Владимир Соловьев - Матрешка
— Ну и что?
— А то, что книжный аванс на кремлевском уровне стал эвфемизмом взятки. Санкционированная министром сделка приносит ему шестизначный гонорар за ненаписанную книгу все равно о чем. С президентом — бери повыше. Его британский агент прибыл в Америку за миллионом, а убыл ни с чем. Но как у вас в голливудских фильмах — happy end: мировые права купила некая «Белка», хотя ни сном ни духом про издательские дела прежде не ведала. Концерн, торгующий русской нефтью на Западе. Власть в одной связке с мафией. Вот они и отстегивают друг другу: они ему миллион, а он им — концессии.
— У вас есть доказательства? — спросил Стив.
— Тоже мне бином Ньютона! (Очередная сноска переводчика.) За красивые глаза, что ли, миллион ему отвалили? Кремль заражен криминогеном. Высший гарант законности и правопорядка — заложник мафиозных структур. «Коза но-стра» в Кремле. Не демократия, а клептократия. Точнее, мафиократия. Или уркократия.
— А вы что хотите? Охлократию? — поинтересовался Стив..
— Вопрос на засыпку, — рассмеялся я.
— Уж коли играть в слова, я бы предпочел логократию, — сказал Борис Павлович. — Или идеократию. Но это все относится к области утопии. Наша демократия напрочь застряла на мафиозном уровне. Если министр может толкнуть концессию за сотню штук, то почему бывший офицер госбезопасности не имеет права продать ядерный снаряд? Да и что им остается? После ликвидации организации двести тысяч кэгэбешников остались без работы. Один из них перед вами. Армия труда. — Вы нашли работу.
— Как и многие мои коллеги. С небольшой разницей: одни ловят преступников, в то время как другие сами стали преступниками. Кто по мелочам, а кто по-крупному — торгует ядерным оружием. Тем более на высшем уровне никто не заинтересован в разоблачениях — одно потянет за собой другое, потом третье, четвертое, пятое. Неизвестно, на кого в конце концов мы выйдем. Точнее — известно. У каждого есть крыша, а у крыши есть своя крыша — принцип пагоды.
— Выходит, генералы нас обманывают про ядерные бомбочки не только по невежеству?
— Одни — по невежеству, другие — из корысти, третьи — из страха. Задействованы высокие лица и большие деньги, а заказное убийство стало модой.
— А чему мы обязаны вашей откровенности?
— В стране есть здоровые патриотические силы, которые хотят навести в ней порядок.
— Коммунисты?
— Коммунисты — политический анахронизм. В социальном срезе — это средний класс. В армии — офицерство. В бизнесе — средний предприниматель и банкир, придавленные мафиозными монополиями. И прочие.
— Среди прочих ваши безработные коллеги? КГБ ушел в подполье?
— Тайные сборища в катакомбах, масонские ложи, партизанские отряды, — отшутился Борис Павлович, уйдя от ответа.
— А как насчет массовки с портретами Сталина? — спросил я.
— А что им остается? Рекордный уровень обнищания, алкоголизма и преступности, снижение рождаемости, рост смертности. Плебс, попса и криминалитет. Каждый день население уменьшается на тысячу шестьсот человек, в год — порядка полумиллиона. Каждый пятый ребенок рождается дебилом, а сколько дебилов среди взрослых! Генетическая и социальная деградация, вырождение нации. Иначе чем геноцидом это не назовешь. Не говоря уже об экологической катастрофе, которая происходит на каждодневном уровне. То, что грозит миру в будущем, в России происходит сейчас. Вот объяснение нашей готовности сотрудничать с вами на неофициальном уровне. Еще не было случая, чтобы человеку, увязшему в болоте, удалось вытащить самого себя за волосы.
— Я не уверен, что у нас общие цели, — осторожно заметил Стив
— А я уверен, что противоположные. Только что с того? На данном этапе каждый из нас может помочь другому.
— Что вы имеете в виду?
— Вам нужно выйти на наркомафию и торговцев ядерным оружием, а нам с помощью вашего разоблачения — на тех, кто их прикрывает из Кремля. Внутри страны такое разоблачение невозможно — все информационные коммуникации, включая телевидение и прессу, принадлежат кремлевской и прокрем-левской мафии.
— Мы не заинтересованы в смене руководства страны.
— Знаю. Но вы забываете, что поставлено на карту. Ваш кремлевский выигрыш ничтожен по сравнению с возможным и вероятным проигрышем. Риск слишком велик. Из-за ближайшей политической выгоды вы упускаете, чем грозит человечеству союз двух мафий — колумбийской и русской Если б только наркотики! А вот как рванет такая бомбочка в Манхэттене…
— О чем говорить! На данном этапе наши задачи совпадают. В противном случае мы с вами бы тут не беседовали.
