Маргарет Миллар - Совсем как ангел
Йоргенсен без улыбки приблизился к Куинну.
— Ты вернулся или уезжаешь?
— Вернулся.
— Не много же ты мне дал времени, чтобы собрать деньги. Я говорил, одну-две недели, а не один-два дня.
— Не волнуйся, — успокоил его Куинн. — Это всего лишь светский визит. Кстати, что это у тебя за дружок, такой весь из себя белоснежный?
— Так, толстосум один из Ньюпорт-Бич. Держу пари, понятия не имеет, где у шлюпки правый борт. Однако приобрел в яхту в семьдесят пять футов и теперь считает себя адмиралом флота… Как дела, Куинн?
— Я же тебе вчера сказал. Выдохся до полной неподвижности.
— Не хочешь работенку на несколько дней?
— Какую?
— Адмирал ищет телохранителя. Точнее говоря, охранника на яхту. Жена, понимаешь ли, с ним развелась, вот у него и возникла идея — вытащить из сейфа все, что там было, и перетащить на борт «Красотки Брини» до того, как его супружница выбьет из суда постановление, дающее ей право распоряжаться их общим имуществом. Он боится, что она его обнаружит и попытается завладеть «Брини» и всем, что на ней находится.
— Том, я же в морских судах ни бельмеса не смыслю.
— А тебе и не надо. «Брини» с места не тронется, пока следующий шестифутовый прилив не сдернет ее с мели, а это случится дня через четыре, а то и через пять. Твое дело — торчать на борту и охранять сходни от хищных блондинок.
— Сколько он заплатит?
— Старикан нынче в отчаянии, — ухмыльнулся Йоргенсен. — Думаю, долларов на семьдесят в день ты его расколоть сможешь. Это тебе не фунт изюма.
— Как его зовут хоть, этого адмирала?
— Альбан Коннелли. Его от большого ума дернуло жениться на какой-то звездочке из Голливуда — так, не первой величины. Сейчас она значит не больше, чем любая голливудская самка, которой перевалило за тридцать, — Йоргенсен сделал паузу, чтобы прикурить. — Ты подумай, старик. Дел никаких — знай, валяйся целый день на солнышке, перемежая джин-рамми[10] глотком пивка. Разве плохо?
— Да, звучит подходяще, — согласился Куинн. — Особенно если адмиралу карта не очень прет.
— А на кой ему это, если у него десять миллионов в кармане? Так что, сходить к нему, замолвить за тебя словечко?
— Деньги-то мне не помешают…
— Вот и ладушки. Сбегаю сейчас к «Брини», потолкую с ним. Начать ты, надо полагать, можешь в любое время?
«Делать мне пока нечего, — подумал Куинн. — О'Горман — в аду, сестра Благодеяние — в заточении, Альберта Хейвуд — в тюрьме, и выходить никто из них в ближайшее время, похоже, не собирается».
— Почему бы и нет? — сказал он вслух. — Кстати, ты из здешних рыбаков многих знаешь?
— В лицо — всех, по имени — большинство.
— Есть среди них кто-нибудь по имени Агуйла?
— Фрэнк Агуйла? Конечно. Он хозяин «Рути К.». Ее даже отсюда видно, если влезть на стенку, — Йоргенсен махнул в сторону стоящих на рейде судов. — Вон торчит на якоре в последнем ряду, старая рыбацкая калоша типа «Монтерей». Видишь?
— Кажется, да.
— Чего это ты Агуйлой заинтересовался?
— Шесть лет назад он женился на Рут Хейвуд. Просто любопытно узнать, как они живут.
— Полный порядок, — расплылся в улыбке Том. — Отличная она женщина, можешь мне поверить. Трудолюбивая, как пчелка. Я ее в гавани часто вижу — приходит прибраться на судне и помочь Фрэнку сети чинить. Агуйла — парень не особо общительный, но люди они приятные, без самодовольства… Ладно, посиди-ка ты у меня в конторе, а я слетаю на «Красотку Брини», повидаюсь с Коннелли, — Йоргенсен отпер дверь и вошел в помещение. — Здесь есть машинка, можешь, пока суть да дело, отстучать себе парочку рекомендаций. Пусть адмирал почувствует, что совершает удачную сделку. Да ври побольше, о деталях не заботься, к десяти он будет уже достаточно на бровях, чтобы что-нибудь разобрать.
Когда Йоргенсен ушел, Куинн первым делом нашел в телефонной книге Фрэнка Агуйлу и набрал номер. Женщина, назвавшаяся няней, сообщила ему, что мистер и миссис Агуйла уехали на пару дней в Сан-Педро.
* * *Добравшись до «Красотки Брини», Куинн увидел молодого человека в комбинезоне, старательно закрашивающего название судна. Хозяин, перегнувшись через фальшборт, нервно торопил его.
— Мистер Коннелли? — осведомился Куинн.
— Куинн?
— Да.
