Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин
Губы Джулиана сжались так, что начали походить на едва затянувшуюся рану.
— Неужели вы не понимаете, что мне приходится нести это бремя изо дня в день?
— Я не умею читать ваши мысли, мистер Сполдинг. И, честно говоря, у меня есть дела поважнее.
Сперва мне показалось, будто он не понял или не расслышал. Он смотрел сейчас на крошечную мулатку с воздушным шариком в руке, которая пересекала центральную площадку внутреннего сада. Шарик имел форму фисташки. Болтаясь у нее над головой, он казался гигантским презервативом.
— Да, Чезале был великим гонщиком. — Манера его поведения внезапно резко переменилась, сейчас он стал одним из фанатов «Бугатти», безутешным и седовласым; из-под сорочки на его голой груди виднелась седая шерсть, он принялся задумчиво скрести ее. — И вы с ним были друзьями, я это знаю. Мне так и не выпало удовольствие лицезреть его на состязаниях. Но его слава до меня, конечно, докатилась. — Джулиан отвел от меня взгляд, охваченный глубоким и искренним чувством. — Страшная трагедия. Просто страшная.
— Но для вас она обернулась весьма удачной стороной. Вернее, могла обернуться. Если бы вам удалось заполучить еще один «Бугатти».
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Странный вы человек, мистер Эшер. Не думаю, что вы настолько сентиментальны, как вам хочется показать.
— Возможно, вы правы. Но мне известно, что двери не открываются, пока на них не надавишь. Вам действительно так сильно, так, можно сказать, отчаянно хотелось заполучить Тридцать пятую модель?
Малыш в цветной рубашонке и красных солнечных очках оторвался от рассеянно бредущих родителей. Он погнался за мулаточкой с воздушным шаром вокруг фонтана, шарик ему явно хотелось конфисковать. Нет-нет, — закричали родители. Малыш заревел, а Джулиан ухмыльнулся.
— Понимаю его чувства. Возможно, нам никогда не суждено повзрослеть. Он похож на меня с этой машиной.
Тогда почему же он сам не отправился на аукцион к Харре? В тот день я спросил об этом у Карри, но не получил вразумительного ответа.
— И почему вы послали туда обоих своих детей?
— Я плохо себя чувствовал. — Костистой рукой он промассировал себе левое плечо, потом предплечье. — Постарайтесь не стареть, мистер Эшер. Это нескончаемое испытание. — Он глубоко вздохнул, как будто набираясь кротости. — Это я вам объясню сразу же. Справляться с машинами всегда помогал мне Джон, и я привык полагаться на него. Мы с ним почти два года провозились в Шорт-Крике над Пятьдесят седьмой моделью. Но у нас с его матерью все разладилось. Да и хлопоты с лавкой заставляют меня проводить в Солт-Лейк все больше и больше времени. Так что я перевез туда почти всю свою коллекцию.
Он вздохнул, откровенно досадуя на разлад в своем гареме.
— Я пытался поддерживать мир. Когда Карри сообщила, что миссис Чезале, возможно, решит продать Тридцать пятую модель, я ни слова не сказал об этом ни Джону, ни Люсинде. Но в тот день я оказался просто не в силах подняться из постели. Поэтому и попросил Карри отправиться на аукцион. — Он вновь вздохнул, грустно и сокрушенно. — А ведь мог догадаться, что дело кончится бедой.
— А как обо всем узнал Джон?
— Он не сказал. — Лицо Джулиана скривилось, как у короля Лира. — Иногда мои чада кое-что от меня скрывают.
Супружеская чета индусов прошла мимо нас по тропинке, на ходу о чем-то отчаянно споря. Он страшно тряс головой в тюрбане и тыкал в жену пальцем (должно быть, эти йоги сошли с ума под тлетворным воздействием Запада), она вздрагивала от гнева, и складки ее пестрого сари развевались под ветром.
Джулиан буквально пожирал их глазами. Редкое, интригующее, экзотическое зрелище? Или, может быть, символ его собственной жизни?
— Мистер Сполдинг, я припоминаю, что за последние пять лет ту или иную машину Тридцать пятой модели выставляли на аукцион шесть раз. Что было такого особенного конкретно в этой машине?
Он помедлил, словно что-то в мозгу просчитывая. Да и с какой стати было откровенничать передо мной Джулиану? Не уверен, что я бы, в свою очередь, был откровенен с ним, если бы ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов. Скорее всего, решил я уже задним числом, годами балансируя между двумя женами, он почувствовал необходимость исповедаться мужчине, пусть и постороннему.
— Элио Чезале приехал ко мне в Шорт-Крик примерно два месяца назад. Он сказал, что подумывает о том, не продать ли эту машину, и решил, что я могу оказаться возможным покупателем.
— А почему именно вы?
