Фридрих Незнанский - Звонок другу
— Але? — после долгих длинных гудков отозвался заспанный женский голос.
— Гуся? Это я, Зоя.
— Какая Зоя? — явно не врубалась Скотникова.
— Ну, Зоя Филиппова, подруга Ани Лавровой.
— А-а-а, ну да! Что случилось? Который час? — Гуся пыталась проснуться.
— Семь утра, — взглянув на будильник, добросовестно отрапортовала Зойка.
— И что? Что случилось, Зоя?
— Гуся, а этот ваш бизнес, он вообще работает? Это у кого-нибудь получается?
На другом конце провода повисло молчание. Затем женский голос отозвался:
— Конечно, работает, Зоинька. А в чем дело? Вообще-то семь утра…
— Гуся, я не понимаю, как можно привести человека и ничего ему не объяснить?! Получается, что я его обману!
— Нет, не обманешь. Ты, Зоя, главное, не волнуйся зря, — медленно проговорила явно засыпающая на ходу трубка. — Ты знаешь что, Зоя, ты выпей сейчас валерьянки или водки.
— Валерьянки? Или водки? — не поняла Зоя.
— Что у тебя в доме есть, то и выпей. Можно то и другое вместе. А мы попозже тебе позвоним. Ты только не волнуйся. Это у тебя от перенапряжения. У нас все будет супер!
Трубка дала отбой.
— Кто это? — спросил Гусю сонный Анатолий.
— Припадочная эта, Зоя. Клиентка Лавровой. Подруга твоя отъехала, а нам это чучело пасти! И на х… не пошлешь, е… твою мать. Она же у нас партнер теперь, бля…
— А ты телефон отключи, — сквозь сон посоветовал муж.
Что и было сделано.
Зойка послушала длинные гудки, снова набрала номер. Трубку никто не снимал. Она насчитала двенадцать гудков. Мертвый не выдержит. Значит, отключились. Здорово! Как они все от нее отключились-то! Зойка вспомнила, что у нее есть телефон Третьяковой! Ну да, когда она привезла взнос и сделала это первой среди всех приглашенных, Третьякова, в знак особой милости, дала ей номер своего мобильника. Зойка набрала мобильный Ольги. И там отлуп: «Номер отключен или находится…»
Больше звонить было некуда. Разве что в милицию. Но вообще-то, семь утра в воскресенье — не самое лучшее время для звонков даже в милицию. Это осознала наконец и Зойка.
И вняла совету Гуси, то есть налила себе большую рюмку водки, накапала туда валерьянки, выпила, зажевала бутербродом с колбасой, взяла газеты, которые скопились за три дня в ящике и валялись теперь в прихожей, улеглась в постель, но, не прочитав и пары строк, уснула.
Глава 23
ТРИ ТОВАРИЩА
Она проснулась от бившего в окна солнца. Будильник показывал около полудня. Включив транзистор, Зойка обнаружила, что за окном уже понедельник. Ничего себе! Получается, она проспала более суток. Ну и ладно! В конце концов, имеет она право на отдых? Тем более что сегодня вечером начинается новая, неизведанная жизнь.
Настроение вроде бы улучшилось. Зойка решила устроить настоящий выходной — поваляться в постели с чашкой кофе, почитать, посмотреть телевизор… Телевизор, правда, что-то барахлил. То звук пропадал, то изображение. Вообще-то ему давно пора на пенсию — этому отечественному «Рекорду».
Телик оставила тетя Марина — единственная родственница. Зойке было четырнадцать, когда родители погибли в автокатастрофе. Тетя Марина, мамина сестра, переехала из коммуналки в ее квартиру и опекала до того момента, когда племянница закончила пединститут. Марина работала библиотекарем и воспитывала Зою на прекрасной русской литературе. Которая, как выяснилось в начале девяностых, очень далека от жизни. Выйдя на пенсию, тетка продала свою комнату в коммуналке, купила домик в Пушкинских Горах и перебралась жить на природу. А Зойка ездила к ней каждое лето.
