Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
– Водку будешь? – спросил он, когда официант выложил на столик перед ними меню.
– Буду, – не моргнув глазом согласилась Ариадна. Раньше она никогда не пила водку, почему бы не попробовать? Ей хотелось расслабиться и забыться, не думать о Тиме хотя бы немного. А Дионис по паспорту, а в простонародье Филимон, вполне мог оказаться подходящей для этой цели компанией. Только не перебрать бы.
– Итак, – Филимон наполнил небольшие рюмочки и провозгласил первый тост, – за наше случайное знакомство.
– Где-то я это уже слышала, – скептически поджав губы, хмыкнула Ариадна. – И насколько мне помнится, там плохо все закончилось.
– Пейте-пейте, но не забывайте закусывать, – рассмеялся Филимон. – Уверяю, с нами уже ничего плохого не случится, по крайней мере, не должно.
Ариадна попыталась пить водку маленькими глоточками, но ей это совершенно не понравилось. Тогда, как лекарство, она опрокинула всю рюмку себе в рот и, поморщившись, проглотила. Приятное тепло обожгло горло и упало в желудок – это было именно то, что ей сейчас нужно. Не чай, а именно водка.
– А теперь закуси, – Филимон подал ей на вилке кусочек бекона, скрученный рулетиком. О чем ты думала в тот момент, когда шагнула под мою машину? – спросил он.
– О превратностях судьбы, – ответила Ариадна.
– Только этого мне не хватало, – фыркнул Филимон, снова наполняя рюмки, – превратностей судьбы. И в чем они выражаются?
Ариадна пьяненько посмотрела на него. Кто бы мог подумать, что от одной маленькой рюмки ей станет тепло, а мысли о Тиме куда-то испарятся. И кто из них психоаналитик – Филимон или она? Пусть сейчас побудет он, поморщилась Ариадна. Ей надо хоть перед кем-то излить единожды душу. Человека сводит с ума не событие, которое с ним когда-то произошло и даже не возможность такого события в будущем, человека сводит с ума возможность события, которого никогда не было, и о котором он ничего не знает, кроме того, что оно возможно. Она потрясла головой – или сейчас или никогда. Надо решаться.
– Превратности судьбы, говорите?
Ариадна подняла рюмку и сквозь нее посмотрела на мужчину, сидящего напротив.
– Все в жизни циклично, а старые грехи…
– Знаю, знаю, – перебил ее Филимон. – Не дают спать по ночам. Вы замужем?
– Неправильно, – покачала головой Ариадна. – У старых грехов длинные тени… Не замужем и никогда не была. Но очень хотелось.
– А дети есть?
– Дети?
Дети… Ариадна опустила голову. Ей не хотелось вспоминать об этом. У нее мог быть одиннадцатилетний сын. Лучше не думать об этом.
– Нет, детей у меня тоже нет, – сказала она грустно и залпом выпила рюмку водки, не чокаясь, как на поминках. – Только бабушка, но она меня выгнала из дома. И теперь я одна, совершенно одна. Никому не нужна.
– И именно поэтому ты решила покончить с жизнью под колесами моего автомобиля? – рассмеялся Филимон. Алкоголь подействовал и на него.
– Покончить… жизнь…
Ариадна нахмурилась.
– Я вам не противна? – спросила она. А почему ей не рассказать этому мужчине о том, что произошло с ней много лет назад?
– Нет, – Филимон непонимающе посмотрел на нее.
– Тогда, если вы никуда не торопитесь, не смогли бы провести эту ночь со мной? – предложила Ариадна. Она не спрашивала его ни про жену, ни про детей. Он ей нужен был не для постели – совсем для другого.
Филимон окинул ее непонимающим взглядом.
– Нет-нет, – покачала Ариадна головой. – Мне нужно выговориться перед кем-то. Эта история почти двенадцатилетней давности, которая тянется за мной, как хвост кометы, не дает мне жить сейчас. Что-то типа вагонного разговора со случайным попутчиком – он скоро выйдет и все твои беды унесет с собой, а ты испытаешь огромное облегчение, что никто никогда не попрекнет тебя сказанными в порыве откровения словами.
– А вы не пытались обратиться к психоаналитику? – спросил Филимон. – Это практические то же самое, а может, даже лучше. Правда денег стоит и немалых, но говорят, помогает.
– Нет, – снова покачала головой Ариадна. – И даже дело не в деньгах. Психоаналитик – нет. Он не случайный попутчик, а совершенно конкретный человек, у которого есть друзья, знакомые, коллеги по работе, в конце концов, у него может оказаться помощник или помощница, у которой… Ну вы меня понимаете. То, что хотелось бы сохранить в тайне, в какой-то момент всплывет наружу со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А случайный попутчик или знакомый, как я, разве не сможет поделиться услышанным с кем-то? А тот дальше? – переспросил Филимон.
