Маргарет Трумэн - Убийство на Потомаке
— Безумно занята. Боялась, что придется отменить нашу встречу, но потом вспомнила, что мы уже три недели не ужинали вместе. Как твои любовные дела, Ник? Встречаешься с кем-нибудь?
— Конечно, но ничего серьезного, а ты?
— Да все радости холостяцкой жизни в столице, десять женщин на одного мужчину.
— Ты забываешь, что разговариваешь с крупной фигурой из Управления переписей. Твоя статистика неверна.
— Тогда девять к одному, а я не в счет.
— Кто же счастливец на этой неделе? — многозначительно рассмеялся Ник.
— Так уж выходит, что у меня в последнее время никого нет, но на днях я встречалась с обаятельным джентльменом.
— Он полицейский?
— Адвокат, а еще профессор.
— Маккензи Смит, — выпалил Ник.
— Сплетники в этом городе не дремлют. — Ее глаза широко раскрылись в притворном удивлении.
— Ладно, Дарси, перестань. Адвокат и профессор, ты не переставала говорить о нем, когда он преподавал у вас в университете.
— Вот значит как, — заметила она, он промолчал. — Мое увлечение было настолько заметно?
— Да просто все на виду.
— Он хороший преподаватель. — В ее улыбке чувствовалась недоговоренность.
— Интересный мужчина, — начал перечислять Ник, подняв глаза к потолку, словно пытаясь вернуть воспоминания, — учтивый, когда ты узнала это слово, то часто стала употреблять его, говоря о Смите. — Ник снова поднял глаза и продолжал перечислять: — Представительный мужчина, талантливый, чуткий, практичный.
— Неужели все это мои слова?
— Это еще далеко не все, — сказал Ник. — Но послушай, ведь Смит женат.
— Не новость для меня.
— И тебя это не волнует?
— Я же не сказала, что мы с ним спали. Насколько мне помнится, я сказала, что мы с ним недавно виделись.
— В связи с делом Полин Юрис.
— Именно так. Он — друг Венделя Тирни и его адвокат.
— Я встречал жену Смита. Ее зовут Анабела.
— Да?
— Мне нужен был подарок ко дню рождения для женщины, с которой я встречаюсь. Она помешана на искусстве доколумбового периода. Я заехал в галерею в Джорджтауне, рассчитывая купить что-либо не очень дорогое. Мне не повезло. Все цены немного ниже национального долга. Анабела — хозяйка галереи, мы разговорились: очень милая, приветливая женщина и настоящая красавица.
— У нее вид почтенной дамы.
В этот момент Ник отхлебнул вина. Замечание Дарси рассмешило его, и ему пришлось сделать усилие, чтобы не разжать губы и не обрызгать скатерть.
— Это у нее вид почтенной дамы?
— Предпочитаешь, чтобы я сказала — средних лет?
— Такая, как мы.
— Говори за себя, я не отношу еще себя к этому возрасту.
Они заказали имам балди: кусочки баклажанов, тушенные с томатом, кедровыми орешками, чесноком и луком.
— Хочешь совет человека, которому ты не безразлична? — Лицо Пенна стало серьезным.
— Смотря какой. Если ты намерен читать мне мораль, то можешь оставить это при себе.
— Почему ты считаешь, что я буду тебя осуждать? У тебя роман со Смитом?
— Нет. — Она на минуту задумалась. — Но вот хотела бы я этого? Определенно, да.
— А он проявляет к тебе интерес?
— Не говори так, как будто это немыслимо. Между прочим, мне кажется, что он ко мне неравнодушен. Смит женат три или четыре года. Для такого человека, как Смит Маккензи, срок достаточно большой. Он натура беспокойная, никогда не бывает удовлетворен чем-то или кем-то продолжительное время. Это одна из черт, которая мне в нем нравится, Ник. Он был самым известным и преуспевающим адвокатом по уголовным делам, но отказался от всего и стал преподавать право. Для таких поступков надо иметь большую силу воли.
— Но почему ты посчитала, что такой воли нет у меня, когда я отказался от мечты создать свое дело и пошел на государственную службу?
— Я имела в виду характер вообще. Кроме того, у тебя получилось все наоборот. Если бы ты начал свое дело, а потом решил стать чиновником, я бы тогда сказала, что это мужественный поступок. Ну, в общем, неважно. Мак Смит мне нравится, что плохого в том, что женщину волнует мужчина?
— Все зависит от того, кто этот мужчина. Ты совершаешь ошибку.
— А в твоих словах прозвучало осуждение.