Боже, какая там красота! Нужно было и ей, Зойке, переехать туда, в заповедник, устроиться экскурсоводом, жить среди блестящих, талантливых и изысканных призраков прошлого…
Ну да, казалось бы! Жила бы ты на самом деле среди призраков настоящего — таких же неустроенных, нервных тетех — экскурсоводов. И грызлись бы как пауки в банке. И выжили бы тебя оттуда, Зоя Георгиевна, в два счета! Потому что человек ты к реальной жизни абсолютно не приспособленный…
Ладно, не будем о грустном! Что ни делается — все к лучшему! Может, в этом новом мире, куда увлекла ее вчера Лаврова, она найдет свое место, обретет друзей, а может быть и… Этот доктор, «ухо-горло-нос», очень даже ничего! Маленький такой, хрупкий. Зойке едва до плеча достает. Но такой хорошенький! Ресницы, как у барышни! А глаза печальные… И так он на Зойку смотрел этими глазами, так смотрел… Не то, что ее кавалер, степенный и холодный как рыба Николай Николаевич. Обремененный детьми, внуками, больной тещей, старой матерью…
Зачем он вообще-то к ней ходил, непонятно. Хотя, почему же — понятно! Зойка была единственной женщиной, которая ничего от него не требовала. Выслушивала его, вникала в его семейные проблемы, даже советы какие-то давала! Мол, нужно быть терпеливым с женой, вздорной женщиной климактерического возраста. Кому рассказать — обхохочутся! Зойка кормила его всякими вкусностями, потом ласкала в постели, изо всех сил стараясь, чтобы у ее старикана что-нибудь получилось… Личный психотерапевт, повар, любовница, надежный товарищ — все в одном флаконе.
Нет, хватит! Хватит давать использовать себя! Ведь он, Николай Николаевич, никогда, ни разу за два года не сделал ей самого пустякового подарка. Ни флакончика духов, ни еще какой-нибудь безделушки, какой-нибудь цацки, которые так нравятся женщинам. А ведь не бедный! Снабженец на успешном, крупном предприятии. Сам хвастался ей, как «упакованы» его жена, и дети, и внуки… И Зойка, слушая его, улыбалась, загоняя глубоко внутрь обиду, считая недостойным себя поддаваться такому низменному чувству, как… Как что, собственно? Ведь не завидовала же она благополучию его семьи? Просто ей хотелось и самой получать хоть частицу его заботы, хоть крошечные доказательства его любви. Хотелось чувствовать себя женщиной, а не особью, которую используют раз в месяц, чтобы скинуть груз забот, и про которую тут же забывают до следующей встречи. Она постоянно вспоминала известную шутку о том, что в начале знакомства мужчина не делает женщине дорогих подарков, потому что не уверен в том, что она его любит (и зачем же зря тратиться?), а потом он не делает ей подарков потому, что она его и так любит (и зачем же зря…).
Нет, к черту снабженца и прошлую жизнь! Больше никто не будет говорить мерзким голосом: «Ну зачем тебе это платье, Зоинька? Я тебя и так люблю! И потом, оно будет тебя полнить». Гад! У самого пузо на колени лезет и плешь в полголовы…
Все, хватит о нем! В этой «Триаде» по крайней мере все честно, никто никого не обманывает. Да, сегодня заработали деньги на тебе, а завтра ты заработаешь на ком-то другом. Может, пригласить туда Николая Николаевича, усмехнулась про себя Зойка. А что? Он до денег падкий… нет, не хочу больше его видеть нигде и никогда!
Опять вспомнился врач-отоларинголог… Зойка сладко потянулась и выбралась из постели.
«Если хочешь, чтобы тебе подали кофе в постель, встань, свари кофе и вернись с ним в постель», — проговорила она свою обычную утреннюю прибаутку.
У ног терся любимый котяра Мотя, единственная родная душа. Зойка накормила любимца, сварила кофе, плеснула в чашку сливок, нашла в холодильнике пирожное (кутить так кутить), вернулась со всем этим в постель. Следом тут же мягко впрыгнул Мотя, улегся у ее ног и громогласно замурлыкал. Она с удовольствием отхлебнула кофе, принялась за пирожное, проглядывая одну из известных московских газет. На второй и третьей страницах на целый разворот шла статья с названием, знакомым с детства каждому человеку ее поколения: «Три товарища». Это про что же? Зойка начала читать:
«Как известно, в начале девяностых годов в стране развернулась целая вакханалия по созданию финансовых пирамид. Мы расскажем читателю о деятельности вполне конкретной группы людей и их, так сказать, детище. Пирамида, о которой пойдет речь, была создана в Москве в девяносто пятом году под видом страхового бизнеса. Тогда в Москве было зарегистрировано представительство некой австрийской фирмы, назовем ее «ААА», которая имела лицензию на оказание консультативных услуг. На деле же ею была создана широкомасштабная сеть по распространению страховых полисов накопительного характера. То есть люди как бы копили себе на спокойную старость, ибо страхователь мог получить свои деньги только через пятнадцать лет от момента страховки, ежегодно внося взнос в размере полторы тысячи долларов. Если деньги в срок не вносились, пропадала вся сумма. Обрабатывались целые регионы. Людей втягивали в бизнес, предлагая страховать других. С каждого застрахованного шел процент страхователю.
Рядовые граждане зачастую прогорали. Получить причитающуюся по страховке сумму не удавалось даже при наличии страхового случая — смерти, болезни и так далее.
