Лилиан Браун - Кот, который пел для птиц
— Где ваш дружок? — осведомился он.
Художница вздрогнула, когда её оторвали от работы, настолько она была поглощена картиной.
— О, это вы, мистер К. Я не знала, что тут кто-то есть. Все внизу.
— Где Джаспер?
— Его забрал Джейк, — с довольным видом ответила Феба.
— Я думал, что у друга Джейка, который живёт вместе с ним, аллергия на перья.
— О, теперь всё переменилось. Джейк купил квартиру в Индейской Деревне.
— Он получил повышение? — небрежным тоном поинтересовался Квиллер.
— Нет, он собирается и дальше делать то, что ему нравится: стоять в баре за стойкой и болтать с клиентами. Он просто получил наследство от старого дядюшки в Монтане. Джейк оттуда родом. Он говорит, что это в точности как Мускаунти, только больше.
— Удачное описание, — сказал Квиллер. — Значит, ему просто повезло, не так ли? А что ещё новенького в вашей гламурной юной жизни? Вы собираетесь участвовать в конкурсе, выступая за команду аптеки? — Он занимался пустопорожней болтовней, обдумывая новости о Джейке.
— Вряд ли. У меня сейчас неважные отношения с родителями. Проблема в том…
— В чём же?
— Я сообщила им, что переезжаю к Джейку.
— Понятно. — Квиллеру не пришло в голову ничего умнее.
— Другая проблема заключается в том, что Джейк не хочет, чтобы я разводила бабочек. Его тошнит от гусениц, а я как раз начала выращивать новую партию репейниц. Вы бы не хотели взять их к себе, мистер К.? Через пару недель они уже будут готовы летать, и тогда вы сможете их выпустить… Вот взгляните! Они там, на столике Джаспера. Их нужно держать вдали от прямых лучей солнца.
Они жили в картонке размером с коробку от маленького телевизора. В ней были окошки из прозрачного пластика — сверху и на трёх боковых стенках. Их было несколько — эти непривлекательные насекомые, похожие на червей, ползали по дну коробки и жевали зелёные листья.
— Ну, не знаю, — ответил Квиллер. — Вы уверены, что эти уродцы превратятся в бабочек?
— Я покажу вам репейницу на картине, — сказала Феба. — Я люблю их писать. Они очень красивые, красно-чёрные.
— Хм-м, — задумчиво произнёс он, прикидывая, не сможет ли спасти неудавшееся интервью с Фебой и в конце концов состряпать из этого колонку. — Дайте мне немножко поразмыслить. Я схожу в клуб «Вспышка», а потом вернусь к вам.
Спускаясь по лестнице, он слышал гул голосов — вероятно, на нижнем уровне собралось много народа. Он уже прошёл полпути, когда увидел белоснежную шапку волос, — обладатель её поднимался ему навстречу.
— Торнтон Хаггис! — воскликнул Квиллер.
— Там слишком большая толпа. Я так и не смог ничего увидеть и ни к чему подобраться. Поднимайтесь обратно, — посоветовал человек со двора, где изготавливают памятники.
Квиллер повернул обратно и, добравшись до верхней площадки, спросил:
— Вы заметили, что исчез Джаспер?
Торнтон кивнул с серьёзным видом:
— А теперь наш друг Беверли хочет заставить Фебу избавиться от её коробки с бабочками.
— Я знаю. Феба предложила их мне.
— Вам тоже? Моя жена и так уже думает, что я на грани помешательства, а стоит мне прийти домой с гусеницами, как она решит, что я безнадежен. Ну а вы?
— В моём случае они могут стать темой для колонки «Из-под пера Квилла». Однако мне нужно задать несколько вопросов.
Они зашли в студию Фебы.
— Вы решили? — спросила она взволнованно.
— Всё зависит от того, во что это для меня выльется, — ответил Квиллер. — Возможно, у меня не хватит профессиональных навыков, чтобы стать повитухой для бабочек.
— Это очень просто, — объяснила Феба. — Сначала вы снабжаете гусениц едой. На задней стенке коробки есть дверца, чтобы совать туда зелёные листья и вычищать продукты жизнедеятельности.
— Продукты жизнедеятельности? А что это такое? — испугался он. — Впрочем, лучше уж не знать.
— Я дам вам брошюру, где есть все инструкции. Если вы понаблюдаете, то увидите, как они прядут шёлк. Потом они превращаются в куколок, и несколько дней ничего не происходит. И вдруг бабочки разворачивают крылья и вылетают. Это чудо, мистер К.! Вы увидите, как они начнут порхать. В этот период им нужно давать цветы, обрызганные водой с сахаром. Через несколько дней вы выносите коробку на улицу, и они вылетают в широкий мир, такие счастливые, что освободились! Это даёт вам дивное ощущение радости!