Они оставили тему и заговорили о работе. Пенна мог рассказать не много, зато в запасе у Дарси имелось немало историй, поскольку она служила в полиции. Если ей и нравилось общество полицейских, так это потому, что у них всегда была наготове какая-либо история, пусть даже им и не нравился собеседник.
— Есть подвижки в деле об убийстве Юрис? — спросил Ник.
— И да, и нет.
— Насколько пикантными были письма, о которых я читал?
— Письма Венделя Тирни к Полин Юрис? В них совсем ничего пикантного, но наметились новые повороты.
Ник поднял брови и приготовился слушать.
— Но я не могу их обсуждать, — продолжала Дарси. — Мы снова беседовали с бывшим мужем Юрис — хирургом из Нью-Йорка.
— Почему?
— Потому что он с каждым днем возбуждает все больше подозрений.
— Хочешь узнать все в деталях?
— Нет, то есть хочу сказать, что хочу, но не могу. Жизнь Юрис была значительно богаче событиями, чем меня хотели уверить.
— Тебе это нравится? Нравятся люди, у которых интересная жизнь?
— Конечно.
— Чем была интересна жизнь Полин, я имею в виду то, что выходило за обычные рамки?
— Как и все мы, она имела теневую сторону души, только у нее эта тень была чересчур густой. Ты можешь хранить секрет?
— Конечно. Я работаю в правительственном учреждении.
— Полагаю, что мисс Юрис, возможно, совершила растрату.
— Да, это уже интересно. Чьи же деньги она растратила? Тирни?
— Нет, из кассы Национального музея строительства, где Тирни является председателем совета. До меня сегодня дошел слух. Это можно назвать пикантной подробностью?
Ник кивнул. Он с удовольствием слушал рассказы своей бывшей жены о ее работе в полиции. Но в такие моменты в нем укреплялась уверенность в правильности их решения расстаться. Ее деятельная натура требовала активной, насыщенной событиями жизни. Он не мог ей этого дать, но любил послушать ее рассказы о том, что происходило за рамками той размеренной, несколько однообразной жизни, которую вел сам. Возможно, ему доставляло большее удовольствие слушать о сплетнях и интригах, чем он хотел бы признать.
Дарси знала, что его привлекают ее рассказы о жизни Вашингтона, в какой-то степени это была и ее жизнь. Она знакомила его с миром преступлений, насилий, кровосмешений, всякого рода мошенничеств и политических афер. Порой ей в голову приходила мысль, что их брак, может быть, и не распался бы, если бы он во время супружества проявлял такой же интерес к ее делам. Но подобные мысли быстро исчезали. Они с Ником принадлежали к тому постоянно разрастающемуся клану, в котором пары объединяли чаще дружеские, чем супружеские отношения.
— Дело Юрис с каждым днем обрастает все новыми деталями, — сказала Дарси, когда они перешли к десерту: кофе и пирожные с заварным кремом. — Юрис, вероятно, присвоила часть денег музея. Да и лучший друг Тирни, банкир, его основной финансовый донор, может в любое время оказаться под следствием.
— И кого же он надул? — поинтересовался Пенна.
— Точно еще не знаю. В судебных инстанциях прошел слух: какие-то финансовые махинации, возможно, проблемы с налоговой инспекцией. Но важен сам факт. Вот какие они, богатые и могущественные: пишут любовные письма секретаршам, расхищают средства общественных организаций, надувают друг друга. Но мне нравится всем этим заниматься. — Она с удовольствием облизнула губы.
Ник был прав, Дарси очень любила свою работу. Он предложил провести вместе ночь, но она отказалась, ссылаясь на усталость и необходимость рано вставать. Выйдя из ресторана, они попрощались легким поцелуем, словно брат и сестра. Но неожиданно она обняла его и крепко поцеловала.
— Позвони мне, — попросила Дарси, глаза ее подтверждали просьбу. Ей было жаль, что он уходит. Ей всегда хотелось, чтобы проведенный вместе вечер не кончался. О расторгнутом браке Дарси не жалела, но вот такие нечастые встречи, когда она говорила, а он слушал, она ценила. Ей не приходилось встречать другого такого внимательного слушателя, как Ник. Именно это и имело значение. К чему знать все эти захватывающие истории, если некому их рассказать.
— Ну конечно, Дарси, я позвоню. Я всегда звоню тебе. И еще, держись подальше от женатых мужчин. Из этого ничего не выйдет. Я не хотел поучать тебя, извини.
— Ты абсолютно прав, — согласилась она. — Это мне в тебе и нравится, Ник. Твоя трезвость и рассудительность.
— Тебе нужно было принять мое предложение, — сказал Ник.
Дарси позвонила ему в час ночи, когда он уже спал, и они проговорили около часа.
