Хелен Рейли - Невеста в саване
— Ах, — вздохнул Макки, — если бы мы смогли заставить эту женщину заговорить! То, чего она не знает об этих людях, наверное и не стоит того, чтобы знать. Она хладнокровна и умна. Но она прекрасно понимает, чей хлеб ест. Понимает, что когда все будет кончено, и школа, и Джордан Фэрчайлд никуда не денутся. Может быть… Может быть.
— Инспектор, кажется, она безумно влюблена в мистера Фэрчайлда?
— Она влюблена в него, Тодхантер, но безумно?.. Нетнет. С тем же успехом можно ждать, что кактус полетит. В её привязанности к нему нет никакой страсти, и она никогда никого не убьет ради любви. Но она может иметь к этому какое-то отношение, исключительно ради выгоды. Знание иногда можно превратить в наличные. А что известно о Вере Тремли?
Девушка, смахивавшая на испуганного кролика, давала немало поводов для подозрений насчет её отношений с дебютанткой. Барбара Бэрон отбила у Хэппи её приятеля только для того, чтобы поиграть с ним и бросить за ненадобностью. Было известно, что мисс Тремли неоднократно угрожала Барбаре. Единственная трудность состояла в том, что невозможно пройти от рекламного класса, расположенного в юго-западном углу четырнадцатого этажа, до балкона за выставочным залом в северо-восточном углу, и остаться незамеченной.
Хотя, рассуждая теоретически, пока не было доказано обратное, приходилось считать, что это могло быть сделано. Таким образом приходилось заниматься и этим.
Макки протянул руку к телефону и переговорил с лейтенантом Ширером, посоветовав ему выделить человека для наблюдения за Верой Тремли и дав её адрес.
Тодхантер перешел к Найрн Инглиш и начал объяснять разницу между нею и её братом Артуром. Помимо врожденной разницы характеров определенную роль сыграло и окружение. Миссис Инглиш долго хворала и ей приходилось много путешествовать для укрепления здоровья. Девушка оставалась с матерью и отцом, тогда как Артур жил у Бэронов. Жена Хью Бэрона, покойная Вирджиния, была очень привязана к нему. Одноклассница Найрн Инглиш возмущенно сказала как-то об Артуре Инглише и его жене:
— Да, они предложили Найрн после смерти отца поселиться с ними. Просто им нужна была постоянно живущая в доме прислуга, работающая только за содержание. Утонченная форма белого рабства и старые платья Фанни Инглиш. У Найрн ведь не осталось ничего. И она совершенно справедливо послала их к черту.
Макки глянул в окно на залитую жарким солнцем улицу. Да, Найрн динамичная и сильная молодая женщина.
Раз или два она встречалась с Монтаном ещё до того, как он пришел в школу преподавать живопись. Всю осень и зиму они были вместе, пока Барбара Бэрон, которой все успело наскучить и надоесть, не решила прослушать курс лекций по дизайну костюма в школе на Шайнбоун-аллее. Интерес Монтана к ослепительной юной дебютантке стал явным только за месяц до её гибели. До той поры он был с ней если и не груб, то совершенно безразличен. Но девушка, разбившая сердца дюжины самых блистательных студентов, заезжего лектора — француза и приятеля Веры Тремли, наконец-то добралась и до Монтана.
— Странно, что Фэрчайлд этого не замечал, — сказал Макки, размышляя над резкой фразой Нормы Дрейк: «Тогда, должно быть, вы были совершенно слепы»…
Тодхантер покачал головой.
— Нет, инспектор, все было чисто, я хочу сказать, по крайней мере с виду. Здесь много чего происходило, но все делалось неофициально, не так как в других школах, с которыми мне приходилось сталкиваться. Кроме того, полагаю, Монтан был достаточно скромным.
Скромность не относилась к числу тех достоинств, которые Макки числил за молодым художником. Он продолжал беспокойно постукивать пальцами по столу.
Тодхантер ещё не закончил. Он поднял с пола большую груду бумаг, развернул их и, разгладив, положил перед шотландцем.
Рисунки на плотной шершавой бумаге изображали ноги и руки, безголовые тела, разрезы, сделанные так, словно тела были разрублены топором мясника. Кости были нарисованы белым мелом, а мышцы — красным.
Мужчины переглянулись. Это было наиболее суровое обвинение против Монтана или девушки, находившейся в кустах в тот момент, когда умер Вилли Клит. Анатомические зарисовки. Монтан преподавал анатомию, Найрн Инглиш слушала этот курс, и стопроцентно успевала.
— Кто бы не ударил Вилли Клита, он знал куда бить, — мрачно буркнул Тодхантер. — Конечно, могло и просто повезти.
Макки ничего не сказал, но резко отодвинул от себя рисунки. Его нервировало что-то связанное с девушкой с волосами червонного золота. Не её внешность, и не манера поведения; может быть, взгляд её удлиненных серых глаз, смотревших так прямо, страстно и невинно. Или, по крайней мере, так ему казалось.