— Вы гарантируете? Мне нужно выйти и подогнать свой пикап. Я пришёл сюда пешком.
Торнтон предложил подвезти его и гусениц домой. По пути к амбару он спросил:
— Вы не знаете, нашли того, кто забрался в Центр искусств и украл ню Дафны? На днях я с сыновьями зашёл выпить в таверну «Кораблекрушение», и бармен показал нам рисунок, купленный у клиента, который, в свою очередь, приобрёл его у кого-то в другом баре. Рисунок смахивал на работу Дафны, но подпись была стёрта.
— А он сказал, сколько заплатил за рисунок?
— Нет, а мы не спрашивали.
Торнтон никогда прежде не бывал в амбаре и, увидев лестницу в виде спирали, уходящей вверх, к восьмиугольной крыше, выдохнул:
— Ха! Ну и ну! Это вы сами придумали? Вот уж будет что рассказать моей жене!
— Я тут ни при чём, это всё архитектор из Центра. Это его последняя работа.
— А где же знаменитые сиамцы?
— Наблюдают за вами. Не делайте неосторожных движений!
Коробку с бабочками отнесли в комнату для гостей на втором полуэтаже, подальше от прямых солнечных лучей и любопытных кошек. Потом Квиллер сервировал угощение в павильоне.
— Я вижу, вы не подстригаете траву, — заметил Торнтон. — Моя жена любит широкие зелёные лужайки, но ей же не приходится их подстригать. И неважно, какая у вас газонокосилка, — всё равно работёнка ого-го! Раньше газон подстригали два моих сына, но теперь у них свои собственные дома и газоны. Вы ведь не знакомы с Эриком и Шоном, не так ли? Я ими горжусь: оба хорошие семьянины и хорошие бизнесмены. Если вам когда-нибудь захочется написать колонку о песке и гравии, обратитесь к ним: они знают в этом толк.
— Вполне возможно, что обращусь, — ответил Квиллер.
— Они поставляют свой товар округу, и один из инженеров-дорожников намекнул им, что на Тревельян-роуд, к северу от Бейс-лейн, планируют мостить большой участок.
— Итак, это подтверждает слухи, которые передал нам Гэри в «Чёрном медведе». Это означает, что несколько акров через дорогу от Центра искусств превратятся в трущобы. И кто же продаёт округу эту землю?
— Её не покупают, а берут в аренду. Владелец земли не хочет её продавать, и понятно, по какой причине. Через несколько лет цена этого участка подскочит до небес. Он примыкает к реке, и какая-нибудь предприимчивая фирма типа «XYZ» сможет построить там ещё одну Индейскую Деревню.
Эта земля уже принадлежит «XYZ энтерпрайзис», также известной как «Нозерн лэнд импрувмент», вздохнул про себя Квиллер. Несомненно, тот «новый парень», очаровавший Мод Коггин и выманивший у неё по дешевке землю, который якобы «землю любит, ну прямо как Берт» и собирается посадить «картофель там, бобы», не кто иной, как Дон Эксбридж, «X» из компании «XYZ энтерпрайзис[13]». Он никогда не нравился Квиллеру.
Глава двенадцатая
«Пароксизм», «ортопедия», «ксенофобия», «мизантропия», «кардиология», «водюнтаризм»… Квиллер обнаружил, что никак не может оторваться от составления списка слов: пока он пил кофе за завтраком, слова так и роились у него в мозгу. «Этимология», «эзотерический», «иррациональный», «церемониймейстер». Он всё время вносил в список новые слова. Чтобы покончить с этим безумием, он пошёл за своим велосипедом.
Его «Серебряный свет» хранился в стойле каретного сарая, и привратник начищал его до блеска. Было утро понедельника, и, сунув в карман листочки с текстом вторничной колонки, Квиллер отправился в путь на велосипеде. Его жёлтый шлем и спицы «Серебряного света» сверкали на солнце.
Квиллер вкатил велосипед в вестибюль редакции «Всякой всячины» и повесил свой шлем на руль, зная, что, когда покончит с делами, вокруг «Серебряного света» соберутся сотрудники газеты.
Бросив листки на стол Джуниора Гудвинтера и обменявшись с ним парой фраз об исходе воскресного бейсбольного матча в Миннеаполисе, он отправился к ответственному секретарю за почтой от своих читателей. Сара Пленсдорф, одна из пламенных поклонниц Квиллера, почитала за честь вручать ему почту лично. Это была женщина не первой молодости, из хорошей семьи, прекрасно образованная, но несколько чопорная. Квиллер раньше считал, что она потомок богатого судостроителя из Перпл-Пойнт, но теперь он в этом усомнился — благодаря Торнтону Хаггасу. Как-то раз они с Сарой вместе пообедали вечером при необычных обстоятельствах, и Квиллер обнаружил, что у них есть общий интерес — бейсбол.
