Илья Рясной - Вечный кайф
В нашем городе рассадником этой заразы был политехнический институт. Там с давних времен имелся целый факультет для иностранцев. Политехнические науки черные как смоль братья по разуму осваивали без особой охоты, зато моментально усваивали разговорный русский: "купи хероин", "гони бабки", "ништяк", "я не фраер дешевый".
Ловить гадов надо, но, как всегда, - нет средств и людей. Каждое задержание нигерийцев сопровождается воплями, дракой, скандалом. Отборный мат по-английски и на каких-то загадочных языках диких джунглей. Ну и, естественно:
- Уй, менты! Все врут! Это провокация! - это вообще их любимые слова.
Слово "мент" - одно из первых, которому они обучаются в России.
"Провокация!" - это тоже любимое слово. "Сообщите в посольство!" - это их любимое требование, хотя посольство далеко - аж в Москве, а нигерийского консульства у нас, слава те, Господи, нет.
Или просто звучит утробный рык и вой - это ихнее, народное.
- Значит, подлечили гориллу, - кивнул я.
- Ага, - кивнул Галицын.
- Посла требовал?
- Требовал.
- И по-русски не понимал?
- Да уж куда ему... Потом, правда, разговорился. Сказал - жалко, что взяли. Как раз вверх продажи пошли.
- Почему? - напрягся я. - Потому что у азеров и таджиков городские наркоши брать героин боятся - много народу мрет. А у нигерийцев - свои каналы. Их героин - самый чистый...
- И они цены вздули?
- Да. Немножко.
- Даже негритосы знают, что отравленное зелье гуляет, - отметил я.
- Знают, - кивнул Князь.
- На, почитай, - я протянул Галицыну бумаги. - Заключение по порченому героину.
- А мне можно? - подался вперед Рок.
- Чего? А ну брысь в коридор! - прикрикнул я.
- Вот так всегда, - заныл Рок, выходя из кабинета. Галицын внимательно изучил заключение.
- Может, травленый героин таджикам достался по дешевке? - предположил он. Не пропадать же такому добру.
- Или продали именно такой героин, чтобы свинью Моджахеду подложить.
- Чтобы разборы пошли, почему людей травит, - поддакнул Галицын.
- Так, - прищелкнул я пальцами. - Или... Картина начала складываться у меня в голове. Я изложил идею Галицыну.
- А что, очень может быть, - кивнул он. - И что это дает?
- То, что для разгадки этого ребуса нам надо зацепить по крайней мере несколько звеньев цепочки распространения таджикского "геры" в городе.
- Как ты зацепишь? К Моджахеду с вопросом обратишься?
- А что, идея, - сказал я.
- Дрянная идея, - сказал Галицын.
- Кто ищет, тот всегда найдет. Информации не хватает. Но ведь мы опера, информация - наша стихия. Прав Романов, надо палки рубить... Надо продолжать палки рубить, понимаешь... Палки - это новые источники информации. Не прав? спросил я.
- Прав, - кивнул Галицын.
Наркотики - широкий бизнес, сегодня в нем огромное количество потребителей. Потребителя найти - нефиг делать. И пройти три-четыре звена от потребителя к крупному поставщику - тоже в принципе возможно, если задаться такой целью. Кроме того, наркоши все друг о друге знают. Так что "рубка палок" - занятие вовсе не бесполезное.
- Нужно только везение. Чуточку, - взмолился я.
* * *
Постепенно я ощущал, что начинаю выдыхаться. День шел за днем без всякого продыха. Последние недели - череда задержаний, допросов, документов. Привычно все, но тут еще этот порченый героин подоспел. В таком темпе люди долго не живут... Если только эти люди не оперативники отдела по наркотикам. Опер - это вообще существо особое.
Вечером в кабинете мы припозднились с Асеевым, а потом извлекли поллитровку водочки, опустошили холодильник, накрыв более-менее приличный стол. Я и Асеев это не Арнольд. Для нас сороковой градус - это не слишком важная для жизни широта. Но сбросить напряжение иногда надо.
- Ну, за что? - спросил я, поднимая стакан.
- За будущее, - произнес угрюмо Асеев. - Чтобы оно у нас было.
Водка прокатилась по пищеводу, отдаваясь приятным теплом.
- Думаешь, не будет будущего? - кисло произнес я.
- Может, и не будет. Посмотри вокруг. Мы ископаемые, Терентий. Мы устарели. Нас сменяют поколения, вскормленные на "ножках Буша" и героине, одухотворенные сортирной мутью американских боевиков, получившие образование на американской рекламе, жадное до денег и кайфа. Посмотри на них - обдолбавшиеся "дурью", с иссеченными шрамами от игл руками. Или другие - офисные крысята. чистенькие, прилизанные, готовые мать продать за фирмовые шмотки, отдых на Сейшелах, за то, чтобы свинтить за бугор и ездить на "Мерседесах". Спасибо перестройке за победившее на Руси свинство.
