Олег Путилин - Алкаш в газете
— Здесь он также проявил некую неосторожность, появившись на месте преступления на своей машине, — заметил Седой.
— Не совсем так, — возразил я. — Действовать надо было срочно. Шелестюк знал, что Бомберг возит в дипломате документы, компрометирующие Кострюкова. Это было одним из условий комбинации, им задуманной. Даже если бы часть документов сгорела, по остаткам можно было восстановить хоть что-то. Дипломат Бомберга был весьма дорогим и хорошего качества… Так вот… Автомобильная стоянка перед издательством — вполне подходящее для взрыва место. Неудобство лишь состоит в том, что в радиусе действия дистанционного взрывного устройства негде укрыться. И тогда Ливанов решил взорвать Бомберга, проезжая мимо него на своей машине. Если бы даже его машину слегка задело, это было бы скорее его алиби, нежели бросало на него какие-то подозрения. Так он и поступил. После того как взорвали Бомберга, в руки следователей попал бы компромат на Кострюкова, а потом каким-нибудь образом всплыла бы и кассета с записью.
— Но твое появление все же было неожиданностью для Шелестюка? — спросил Седой.
— Да, конечно. Но он и здесь попытался использовать ситуацию себе во благо. Он повел игру так, чтобы кассета попала в руки милиции через меня.
— А ощущение того, что Шелестюк ведет с тобой двойную игру, тебе, как обычно, пришло во время сна? — с насмешкой спросил Седой.
— Неважно! — отрезал я. — Хотя на самом деле это и так… Но ощущение такое появилось сразу после разговора с киллером — уж больно все как-то гладко складывалось. И окончательно я понял это во время ареста Кострюкова. Я даже подозреваю, что следователь Захимович специально выдал мне информацию о готовящемся аресте коммерческого директора, чтобы я предупредил Кострюкова, а тот ударился бы в бегство. Тем самым косвенно подтвердив свою виновность. Я был совершенно уверен в том, что когда компромат на Шелестюка попадет к Захимовичу, вице-мэр предпримет все, чтобы заполучить эти материалы.
— А почему же ты решил рискнуть и обратился в городскому прокурору?
— Я пришел к выводу, что оставшиеся у меня документы, которые я даже не показывал Шелестюку, и копии аудиозаписи можно отдать только тем, кто по политическим мотивам заинтересован в их продвижении.
— И кто же тот политик, который был заинтересован?
— Я решил, что это мэр. Дело в том, что скоро перевыборы городского главы. Поэтому вполне очевидно было предположить, что все политические маневры Шелестюка были связаны не с чем иным, как с его желанием выступить на выборах в качестве самостоятельной фигуры. А это не могло ускользнуть от внимания нынешнего главы городской администрации. Поэтому я был уверен, что, попади документы к людям, которые входят в команду мэра, делу будет дан полный ход. Городской прокурор, по моему мнению, был именно такой человек. Он сменил прежнего благодаря протекции нынешнего мэра.
— Опять политика! — покачал головой Борисов. — Куда ни сунься, везде это говно! Вот и здесь бы справедливость не восторжествовала, если бы это не было кому-то выгодно!
— Ладно, не грусти! — оптимистично сказал Дынин. — Все нормально закончилось, мне вот за это дело обещают… отпуск в летнее время.
— Я думаю, что с тем архивом Бомберга, который тебе отдал Вовка, — Седой ухмыльнулся, — ты после отпуска можешь такие дела здесь закрутить, что очередное повышение в звании, как минимум, обеспечено.
— Вот давайте за это и выпьем! — заявил скромняга Дынин и поднял рюмку.