— А что насчет Хью Бэрона? — резко спросил он.
Тодхантер аккуратно свернул длинные листы бумаги.
— Мне не удалось раскопать ничего нового, и я как раз собирался поговорить с мисс Рен. Она знает всех этих людей. Она была крестной матерью Барбары Бэрон и воспитывала её. У неё дом в Ривердейле недалеко от дома Титуса Фэрчайлда. А кроме того, у неё дом в городе, на Шестьдесят восьмой стрит. Я заглянул, но там оказалось закрыто.
Макки бессмысленно вертел свой блокнот. Его место было здесь, возле телефона, откуда он мог руководить поиском Монтана и следить за развитием событий. Но он оттолкнул свое кресло и встал.
— Пошли, я поеду с вами.
— Ну, инспектор, это просто замечательно. Я уверена, что вы останетесь пообедать.
Оливия Рен устремила взгляд своих пронизывающих темных глаз на Макки, сидевшего в гостиной на втором этаже большого угрюмого дома на берегу Гудзона, дома, заполненного до такой степени, что просто негде было повернуться, самой безобразной мебелью, которую ему когда-либо приходилось видеть. Это была необычайно крепкая женщина лет шестидесяти, с незапамятных времен известная в высшем свете Нью-Йорка. Сейчас она ушла в со сцены и явно этим наслаждалась, но, должно быть, время от времени это ей надоедало, и потому она так живо приветствовала их появление.
В дверях улыбалась стоявшая наготове служанка, но Макки отклонил приглашение.
— Я бы очень рад, мисс Рен, но у меня слишком трудно со временем.
— Ну ладно. Нен, — мисс Рен повернулась к служанке, — заберите Туддлса вниз.
Туддлсом звали ожиревшего и дряхлого фокстерьера, грозно рычавшего и явно собиравшегося укусить. Он обнюхивал ноги Тодхантера, сидевшего совершенно неподвижно и делавшего вид, что он деревянный. Его белые носки, казалось, приводили Туддлса в возбуждение. Служанка подхватила собаку и исчезла.
— Неприятная собачонка, верно? — заметила мисс Рен, улыбаясь гостям. — Я имею в виду, для вас. Ему уже четырнадцать лет. Но мне нравится его скверный характер. Меня никогда особенно не привлекало дружелюбие, это же чертовски противно. Ну, я думаю, что вы пришли из-за Барбары Бэрон?
Она продолжала улыбаться. Ее спокойствие, которое, казалось, превосходило её пышные размеры, позволяло ей с равной стойкостью воспринимать и жизнь, и смерть.
Макки подтвердил и после нескольких вступительных фраз спросил:
— Мисс Рен, что вы можете сказать об отношениях между Барбарой Бэрон и её отцом?
Величественная престарелая дама пристально посмотрела на него, перебирая пальцами свои драгоценности, поблескивавшие в приглушенном полусвете гостиной.
— Ну, это довольно серьезный вопрос, не так ли? А что-нибудь не так с Хью? Я влюблена в Хью. Надеюсь, вы не думаете, что он мог убить Барбару?
Она хохотнула, но тут же вновь стала серьезной. Подумав немного, она сказала:
— Нет, инспектор. Хью никого не смог бы убить. У него нет, — как бы это сказать, — железа в характере. Если бы он мог, он должен был убить свою жену, вместо того, чтобы позволять ей умереть своей смертью. Я знала Вирджинию ван Скотт с раннего детства и до могилы. Не думаю, что кто-либо ещё был мне так неприятен.
Она вздохнула.
— Бедный Хью! Вирджиния была прекрасной, изящной, блестящей и испорченной. Она сохраняла свою якобы девическую манеру поведения долго после того, как та стала совершенно неприемлемой, пытаясь ей маскировать свой змеиный характер. Слава Богу, что я родилась некрасивой. Никогда не перестаю благодарить Его за это. Старея, я испытывала удовольствие, а не боль. Для Вирджинии это было невыносимым страданием. Вот почему она доставляла Хью такие неприятности. Она коллекционировала мужчин примерно так же, как я в свое время коллекционировала чайники, и примерно с такими же чувствами. Она просто хотела оттачивать на них свое самолюбие. Барбара выросла очень похожей на мать.
— Миссис Бэрон оставила все состояние своей дочери, не так ли, мисс Рен?
— Да, но не полностью. Большая его часть вложена в бизнес Хью и должна была оставаться там до тех пор, пока Барбара не выйдет замуж, или ей не исполнится двадцать пять лет. Она все время жаловалась на безденежье. Мне кажется, это стало одной из причин её замужества — после брака с Джорданом Фэрчайлдом она могла немедленно заполучить крупную сумму денег.