— Мы с ним ранее никогда не встречались. — Джулиан показался мне в этот миг старой и усталой черепахой, втягивающей голову в панцирь. — Вам известно о существовании американского клуба владельцев «Бугатти»? А об их газете? Вот они и дали заметку о моей Пятьдесят седьмой модели, когда мы с Джоном начали ее реставрировать. Оттуда мистер Чезале и узнал мое имя.
Два месяца назад. Как раз когда Элио начал свои загадочные разъезды на «БМВ». Если, конечно, старик говорит правду.
— Не понимаю. Он мог бы объявить о продаже машины — и от покупателей отбою бы не было.
Джулиан едва ли не вызывающе пожал плечами.
— Я передаю вам только то, что он мне говорил. Мы тогда еще вместе поужинали — мистер Чезале, Люсинда и я. Он сказал, что, возможно, ему придется продать машину как можно быстрее. Чтобы раздобыть деньги.
Жалкая, чуть ли не слезливая улыбка. Вот и все, мистер Эшер, что мне известно. Я почувствовал себя идиотом, однако возможность следовало использовать до конца. Поэтому я спросил у Джулиана, известно ли ему что-нибудь о Королевском туре. И тут я попал в яблочко.
— Тур, который устраивает Ламберт? Ну конечно же! Да имейся у меня свободное время, я бы непременно присоединился. Что там говорить!
Я объяснил, каким образом намереваюсь сам затесаться в эту поездку.
— Все шесть машин в ходе одного тура. Насколько мне известно, такое случится впервые…
Джулиан важно поднял палец, как какой-нибудь умник из пивного бара.
— Если вам, молодой человек, действительно хочется узнать нечто интересное, отправляйтесь во Францию и постарайтесь нечто вынюхать у Ганса и Фрица Шлюмпфов. Уж эта парочка! — Он хмыкнул. — Они нас всех на мели оставят. Всех, кто коллекционирует.
Мы сидели рядышком в чудесном мормонском саду, и я, лихорадочно размышляя, пытался привнести во все это хоть какой-то порядок и смысл. Не рассказать ли, например, Джулиану о моем слонике? Но ведь охотник со своей добычей сделку не заключает.
— А в ходе вашего ужина с Элио, мистер Сполдинг, не говорил ли он чего-нибудь о Королевском туре? И вообще — о королевских «Бугатти»?
— Да нет, пожалуй. — Джулиан в задумчивости потер подбородок. — Да сами знаете, как оно бывает, мистер Эшер. Яростно толкуешь о том и о сем. И Люсинда великая мастерица поддерживать общую беседу.
— Да ведь она, кажется, и в машинах толк знает.
— Пожалуй. — Джулиан посуровел. Я явно ступил на запретную территорию. — Это, можно сказать, единственная часть ее прошлого, которая обернулась хоть чем-то хорошим. Единственная, не принесшая несчастья. Но, выйдя за меня замуж, Люсинда на всем остальном поставила крест.
Следующую реплику я попытался бросить как можно беззаботней.
— Может, оно и так, но им с Элио наверняка было о чем вспомнить.
Джулиан вспыхнул. Но тут же в глазах у него заплясали темные огоньки тайной радости.
— Как это ни странно, мы в тот раз практически не говорили об автомобилях. Мистер Чезале был крайне увлечен идеей о какой-то земельной сделке. Для этого, мне кажется, ему и понадобились деньги. Он даже намекал, что мы с Люсиндой можем инвестировать в эту сделку свой капитал.
— Но о какой земле шла речь?
— А вот это я совершенно забыл. Участок где-то к востоку отсюда, в Колорадо. — Судя по всему, эта тема и впрямь не была интересна Джулиану. — Ранчо, о котором он прослышал, принадлежит человеку по фамилии Мэй.
Малыш, охотившийся за чужим воздушным шариком, отказался меж тем от этой затеи и принялся угощать конфетами расхаживающих около фонтана чаек. Я мысленно сравнил их чувства с недоумением, в котором пребывал сам. Я ни разу в жизни не слышал от Элио Чезале ни слова о приобретении какого бы то ни было поместья.
Джулиан Сполдинг с улыбкой понаблюдал за резвящимися детьми, а затем повернулся ко мне. Он заговорил — но о чем? Даже не могу вспомнить. Что-то насчет того, что малыш похож на Джона, когда тот был таким же маленьким. И как раз в это мгновенье сердитый комар прожужжал в аккурат возле моего правого уха. Я машинально вскинул руку прогнать его. Он меня не ужалил, но, казалось, весь воздух внезапно наполнился смертельной опасностью.
Мать малыша закричала первой. Звук ее голоса заставил нас с Джулианом повернуться. Молодая женщина вместе с мужем стремительно пересекли площадку, затем опустились на колени возле своего ребенка. Правая ручонка у него была залита кровью. Красные солнечные очки валялись на земле, перепуганные чайки, снявшись с места, разлетелись во все стороны.
