Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи
– Вы хотите сказать, что они задают обо мне вопросы?
– Вот именно, – улыбнулась Кэтрин.
– Наверное, задав все вопросы, они бывают сильно огорчены, что не получают нужных сведений.
Кэтрин отрицательно покачала головой.
– Это не так. Я сочиняю о вас разные истории.
Фрейзер откинулся на спинку кресла и, расслабившись, потягивал бренди.
– Какие истории?
– Вы уверены, что хотите знать об этом?
– Разумеется.
– Что ж, я убеждаю их, что вы страшный человек и весь день кричите на меня.
Он улыбнулся.
– Ну уж не весь день!
– Я рассказываю им, что вы заядлый охотник и во время диктовки разгуливаете по кабинету с заряженным ружьем, а я до смерти боюсь, как бы оно не выстрелило и не убило меня.
– Наверное, это несколько сдерживает их интерес ко мне.
– Они увлеченно пытаются выяснить, какой же вы на самом деле.
– Ну а вы сами выяснили, какой же я на самом деле?
Кэтрин заглянула в его светло-голубые глаза и тут же отвернулась.
– Полагаю, что да, – ответила она.
– Так кто же я?
Она вдруг почувствовала сильное внутреннее напряжение. Обмен шутками закончился, и беседа приобретала серьезный оборот. Наступил волнующий и неприятный момент. Кэтрин промолчала.
Фрейзер на секунду взглянул на нее и улыбнулся.
– Я – скучный предмет для обсуждения. Хотите еще десерта?
– Нет, благодарю вас. Я теперь неделю не буду есть.
– Тогда давайте поработаем.
Они работали до полуночи. Потом Фрейзер проводил Кэтрин до двери, а снаружи ее уже ждал Толмедж, чтобы отвезти домой.
По пути она не переставая думала о Фрейзере. О его силе, юморе, сострадании. Однажды кто-то сказал, что мужчина должен стать очень сильным, чтобы позволить себе быть мягким. Нынешний вечер оказался самым лучшим в жизни Кэтрин, и это почему-то беспокоило ее. Она боялась превратиться в одну из тех ревнивых секретарш, которые сидят в конторе целый день и ненавидят любую девушку, звонящую боссу по телефону. Нет, она не позволит себе такого. Все девушки, состоящие на государственной службе, охотятся за Фрейзером. Она не собирается присоединяться к их своре.
Когда Кэтрин вернулась домой, Суси ждала ее. Едва она открыла дверь их общей квартиры, как подруга накинулась на нее.
– Ну, выкладывай! – потребовала Суси. – Что случилось?
– Ничего не случилось, – ответила Кэтрин. – Мы вместе обедали.
Суси бросила на нее недоверчивый взгляд.
– И он даже не пытался к тебе приставать?
– Ну конечно, нет.
Суси вздохнула.
– Я могла бы догадаться. Он просто побоялся.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, детка, что ты строишь из себя Деву Марию. Он, наверное, боялся, что, если дотронется до тебя, ты заорешь «насилуют!» и упадешь в обморок.
Кэтрин почувствовала, что у нее вспыхнули щеки.
– В этом смысле он меня не интересует, – резко заметила она. – И я не строю из себя Деву Марию.
«Я выступаю как Дева Кэтрин. Добрая, старая Святая Кэтрин». Она просто перенесла место действия в Вашингтон. А в остальном все осталось по-прежнему. Святая Кэтрин проповедует от имени той же старой церкви.
В следующие полгода Фрейзер часто был в отъезде. Он посетил Чикаго и Сан-Франциско, а потом отправился в Европу. Кэтрин всегда загружали работой, так что скучать ей не приходилось. И все-таки без Фрейзера на душе у нее было одиноко и пусто.
В контору постоянно заходили интересные люди, в основном мужчины, и Кэтрин без конца куда-нибудь приглашали. Перед ней открылся широкий выбор завтраков, обедов, ужинов, поездок в Европу и путешествий в постель. Однако она отказывалась от всех приглашений, частично из-за отсутствия интереса к мужчинам, но главным образом потому, что Фрейзер не одобрил бы такого совмещения работы с развлечениями. По крайней мере, чутье подсказывало ей, что этого не стоит делать. Но даже если Фрейзер и знал, от скольких интересных предложений она отказалась, он не проронил ни слова. После того как она пообедала с Фрейзером у него дома, он прибавил ей зарплату на десять долларов в неделю.
Кэтрин казалось, что ритм города изменился. Люди стали быстрее передвигаться и чувствовать себя напряженнее. Заголовки в газетах кричали о все новых вторжениях и кризисах в Европе. Падение Франции произвело на американцев гораздо большее впечатление, чем молниеносное развитие всех остальных событий в Европе. Американские граждане восприняли это как нарушение их личных прав. Одна из стран, ставшая колыбелью свободы, вдруг потеряла ее.
