собирать было нечего, и Рут попросила сестру вызвать ей такси.
— Нет необходимости, — мило улыбнулась та. — Один из ваших друзей позвонил и сообщил, что приедет за вами. Не правда ли любезно с его стороны?
Сестра не уточнила, кто из друзей собирался приехать, но, выйдя из больницы, Рут не удивилась, увидев на отведенной для такси площадке «мерседес» Нельсона. Она забралась на переднее сиденье, и несколько минут они с Нельсоном молчали.
— Почему ты мне не сказала? — наконец спросил он.
— Никак не получалось.
— Ясно.
— Трудно было решиться, — резко произнесла Рут. — Ты женат. Не хотела раскачивать лодку.
— Не подумала, что у меня есть право знать? Конечно, если ребенок мой.
— Чей же еще? Конечно, твой, — вспыхнула Рут.
— Я полагал… может, твоего бывшего дружка… этого Питера.
— Я не общаюсь с ним десять лет.
— Значит, не его.
— Твой.
В салоне снова повисло молчание, которое прервал хор громко загудевших сзади такси. Старший инспектор чертыхнулся и включил скорость. Они ехали тихими переулками Нориджа. Было воскресенье, и в городе царило спокойствие. Прохожие покупали толстые воскресные газеты, хозяева кафе расставляли на тротуарах столики. Когда они миновали центр города, на храме зазвенели колокола.
— Что ты собираешься делать? — Нельсон резко затормозил на «зебре».
— Рожать. И сама воспитывать.
— Я хочу помогать.
— Что ты подразумеваешь под словом «помогать»?
— Ну… финансово. И вообще. Буду участвовать.
— Каким образом? Расскажешь Мишель?
Нельсон не ответил, но она заметила, как сверкнули его глаза.
— Слушай, Рут, это непросто. Я женат и не хочу разрушать семью. Девочки…
— Ты решил, что я рвусь за тебя замуж? Это самое последнее, что мне надо.
Рут показалось, что Нельсон немного успокоился, и его голос зазвучал мягче.
— Так что ты от меня хочешь?
— Не знаю. — Она действительно не знала. Конечно, ей хотелось, чтобы он оставался с ней до рождения, а после они бы вместе воспитывали ребенка. Но такой вариант на повестке дня не стоял. — Наверное, чтобы было с кем поговорить.
