Генри Морган - Проклятое наследство
В номере находился и Кэрол, он стоял так неподвижно, что его можно было принять за одну из этих дурацких статуй, которыми были заставлены комнаты. За Льюисом и Сильвией размещалась парочка амбалов, чье присутствие не могло сулить ничего хорошего.
— Похоже, что у тебя сейчас имеются вопросы? — Джимми злорадно произносил каждое слово.
— Только один: зачем ты меня сюда притащил?
Джимми удивленно посмотрел на Сильвию и крепко обнял ее за талию:
— Разве тебя не смущает картина, которую ты сейчас видишь?
Ему хотелось услышать слова, в которых я бы сокрушался, что не заметил подвоха в Сильвии, и тем самым потешил бы его самолюбие.
— А что я должен сказать?
— Разве ты не удивлен, что Сильвия сейчас сидит в моих объятиях?
— Удивлен — это слишком слабое слово, чтобы описать мое состояние. Но мне стоило нечто подобное предположить.
Его лицо растянулось в улыбке — сейчас он чувствовал себя победителем.
— И какие ты выводы можешь сделать? А? Мне интересно послушать тебя.
Джимми нравилось чувствовать себя победителем, и он не хотел заканчивать этот разговор, ему хотелось снова и снова ощущать свое господство.
— Хорошо, я скажу, что думаю, — я присел в кресло, так как чувствовал слабость в ногах. — Я думаю, что ты изначально подстроил все так, чтобы я обратил внимание на Сильвию, и та вечеринка, и то, что такая девушка первая заговорила, говорит о многом. Скорее всего, именно так и было, но я надеюсь, что ты только сейчас смог поймать ее в свои сети.
Джимми был доволен:
— Браво, у тебя котелок варит не только на красивое устранение людей. Только ты кое в чем не точен — Сильвия все это время была моей девушкой. — После этих слов он страстно поцеловал ее в губы.
— Это правда? — Я обратился к Сильвии.
— А ты думаешь, что я в правду могла позариться на такого, как ты?
Ее голос звучал надменно. Сейчас, когда на ней не было той лживой маски, она была совсем другой. Глаза, те глаза, которыми она меня покорила в тот вечер, больше не источали огонь и теплоту, сейчас от них разило только пренебрежением и отвращением.
— И получается, что все то время, что мы проводили вместе, ты играла свою роль?
Джимми довольно улыбался.
— Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило находиться с тобой рядом. А когда ты меня обнимал, волна омерзения к тебе пробегала по моей спине.
Я больше не стал разжигать их самолюбие, а просто сидел молча, потупив взгляд. Со стороны могло показаться, что я и вправду ошеломлен случившимся. В общем-то, так оно и было, но меня пугала мысль, с какой целью они решили раскрыть свои карты. А главной причиной выражения моего лица была боль, боль, которая разрывала мне плечо. Тупая ноющая боль тянула руку вниз. Ни один мускул на моем лице не дрожал от этой боли, и это стоило мне нечеловеческих усилий. Превозмогая желание положить руку на больное плечо, я продолжал сидеть и молча ждать развития событий.
— Ладно, теперь давай перейдем к делу. — Джимми шлепнул вставшую Сильвию по мягкому месту.
Я поднял голову и увидел, как она медленно ко мне подходит.
— И так, мой «дорогой» Генри, ты сам понимаешь, что у тебя нет другого варианта, как нам во всем сознаться.
— Интересно, в чем это я должен сознаться?
— Не стоит со мной играть, я ведь знаю все, что ты задумал.
— Так, может, и мне расскажешь, что же я задумал?
Я старался не выдавать волнения, но мой лоб все равно покрылся испариной.
— Если ты так просишь, я расскажу. Ты решил потопить всех нас, и для этого внедрился в банду, а потом началась череда невероятных случайностей. Сначала пропадает партия товара, а теперь моих парней кто-то убил.
Джимми на это реагировал со своей улыбкой, похоже, что у Сильвии, как у Скотта, есть личные прихвостни, которых она послала за Мейлзом.
— И при чем здесь я? — усмехнулся я.
— О… Ты здесь при всем. Мне стало известно, что какой-то журналист решил навести справки на парочку людей, и какое же совпадение, что это оказались я, Джимми и Скотт…
Скотт посмотрел на меня с таким выражением лица, что, если бы мы были одни, он уже пустил бы мне пулю в лоб.
— И когда я послала своих ребят уладить это дело, — Сильвия продолжала, — то по какой-то неведомой силе всех их убили.
Вот тут у меня словно камень с души упал: похоже, старина Мейлз все-таки смог уйти невредимым.
— Дай угадаю, убил их всех, конечно же, я.