Пала Норвегия, Англия не на жизнь, а на смерть боролась за свое существование, и между Германией, Италией и Японией был заключен союз. Росло ощущение нестабильности, и создавалось впечатление, что Америка собирается вступить в войну. Как-то раз Кэтрин спросила об этом Фрейзера.
– Полагаю, что это просто вопрос времени. Рано или поздно мы примем участие в этой войне, – сказал он ей, тщательно подбирая слова. – Если Англия не в состоянии остановить Гитлера, это придется сделать нам.
– Но ведь сенатор Борах говорит…
– Американская политика всегда строилась на самообмане, – зло заметил Фрейзер.
– А что вы будете делать, если начнется война?
– Стану героем, – ответил он.
Кэтрин представила, как в офицерской форме ее красивый начальник отправляется на войну, и мысль об этом ей крайне не понравилась. Ей казалось совершенной глупостью, что в наш просвещенный век люди должны убивать друг друга, чтобы устранить возникшие между ними разногласия.
– Не беспокойтесь, Кэтрин, – заверил ее Фрейзер. – В ближайшем будущем все останется по-старому. А когда нам придется вступить в войну, мы будем к этому готовы.
– А как же Англия? – спросила она. – Если Гитлер решит напасть на нее, сможет ли она противостоять ему? У него столько танков и самолетов, а у Англии…
– У них будут и танки, и самолеты, – успокоил ее Фрейзер. – И будут очень скоро.
Он сменил тему, и они вновь вернулись к работе.
Через неделю газеты запестрели заголовками о лендлизе, новом плане Рузвельта. Фрейзер заранее знал об этом и пытался разуверить Кэтрин, не разглашая государственной тайны.
Время шло быстро. Иногда Кэтрин ходила на свидания, но каждый раз она невольно сравнивала своего кавалера с Уильямом Фрейзером и удивлялась, зачем она вообще встречается с кем-то другим. Она отдавала себе отчет в том, что психологически загнала себя в угол, но искренне не знала, как из него выбраться. Себе она объясняла свое поведение тем, что сильно увлеклась Фрейзером, но что постепенно справится с этим наваждением. А пока ее чувства не позволяют ей получать удовольствие в компании других мужчин, потому что все они безнадежно уступают Фрейзеру.
Однажды, когда Кэтрин работала поздно вечером, Фрейзер после спектакля неожиданно вернулся к себе в кабинет. Когда он проходил мимо нее, Кэтрин удивленно посмотрела на него.
– Мы что, устроили здесь галеру? – рявкнул он.
– Мне просто хотелось закончить отчет, – пояснила Кэтрин, – чтобы завтра вы взяли его с собой в Сан-Франциско.
– Вы же могли послать мне его по почте, – возразил Фрейзер.
Он сел на стул напротив Кэтрин и изучающе поглядывал на нее.
– Неужели по вечерам вы не можете придумать чего-нибудь поинтереснее, чем составление отчетов? – спросил он.
– Просто сегодня у меня свободный вечер.
Фрейзер откинулся на спинку стула и, подперев рукой щеку, уставился на нее.
– Помните, что вы сказали мне, когда впервые пришли в эту контору?
– Я говорила массу глупостей.
– Вы сказали, что не хотите быть секретаршей. Вы хотели стать моей помощницей.
Она улыбнулась.
– Я тогда не знала, что к чему.
– Но теперь-то вы знаете.
Она посмотрела на него.
– Я не понимаю.
– Все очень просто, Кэтрин, – спокойно продолжал он. – За последние три месяца вы действительно превратились в мою помощницу. И теперь я хочу оформить это официально.
Она глядела на него, не веря своим ушам.
– Вы уверены, что хотите?
– Раньше я не давал вам этой должности и прибавки к жалованью, чтобы не напугать вас. Но сейчас вы сами видите, что это вам по плечу.
– Уж и не знаю, что сказать, – пробормотала Кэтрин. – Я… вы не пожалеете об этом, господин Фрейзер.
– Я уже жалею, потому что мои помощники обычно зовут меня Биллом.
– Билл.
Поздно вечером, когда Кэтрин уже лежала в постели, она вспомнила, как он посмотрел на нее и что она при этом почувствовала, после чего долго не могла уснуть.
Кэтрин неоднократно писала отцу и спрашивала его, когда же он навестит ее в Вашингтоне. Ей очень хотелось показать ему город и познакомить его со своими друзьями, а также с Биллом Фрейзером. На последние два письма она не получила от отца ответа. Забеспокоившись, Кэтрин позвонила в Омаху. К телефону подошел дядя.
– Кэти! Я… я как раз собирался звонить тебе.
У Кэтрин замерло сердце.