— Опаздываете.
— Надо было выписаться из мотеля и пристроить где-нибудь мою машину.
— Ладно, не торчите там, — нервно рявкнул Коннели. — И если ожидаете, что сможете курить на борту, то напрасно.
Куинн поднялся по сходням, с первой минуты убедившись, что работа отнюдь не обещает быть такой приятной, как расписывал ему Йоргенсен.
— Садитесь, — буркнул Коннелли. — Как его там зовут, того осла, который лодками торгует? Он вам рассказал о моих неприятностях?
— Да.
— Ни одна баба ничего больше не сможет узнать о судне с этим названием. Я решил изменить имя «Брини». Неглупо, правда?
— Более чем.
Коннелли покачался взад-вперед на пятках, задумчиво почесывая свой внушительный багровый нос.
— Сдается мне, что вы — один из тех саркастических ублюдков, которые во всем норовят найти, чем бы позабавиться, — изрек он наконец.
— Это точно.
— Ну так учтите, Куинн, что здесь забавляюсь я. И не забывайте об этом. Я забавляюсь, а все смеются. Ясно?
— Вы можете себе это позволить.
Коннелли, вновь впав в задумчивость, неторопливо обозрел Куинна от макушки до пяток.
— Не думаю, что вы мне понравитесь, — резюмировал он. — Но дня четыре я вас, пожалуй, вытерплю. Может быть, даже пять. Если вы не возражаете.
— Что ж, вполне справедливо.
— А я вообще справедливый человек. Очень справедливый. Это именно то, чего так и не смогла понять маленькая белокурая шлюха Элси. Если она не заграбастает мою посудину со всем, что на ней находится, я сам швырну ей все это прямо в физиономию. А если она все еще будет что-то такое блеять о своей карьере — черт с ней, куплю я ей карьеру. Как пакет земляных орешков, что покупают ей ее молокососы. Этот, ваш… как там его зовут?.. сказал, что вы играете в карты.
— Да.
— На деньги?
— Случалось, — осторожно признался Куинн.
— Отлично. С этого и начнем. Пошли вниз.
Так с ходу был установлен четкий распорядок жизни на бывшей «Красотке Брини», который с железной пунктуальностью выдерживался все последующие дни. По утрам Коннелли бывал относительно трезв и убедительно рассказывал о том, какой он чудесный парень и как ужасно Элси его третирует. В полдень они вдвоем садились за джин-рамми и сражались до тех пор, пока Коннелли не отключался. Тогда Куинн укладывал его на койку и с биноклем выходил на палубу посмотреть, не появилось ли каких-нибудь признаков жизни на борту «Рути К.», рыбачьего судна Агуйлы. Вечером Коннелли снова напивался и начинал петь гимны чудесной Элси, бия себя в грудь и поливая грязью за то, что так ужасно ее третировал. В конце концов у Куинна сложилось твердое убеждение, что в природе существовали две Элси и два Коннелли. И если бы вечерняя Элси — изумительная женщина — вышла замуж за утреннего Коннелли, тоже отличного парня, — все было бы чудесно.
На четвертый день, оставив Коннелли на койке перевести дух перед вечерними возлияниями, Куинн, как обычно, поднялся с биноклем на палубу. Капитан Мак-Брид с двумя членами команды, которых раньше Куинну видеть не доводилось, мельтешили на палубе с какими-то приборами, и в их действиях он усмотрел небывалую для этого судна активность.
— Завтра в полночь выходим в море, — объяснил ему Мак-Брид. — Точка прилива шесть-один. Где Нимитц[11]?
— Спит.
— Хорошо. Хоть успеем кое-что сделать. Вы с нами пойдете, Куинн?
— Смотря куда.
— Нимитц скрывается от врага, — рявкнул Мак-Брид. — Наш курс — военная тайна. — Потом он вдруг усмехнулся: — К тому же у нашего общего приятеля есть милая привычка на полпути менять свои планы.
— Должен же я знать, куда меня приглашают.
— А какое это имеет значение? Пошли, надо готовиться к отплытию.
— С чего это такой внезапный приступ дружбы, а, капитан?
— Какая к черту дружба! — хмыкнул Мак-Брид. — Просто я терпеть не могу джин-рамми. А когда с ним играете вы, мне этого делать не приходится.
Куинн навел бинокль на «Рути К.». На борту по-прежнему никого не наблюдалось, но рядом с судном он увидел ялик, которого раньше не было. Еще минут через пятнадцать на мостике появилась женщина в джинсах и рубашке и повесила на леер нечто напоминающее одеяло. Затем она исчезла.
Куинн повернулся к Мак-Бриду.
— Если Коннелли проснется и спросит меня, скажите, что я отлучился на берег по делам. Хорошо?
— Ладно, я за ним присмотрю. Да вы не беспокойтесь, он не проснется. В таком состоянии его и тайфун не разбудит.
— Мне это на руку.