- Это дети, - пожал я плечами, - которых воспитывали мы, ископаемые.
- Кто, ты их воспитывал? Я?.. Не мы их воспитывали. Их телеящик и порножурналы воспитывали, - с горячностью тамплиера изрек Асеев. - Они прекрасно знают, кто такой Анкл Бенс, но с трудом представляют, кто такой Федор Тютчев. Химия им известна в рамках приготовления винта, хотя с трудом представляют разницу между кислородом и кислотой, если, конечно, речь не идет о кислотной музыке - тут у них все в поряде. Гниль человеческая, вот кто... Иногда застрелиться хочется. Тупик, Терентий.
- А что ты хочешь? - пожал я плечами. - Птенцы тяжелых лет России - рынка да перестройки. Они на фиг никому не нужны, кроме наркоторговцев и отчаявшихся родителей. И вообще, какой с них спрос - они выросли на западных продовольственных отходах, которые, говорят, меняют генетику... Ну и еще - мы сгущаем краски.
- Это почему?
- Во-первых, обычный конфликт отцов и детей. Во-вторых, у нас просто искаженный профессией взор.
- Искаженный, да? А ты не знаешь оценок, что у нас в городе на том же Холме около пятидесяти процентов молодежи в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти сидит на игле? Для тебя это новость?
- Чего ты Холм вспомнил? Самое наркоманское место в городе.
- Нет, Терентий. Это не просто место. Это образец нашего будущего. Новый стандарт. Пятьдесят процентов! Наркоманское стадо, они вместе жуют анашу и винт, колются, воруют, продают и предают, опять колются. Это наказание за какие-то грехи человеческие. Это бездна. Пятьдесят процентов на игле! Защитники страны, будущие Ломоносовы, инженеры, работяги - где вы? Их место прочно занял наркоман со стеклянным взором... Я бы их выжег огнеметом ей-Богу.
- Э, так мы вообще обезлюдеем. И у нас поселятся те же наркоманы, только негры и чурки. Освободим место для таких, как Халик и Феликс Имечета.
- А мы все равно им освободим место. Впереди - новое нашествие варваров. Мы, нация воинов, превращаемся в одурманенные наркотой отбросы человечества. На наше место грядет дикарь. Все так и должно быть.
- Давай выпьем по этому поводу.
- Наливай, - согласился Асеев.
Полбутылки для меня - не доза. Машину я довел вполне прилично, даже забросил Асеева до дома.
Утром чувствовал я себя куда лучше. Иногда хряпнуть водочки - хорошо выбивает усталость и тоску. Только если не часто.
- Во, смотри. Образец письменного творчества. Почти без ошибок, - протянул мне Арнольд бумагу, когда я вошел в кабинет.
Я взял ее. Там округлым детским почерком, почти без ошибок, правда, и без лишних знаков препинания, аккуратно было выведено:
"Рапорт. Для получения достоверной информации о наркобизнесе мне нужно 2 грамма героина.
Подпись - агент Рок". Рок, судя по всему, вполне довольный собой, сидел в
углу.
- Это тебе зачем? - осведомился я.
- Для проведения оперативной комбинации, - Рок жадно втянул носом воздух.
- Чего? Где ты слов таких набрался? - спросил Арнольд.
- Здесь.
- Душа горит, да?
- Вы же говорили, если я с вами работать буду, вы поделитесь со мной конфетами, - заявил Рок.
- Ты совсем тронулся? - спросил Арнольд, взяв его за ухо.
-А че?
- Ничего... Видишь, контора простаивает. Где Свинота? Кто обещал?
- У нее не было "белого". Я ей позавчера звонил.
- А сегодня?
- Сегодня не звонил.
- Так звони.
Рок начал названивать.
- Люська... Рок... Пару "чеков" надо. Есть? Ну, мы приедем... Кто мы? Я приеду... Ладно.
Он хлопнул трубкой и торжественно заявил:
- Есть у нее!
- Когда продаст? - спросил я.
- Через час.
- Поехали, - сказал Арнольд.
- Без меня, - произнес я.
- Втроем? - укоризненно посмотрел на меня Арнольд.
- Одну девку задержать - не хватит народу? - возмутился я.
- Ладно, - вздохнул Арнольд.
- Зайди к Татьяне, попроси поучаствовать. Арнольд отправился в ОРО. Это оперативно-розыскной отдел, занимающийся розыском беглых преступников и без вести пропавших. В ментовском народе его прозвали отделом реабилитации олигофренов. Там опером работала Татьяна, она нам помогала, когда задерживали женщин - мужчины обыскивать их права не имеют. Татьяна, ошалевшая от бумаг, которых в ОРО нескончаемое половодье, с Удовольствием принимала участие в нашей веселой работе. Вскоре Арнольд появился с Татьяной.
- Порядок. Уговорил нашу красавицу, - он потянулся к Филейной части девушки и получил от нее по руке. Я кивнул Асееву: - Ты - старший. Отзвонитесь, если что будет. - Хорошо.