– Может, – как ни в чем не бывало отозвалась Ариадна. – Но вы незаинтересованное лицо, вам это ни к чему, обсуждать какую-то случайную знакомую, а которой вы не вспомните уже завтра, ну или будете вспоминать как недоразумение. Да, вы можете поделиться со своим друзьями или знакомыми, что некая девушка по имени Ариадна шагнула на проезжую часть под колеса вашего автомобиля, по чистой случайности, точнее благодаря вашей реакции и отсутствию пешеходов на тротуаре, осталась жива, а потом, напившись водки, несла невесть что, а вы ее терпеливо выслушивали.
– Тогда, может быть, пойдем к вам, – согласился Филимон. – Купим бутылку водки, пока еще отпускают в супермаркетах, чего-нибудь на закусь и…
– Нет, – опять покачала головой Ариадна, – ко мне нельзя, разговора не получится. Нужна нейтральная территория.
– Тогда в гостиницу, – предложил Филимон, протягивая Ариадне руку. – Я до пятницы совершенно свободен.
Она улыбнулась ему в ответ – до пятницы и она совершенно свободна…
Им было глубоко плевать, что о них подумала молоденькая администраторша на ресепшне, когда выдавала ключи от номера – Ариадна собиралась говорить, а Филимон слушать. Как ей хотелось, чтобы он услышал ее бессознательное, помог избавиться от страхов, что преследуют ее. А может, это вовсе и не страхи. Ей хотелось, чтобы Филимон ничего не сказал ей, что он думает по поводу ее рассказа. Надо, чтобы он вообще все время молчал: думать – это вообще не его задача. Ей не нужны его советы, только пусть выслушает и все.
Стола и стульев в номере не оказалось, как, впрочем, и рюмок, зато на прикроватной тумбе стояли граненые стаканы для воды.
Филимон открутил крышку с бутылки, налил водки на самое донышко – ровно на один глоток. В конце концов, они собирались беседовать, а не напиваться. Вскрыл перочинным ножичком, что болтался у него на брелоке с ключами, пакетик с беконом.
– Слушаю, – сказал он, удобно устраиваясь на одной из односпальных кроватей и предлагая Ариадне расположиться напротив него на второй.
– Верхний свет выключи, – попросила она его, а сама протянула руку и включила бра, висевшее на стене. Но интима это не добавило, хотелось погасить весь свет, но пить и закусывать как-то не очень удобно в полной темноте.
Ариадне казалось, как только найдется слушатель, слова сами потекут из нее, но ничего такого не происходило. Она не знала с чего начать.
– Я в детстве попала в аварию, – произнесла она наконец первые слова.
– Догадался, что у тебя это не врожденное, – улыбнулся Филимон. – Сколь лет тебе тогда было?
– Три года, что ли. Я не помню, но бабушка так утверждает, – ответила Ариадна. – Мы пить будем? Сколько можно стакан в руке держать?
– Говорят обычно, что водка скоро закипит, – рассмеялся Филимон – девушка ему понравилась своей непосредственностью, а еще тем, что не задавала глупых вопросов. Поступки, да, она совершала один глупее другого, чего только стоило притащиться сюда, чтобы рассказать что-то там о себе. Он тоже не лучше – сначала чуть не задавил ее, а потом согласился ее выслушать. А что, пусть говорит, ему не жалко. К тому же он, действительно, свободен до пятницы – жена в отъезде, дети у тещи. Он как бы еще и почти холост.
– Меня воспитывала бабушка, – продолжила Ариадна после того, как выпила водку. – Ключница проклятущую делала, – скривилась она, пытаясь заесть горечь кусочком бекона.
Филимон тоже выпил. И сдались ему эти беседы? В супермаркете в корзинку с товаром он кинул упаковку с презервативами на всякий случай и теперь размышлял, как бы их употребить с обоюдного согласия. Он даже приподнялся со своего места, чтобы взять их, но в последнюю секунду передумал и снова уселся на кровати. Что он хорошеньких девушек не видел? Его вдруг больше заинтересовало, что она хочет сказать, но не говорит.
– Меня воспитывали в строгости…
Ариадна, сцепив руки, начала раскачиваться вперед-назад. Филимон снова налил понемногу, он прекрасно видел, что она еще слишком мало выпила, чтобы окончательно расслабится.
– Я уже колледж заканчивала, а продолжала оставаться девственницей…
– Парни у тебя были? – спросил Филимон.
– Были, но у меня с ними до постели не доходило. Я была влюблена в него – создала себе образ идеального мужчины. Но постепенно образ начал подчинять меня и, чтобы избавиться от наваждения, я легла с ним в постель. Но, видимо, звезды неудачно были расположены в тот момент, я забеременела.
