Татьяна Осипцова - Сама себе детектив
Меня это расстроило. Постепенно я возненавидел тебя: ты отверг мою любимую, ты мешал мне считать типографию своей, не хотел довольствоваться только процентами с прибыли, тебе еще и руководить наравне со мной надо было! А что ты можешь без меня?..
Забыл, сколько времени я потратил, обучая тебя? Ты так ни черта не понял в производстве, ты только делаешь вид, что работаешь! Взял на себя рекламу и поиск новых заказчиков? А разве этого достаточно? Если бы не модернизация, не освоение новых способов печати, на чем бы мы исполняли эти заказы? Ты – ничтожество, и почему-то ты владеешь чуть ли не половиной моей типографии! Да еще начал поговаривать о разводе с Аленой…
Еще полгода назад я предложил ей избавиться от тебя уже испытанным способом. Я перестал ревновать к тебе, ты мне был больше не нужен. Алена отказалась, сказав, что Щербакова ей было не жалко, а ты еще не старый, вовсе не противный, совсем не мешаешь ей, к тому же она не хочет оставлять сиротой девочку, к которой сама успела привязаться… Впервые она не послушалась меня, хотя прекрасно понимала, что потерять половину типографии – глупо, а в случае твоей смерти она стала бы нашей полностью. Ты мог тихо умереть от сердечного приступа – с мужчинами в нашем возрасте такое случается сплошь и рядом… Типография стала бы моей, Алене досталось твое имущество, а я со временем нашел бы ей нового мужа, потому что понял – я должен ревновать ее, мучиться, воображая, чем она сейчас занимается с другим мужчиной… А потом наказывать… В этом часть моей любви к ней…
Ты объявил, что займешься разводом после своей традиционной весенней рыбалки. Я настаивал, чтобы Алена помогла мне избавиться от тебя, она отказывалась, впервые она не проявила покорности, я взбесился, применил всю силу… И переборщил. Все случилось в точности, как с ее матерью…
Голос умолк, а затем взвился до крика:
– Зачем я сделал это?! Как я буду жить без нее?.. Мне ни к чему было ее согласие, я сам мог подсыпать тебе лекарство в водку, вот как сейчас. Или ты предпочитаешь смерть от пули?.. Вот я сейчас подойду, выстрелю почти в упор, а потом вложу пистолет тебе в руку… Выглядеть это будет вполне естественно: ты в состоянии аффекта убил жену и не вынес чувства вины… И не думай, что нас кто-нибудь услышит, сам знаешь, какой шум в цехе.
Из динамиков раздался какой-то треск, вопли: «Руки, сука!» Коля подскочил к видику и нажал на «стоп».
– Ну, дальше неинтересно, там сплошной мат.
Слава хлебнул чаю. У меня тоже в горле пересохло. Коля невозмутимо закурил, слегка улыбаясь, и кивнул Вячику, мол, продолжай.
– Стол Константина стоит так, – продолжил свой рассказ Слава, – что дверь в кабинет он не видит, а я уже несколько минут назад заметил, что Николай слегка приоткрыл ее и делает мне успокаивающие знаки, что все под контролем. И едва Константин успел встать, как его скрутили.
– Начало их разговора мы слушали по радио, – объяснил Коля. – Когда Слава спросил: «Что, выстрелишь?» мы только вошли из цеха в коридор, честно говоря, было желание сразу рвануть в кабинет, но по тому, как спокойно твой друг это произнес, я понял, что явной опасности пока нет. Мы тихонько, как кошки, пробрались к самой двери, она была неплотно прикрыта, и всю исповедь Смердина-Ермолаева в содеянных преступлениях слушали уже, так сказать, вживую. Ты, Славка, молодец, – он хлопнул его по плечу, – здорово момент истины разыграл!
Слава устало улыбнулся. Они веселились, а меня душило возмущение:
– Как вы смели живого человека в качестве живца использовать?
– Ты хоть поняла, чего сказала, писательница? Живец мертвым быть по определению не может! – расхохотался мой друг-мент.
– Я прекрасно понимаю, что сказала – этот псих мог его убить!
– Да кто бы ему позволил! – самодовольно ухмыльнулся Николай. – Я же говорю, операция была хорошо подготовлена, Вячеслав свою роль отыграл с блеском, да и мы не подкачали. Так что все хорошо, что хорошо кончается… А не выпить ли нам по этому поводу? У тебя есть? – вопросительно кивнул он. – А то я сбегаю.
Я выразительно посмотрела на часы – половина двенадцатого ночи.
– Пожалуй, я здесь переночую, – объяснил Коля. – До дому два часа пилить… Нинки все равно нету, у матери на участке огород копает, сегодня не вернется. Или я вашему интиму помешаю?
– Не помешаешь, – ответила я, – все равно мы к Славе поедем.