— Я здесь по просьбе профессора Кендалла, — уточнил Борис Павлович.
— Я — тоже, — рассмеялся Стив.
— Хорошо хоть вспомнили, — сказал я.
У Стива тоже накопились кое-какие сведения о русской мафии, с которыми он ознакомил присутствующих.
ФБР, пообвыкшееся с мафиозными структурами типа «Коза ностры», с четким разделением труда и высокой шкалой семейных ценностей, поначалу было в полном шоке от русских мафиози с их хаотической работой, анархией, многоначалием (одних только «крестных отцов» несколько сотен, а потому приказ об убийстве может исходить практически от хого угодно) и всеядностью — бросками в разных направлениях на все, что плохо лежит. Качественное отличие — не в пример безграмотным сицилийцам и неаполитанцам у большинства русских гангстеров высшее образование, а то и научная степень. Не говоря уж о количественной разности — две дюжины фольклорных семейств с двумя тысячами боевиков «Коза ностры», в то время как у русской братвы несколько сотен группировок, из них четверть орудует в США, и как минимум сто тысяч членов.
— Добавьте к этому изощренное мошенничество, вымогательство, рэкет, ни с чем не сравнимую жестокость и головокружительные новации, которые и не снились итальянцам. Например, гениальная по своей простоте и неожиданности схема присвоения налогов на бензин, наколовшая правительство США на сотни миллионов долларов, — жидкое топливо, не подлежащее налогу, продавалось под видом дизельного, облагаемого налогом. Вслед за нефтяной аферой последовали операции с драгоценными камнями, золотом, наркотиками, недвижимостью, переправка ворованных машин в Россию, аферы с фондами социальной помощи и медицинской страховкой. Вплоть до компьютерного взлома в Сити-банке и электронного трансферта десяти миллионов с одного счета на другой — итальянцам такое не по мозгам. Обналичить успели только четыреста тысяч, но все равно рекорд хакер-ства. В целом федеральная казна теряет от действий русских мафий по полтора миллиарда в год. Подсчитали — прослезились, — вставил Стив русскую поговорку, которую я слышал впервые и, только переводя ее Жаклин, допер до смысла.
— Это что! — опять осклабился Борис Павлович. — Что ваши полтора миллиарда в год в сравнении с двумя миллиардами, которые теряет Россия на нелегальной внешней торговле ежемесячно. За последние три года из России на Запад попало от сорока до шестидесяти миллиардов нелегальных долларов.
— Это нам более-менее известно — русские прибывают на Кипр или в Антигуа с кейсами, полными долларов.
— Кейсы — дело прошлое. Сейчас доллары перевозят в пластиковых пакетах, которые новые русские называют гон-донами. Извините, — повернулся Борис Павлович к Жатй лин, а она ко мне. Мне что — я перевел. — Что же касается безвизового Кипра или Антигуа, да хоть Лихтенштейна или Каймановых островов — это так, для пристрелки, запасные аэродромы для мафиозных боссов на случай нежелательных политических изменений в России. Главное направление теперь — США. Быстрыми темпами осваивается игорный и гостиничный бизнес. В представлении наших авторитетов Нью-Йорк должен стать пригородом Москвы. На очереди — скупка недвижимости в Манхэттене. Так же как в фешенебельных районах Парижа, Лондона, Ниццы, Вены, Берлина. А пока что осваиваются Майами, Атлантик-Сити и Лонг-Айленд.
Я вздрогнул — горячо. Стив, похоже, был поражен не меньше, пусть и по иной, как выяснилось, причине. Прошел по процентным квотам, решил я. Хотя каково ему среди русских эмигрантов, которые в большинстве своем не считают негров настоящими американцами. Он, однако, довольно толково дополнил рассказ Бориса Павловича американскими подробностями:
— Отдел ФБР по борьбе с русской мафией был укрупнен, штат расширен, но мешал языковой барьер. Проникнуть внутрь удалось только после того, как русские и итальянские мафиози начали выступать в ряде афер совместно, а в «Коза ностре» у ФБР был свой человек. Этот «крот» и нащупал бутлегерский рынок нефтепродуктов, но начальство требовало результатов, вот наши и поторопились — взяли мелкую рыбешку, а крупная ушла на дно: дело повисло за отсутствием прямых улик. Нашего человека мы тоже потеряли, — добавил Стив с грустью. — Русские его отследили, а он тем временем как ни в чем не бывало продолжал с ними якшаться — буквально на интимном уровне. Вот его и убрали в парилке русской бани на Брайтоне. Пар там стоял знатный — только спустя несколько часов после ликвидации было обнаружено его тело с вырезанными глазами, как выяснилось при патологоанатомическом вскрытии — живьем.
