Александр Чернов - Музей боевых искусств
— Жалко девушку, — продолжал майор, перестав наконец терзать мою руку. Он снял резиновые перчатки, отодвинул листок с отпечатками пальцев и взглянул на него, словно любуясь своей работой. — Беременная она была.
Хоть я и был внутренне готов к подвохам майора, подобной подлости я от него не ждал. Я вздрогнул, как от удара хлыста, и против своей воли воскликнул:
— Как беременна?!
Майор, складывающий свои принадлежности для снятия отпечатков пальцев в кейс, удивленно воззрился на меня.
— Ты не знаешь, как бывают беременны?
Сообщение Самохвалова было настолько абсурдным, находилось за гранью понимания, а то и вообще было из области сверхъестественного, что от него мороз продрал меня по коже.
— Да нет, — стараясь скрыть свое шоковое состояние, через силу улыбнулся я, чувствуя, как от насилия над напряженными мышцами лица скулы сводит судорогой. — Знаю. Просто возмущаюсь, как у преступника рука поднялась на женщину, да еще в положении…
Так я говорил вслух, сам же лихорадочно думал: «Что за чушь! Оксана беременна?! Этого не может быть! Я же вчера лично привез ее после аборта домой!» Сотни мыслей возникли в моей голове. Чтобы майор не заметил, что я не в себе, я встал, подошел к раковине и, намылив руки, стал тщательно смывать с них краску.
— Вот и я о том же, — произнес полицейский. Он, кажется, не заметил моего состояния, а может быть, просто не придал ему значения, дай бог ему здоровья. — Таких гнид при попытке к бегству отстреливать надо.
«Долго он на моих нервах играть будет?! — возмутился я в душе. — Пусть либо арестовывает, либо оставит меня в покое». Пытка становилась невыносимой.
— Вот что, майор, — сказал я грубовато, собираясь поставить точку в нашем разговоре. — Ты извини, но мне пора. Есть еще какие-нибудь вопросы к моей персоне?
— Да нет, — отчего-то весело произнес Самохвалов. Он щелкнул замками на кейсе и поднялся. — Ну, бывай, Игорь. Надеюсь, что мы больше с тобой на криминальной почве не встретимся.
— Я тоже на это надеюсь, — буркнул я не очень уверенным тоном.
Рыжий майор направился к двери и вскоре исчез за ней. Я вытер руки о полотенце и стал лихорадочно соображать. «Что за ерунда. Оксана никак не может быть беременной. Никак… никак… никак… — билась в голове одна и та же мысль. Я не мог найти подходящее объяснение тому факту, что Оксана, которой сделали в институте гинекологии искусственный выкидыш, вновь оказалась в положении. — Если только… Если только… — неожиданно пришло ко мне озарение. — Нет, не может быть!.. Впрочем, что гадать? Нужно в ближайшее время проверить возникшее у меня подозрение. Но уж теперь точно нельзя Самохвалову ни в чем признаваться. Скажет, что я убил девушку, чтобы не допустить рождения нежелательного ребенка. Вот и мотив преступления. А экспертиза ДНК наверняка сможет доказать, что девушка беременна от меня. — Я ухмыльнулся: как герой «Американской трагедии», убивший героиню. Повесил полотенце на крючок. — Ну а сейчас, пока майор еще не знает о том, что именно я сегодня ночевал у Оксаны, необходимо съездить домой, забрать кое-какие вещи. В ближайшие дни в своей квартире мне появляться нельзя».
Я направился прочь из кабинета. В дверях столкнулся с Колесниковым. Он уже отпустил пацанов — в коридоре слышался топот, детский смех, выкрики. Совсем старый стал Иван Сергеевич, для тренерской работы не годится, пятнадцать минут с пацанами побыл, да и то в качестве наблюдателя, а дышит так, словно в одиночку яму два на два метра выкопал. Обидно наблюдать за тем, как быстро дряхлеет некогда могучий человек. Дай-то бог, чтобы он совсем в немощного не превратился.
— Ушел полицейский? — заглядывая через мое плечо в кабинет, спросил Колесников.
— Ушел, дядя Ваня.
— Все нормально?
Я посторонился, пропуская завуча в кабинет.
— Да вроде бы.
— Ну и ладно, — кряхтя, старик протиснулся между мной и косяком и направился к столу.
«Если нельзя появляться дома, значит, и на работе тоже», — подумал я и открыл было рот, чтобы сказать завучу, что завтра, скорее всего, на стадион не приду, но, подумав, решил промолчать — до утра многое еще может измениться. Возможно, посадят, а если так, то повесткой известят руководство о вынужденном прогуле, и не нужно будет клянчить, отпрашиваясь.
Я отправился в раздевалку, быстро переоделся и вышел из спортзала.
Солнце уже прошло большую часть своего пути по небосклону, слегка «остыло» и не сверкало так уж ярко, ослепительно, как в середине дня. Прогретый солнцем и пропитанный весенними запахами воздух, казалось, был тяжел и осязаем. Духотища. Наверняка в скором времени будет дождь.