– Ну вот, выпьем, и поедете. Только на такси! – добавил он строго.
Достав из буфета непочатую бутылку коньяка, я поставила на стол ее и тарелочки с сыром и лимоном. Тут как раз вернулась Ритуся. Я познакомила ее со Славой. Без лишних вопросов моя хлебосольная подруга стала уставлять стол закусками.
– Вот это я понимаю! – одобрил Коля. – Всегда говорю: кто пьет – тот закусывает. А то, что это – долька лимона!
Едва мы выпили по первой за удачное завершение этой истории, как в кухне появились Андрюшка с Полинкой.
– Ого, здесь сегодня наливают! – воскликнул мой сынок, и только потом пожал руки Коле и Вячику.
– Что отмечаем? – поинтересовалась Полинка.
– Удачное раскрытие ужасного преступления! – объяснил Николай.
– Я тоже хочу послушать!
– Поздно уже, все завтра, – строго сказала я.
– А чаю? – заныла Полина, которой вовсе не хотелось спать, когда все что-то празднуют.
– Налей, и выпьешь в своей комнате, – безапелляционно заявил Андрюшка.
Надув губы, любопытная девчонка налила себе кружку чаю, схватила вазочку с печеньем и удалилась.
– Здорово ты ее вышколил! – удивился Коля.
– Строгость, строгость и еще раз строгость! – провозгласил Андрюшка и уселся за стол. – Рассказывайте.
Мы с Вячиком переглянулись, и оказалось, что мой любимый прекрасно понимает меня без слов. Он сказал Андрюше:
– Мы с твоей мамой сейчас выпьем по рюмочке за конец этой истории и поедем, а Коля вам все расскажет, он все равно здесь ночевать остается.
ЭпилогПрошло три месяца. Полинка благополучно окончила школу, на экзаменах получила только пятерки и в институт поступила, можно сказать, играючи. Андрей ходил гордый тем, что помог ей так хорошо подготовиться, но отчего-то съезжать на свою холостяцкую квартиру не спешил, продолжал жить в родительском доме. В принципе, меня это вполне устраивало, мы с Вячиком в той съемной ночевали. Переезжать ко мне он не захотел, я же не желала жить в квартире, которую он покупал вместе с прежней женой. Вячеслав продал свою квартиру и дачу, и пока я переживала за сдающую экзамены дочку, активно занимался поисками подходящего дома в ближайшем пригороде.
На днях он оформил покупку очень милого коттеджа неподалеку от Песочного. Два этажа, восемь комнат, три ванных, сауна… То, что надо. Завтра он вернется из Паланги, куда поехал за дочкой, и начнем переезжать.
Мои дети восприняли известие о покупке дома несколько странно. Полинка заявила, что ей и здесь неплохо, а из пригорода неудобно в институт добираться. Я ей объяснила, что на автобусе всего пятнадцать минут до метро, и на самом деле получится ненамного дольше, чем отсюда. Андрюшка, когда я озвучила свое желание купить ему квартиру, загадочно хмыкнул и сказал, что торопиться пока не стоит. Я бы и так торопиться не стала, надо еще эту квартиру продать.
Интересно, как быстро я сумею найти с Яной общий язык? Вячик столько о ней рассказывал, что я уже знаю многие ее привычки. Она терпеть не может ходить за ручку, очень самостоятельна, уроки с первого дня делает в одиночестве, и всегда пытается спорить, даже когда не права. Возможно, все будет не так просто, как с Полинкой, теперь дети с детского сада привыкли отстаивать свои интересы… Но ничего, бог даст, все образуется. Главное – мы с Вячиком будем вместе и надеюсь, навсегда.
Никогда еще я не была так счастлива, как теперь. Со мной рядом не просто мужчина, опора, друг – а горячо, страстно любимый человек! И он любит меня так же сильно. Раньше, например, когда Леша куда-нибудь уезжал, я, конечно, скучала, но не думала же о нем постоянно. А теперь даже пока Слава на работе, я сто раз о нем вспомню и мысленно произнесу: «Любимый».
Дети три часа назад отправились в кино, но до сих пор не вернулись. Когда явятся, поговорю с ними о том, чтобы повнимательней к Яночке отнеслись. Все-таки девочка входит в новую семью, кроме папы никаких родных у нее здесь нет…
Наконец хлопнула входная дверь и молодежь ввалилась на кухню.
Я быстро соорудила чайку и присела вместе с ними.
– Ребята, я специально вас дожидалась, хотела поговорить. Завтра Славик привезет свою дочку, и я прошу вас проявить как можно больше внимания к этой девочке. Вы знаете, что она уже четыре года растет без родной матери. Похоже, у нее непростой характер, но мы просто обязаны полюбить ее, как нового члена нашей семьи.