— Глядя на тебя, я не думаю, что ты способен на такой поступок, но видели двух человек. И один по описанию очень похож на тебя.
Боже! Я же назвал свое имя Саре, каким надо было быть глупцом, чтобы его назвать. Ее слов будет вполне достаточно, чтобы моя жизнь закончилась прямо здесь.
— По описанию? Какие убедительные сведения.
— Не играй со мной, Генри, мне ведь и так все известно.
Сильвия, проходя за моей спиной, положила руку на одно плечо и легким движением провела ею до другого. От ее прикосновения я испытал дикую боль, но никаких признаков этого не подавал. Ее рука слишком долго задержалась на моем плече, и я не мог больше это выносить, да и от такого воздействия могла проступить кровь. Тогда я презрительно отдернул свое плечо из ее цепких рук.
— Разве тот факт, что я сейчас дышу, не говорит о том, что все твои домыслы беспочвенны?
Джимми довольно усмехнулся:
— Давно я не видел подобного представления.
— Это не представление! — завелась Сильвия, но по голосу Джимми было очевидно, что он не особо ей верит.
— Детка, ты свое слово сказала, и оно не сильно меня убедило. Кто считает иначе? — Льюис придирчиво посмотрел по сторонам.
— Я так не считаю, — вступил Скотт. — Я тебе с самого начала говорил, что с ним нужно разобраться.
— Скотт, недальновидный мой друг. Ты ведь прекрасно знаешь, что Генри может нам пригодиться, — в его глазах промелькнул какой-то план с моим участием.
— Он не такой уж и незаменимый, лучше с ним сейчас покончить и не ломать больше голову.
— Хорошо, твою позицию мы услышали, а что скажешь ты, Кэрол?
Кэрол совершенно спокойно, даже не доставая руки из кармана, сказал:
— Мне по большому счету все равно, что с ним будет, тут уж как ты решишь, только я не верю, что от одного человека, тем более от него, может быть столько проблем.
— Может, в таком случае, и я имею право голоса? — обратился я к Льюису.
— Ну конечно же! Начинай нас убеждать, — его слова звучали весьма иронично.
— Я не собираюсь оправдываться, просто хочу прояснить пару моментов, с чего все решили, что я замешан в бедах, которые случились в банде. Для начала давайте пройдемся по убитым людям Сильвии.
Она, прохаживаясь по комнате, остановилась и повернула головку в мою сторону, Джимми же с любопытством смотрел на реакцию Сильвии, подпирая кулаком свое лицо.
— Я сейчас понял одну важную вещь — здесь никому нельзя доверять. Поэтому я буду исходить из этого принципа. И по этому принципу выходит следующее: люди Сильвии оказались мертвы после ее приказа отыскать журналиста, который собирал компромат на всех, и на Сильвию в частности. Что, если предположить, что Сильвия отстаивала не ваши интересы, а только свои? Кто может знать, что она скрывает?
— Что за вздор ты несешь! — резко произнесла Сильвия.
— Тихо! Пусть продолжает! — Джимми продолжал внимательно слушать и смотреть на Сильвию.
— Так вот, мои слова не лишены логики. Благодаря тебе Сильвия изначально играла две роли, и, как мы все заметили, у нее это блестяще вышло. Так что же могло помешать ей сыграть и третью роль? Роль, которую и разузнал тот журналист, но смог уйти. Но на кого-то же надо повесить всех собак, а тут как удачно пришелся я.
Джимми довольно улыбался.
— Теперь — что касаемо тебя, — я повернулся к Скотту, — я ведь тебе сразу не понравился, и ты все время искал повод, чтобы доказать мою недобросовестность. Но ты за все это время так ничего и не нарыл на меня. Ах да, еще ты недавно перевернул весь дом сверху донизу, но так ничего и не нашел, я прав?
Джимми удивленно обратился к Скотту с тем же вопросом:
— Ты что, и в правду действуешь за моей спиной?
— Нет, — Скотт уже не на шутку напрягся, в его глазах появились страх и смятение, — я просто хотел добыть доказательства того, что он во всем этом замешан.
— И как? Успешно? Хотя можешь не отвечать, раз ты мне ничего не сообщил, значит, ты ничего и не нашел.
Повисла напряженная тишина. Своими доводами я смог заткнуть и Сильвию, и Скотта. Но праздновать победу пока рано, здесь «судья» — Джимми, который скоро вынесет свой вердикт. Он же первым и нарушил эту тишину:
— Неужто больше никто ничего не хочет сказать? Может, сегодня еще какие-нибудь откровения прольются на свет? В таком случае я не понимаю, зачем стоило устраивать весь этот цирк?