Народу на улице было мало — вдалеке у корта по аллейкам прогуливались мамаши с колясками, бежала трусцой пара старичков, по ту сторону забора справа от ворот у джипа стояли двое парней в майках и летних свободного покроя брюках и о чем-то переговаривались. Парни, судя по их развитой мускулатуре и не хилой комплекции, были спортсменами, но не с нашего стадиона — подобных типов я в наших краях не встречал.
Когда я стал подходить к воротам, то заметил, что с левой стороны с двух направлений ко мне целенаправленно двигаются двое качков, явно из той же команды, что и те двое у джипа. Парни рассчитали все верно — выйдя из ворот, я как раз должен был оказаться в плотном кольце четверки. Этим типам какого черта еще от меня надо?
Я миновал ворота, свернул к джипу, но, не дойдя до него, резко повернул влево и скорым шагом направился по широкой дороге к автобусной остановке. Сзади тут же раздались торопливые шаги. Я пошел быстрее, за мной побежали. А вскоре на мое плечо легла тяжелая длань.
— Браток, подожди! — басовито произнес голос.
Не оглядываясь, я сделал круговое движение рукой, скинул ладонь незнакомца со своего плеча и заявил:
— Некогда мне, извини!
Смешно было надеяться на то, что братва оставит меня в покое. Так и случилось.
— Ну, ты чего, не мужик, что ли? — прогундосил второй голос, и меня вновь, но уже с силой схватили за плечо. — Ну, давай поговорим!..
Ну, всё. По опыту знаю: если начинают спрашивать, «мужик ты или нет», — драки не избежать. Да и еще один признак проявился, который говорит, что кулаками махать придется, — коленки подрагивать стали. Я резко обернулся.
— Ну?!
Рядом со мной стояли те двое, что приближались ко мне от ворот с левой стороны. Парочка же, торчавшая у джипа, разделилась и сейчас заходила ко мне с флангов.
— Баранки гну, — произнес обладатель гнусавого голоса — парень лет двадцати восьми, с перебитым носом и близкопосаженными глазами на плоском лице. — Тебя один человек видеть хочет. Поехали с нами!
С четверкой качков мне ни за что не справиться. Нужно было либо сматываться, либо идиотом прикидываться. Я выбрал последнее, ибо сбежать вряд ли получилось бы — ребята смотрели в оба.
— Послушайте, мужики, — сказал я, глуповато щерясь. — А вы уверены, что именно я вам нужен? Не ошиблись, часом?
На лице второго, смуглого парня со скошенным лбом и выступающей вперед челюстью, промелькнуло растерянное выражение.
— А ты кто такой? — спросил он неуверенно.
Я прикинулся насмерть перепуганным.
— Да Генка я Кулешов. Чего надо-то?
— Да врет он! — неожиданно заявил зашедший ко мне с левой стороны верзила с туповатой, ужасно знакомой мне физиономией. Судя по сломанным ушам, парень, как и я, был борцом, так что, вполне возможно, мы с ним и встречались когда-то на ковре. — Он и есть Игорь Гладышев. Я его знаю. Чемпион республики по вольной борьбе. Так что осторожнее с ним.
На дурачка здесь не проедешь. Я сделал шаг назад и встал в боевую стойку.
— Посмотрим, какой он чемпион! — ухмыльнулся четвертый звероподобного вида парень и ухватил меня за плечо.
Периферийным зрением я увидел, что борец со сломанными ушами уже стоит сбоку и сзади от меня. Почему-то именно этот парень показался мне наиболее опасным. Дожидаться, пока и он ухватится за меня, не имело смысла. Не глядя на звероподобного, я вывернул плечо, одновременно подсекая ноги парня, и ребром сжатой ладони наотмашь ударил его по уху. Противник пропеллером крутанулся в воздухе и, словно бревно, всей плоскостью тела шлепнулся на асфальт. В следующий момент я с разворота ударил левой рукой стоящего позади борца в лицо, а когда он, отклонившись, стал падать, добавил правой рукой по скуле. «Дуф-дуф» — дуплетом прозвучали два удара так, словно дело происходило на ринге и я работал в перчатках. Борец, попятившись, сделал пару шагов, а потом словно зацепился ногой за нечто невидимое, высоко вскинул обе ноги и, выгнув спину, упал на землю. А у меня дрожи в коленках как не бывало.
Гнусавый и смуглый, не ожидавшие от меня такой прыти, слегка растерялись, но быстро пришли в себя и ринулись ко мне, размахивая кулаками. Отбить четыре руки, почти одновременно летящие в лицо, нереально. Я и не надеялся сотворить чудо, увильнуть от рук. Два удара смуглого отбил, а вот кулак гнусавого встретила челюсть. Моя бедная, только-только зажившая после драки с тремя придурками у кафе «Сад желаний» челюсть вновь заныла. И, по-видимому, ей еще сегодня достанется, так как в нее опять полетел кулак, выброшенный вперед вновь пошедшим в атаку смуглым. Но все же я сумел на этот раз спасти челюсть, в последний момент успел отклониться, и костяшки пальцев нападавшего лишь чиркнули по моему подбородку. Сам же парень, потеряв равновесие, подался вперед. Я потверже встал на ногах и выставил вперед лоб. Смуглый со всего маху налетел на него носом, отпрянул и, закричав что-то про чью-то мать, схватился руками за лицо. Меж его пальцев из разбитого носа потекла кровь.
