Юлия Терехова - Хроника смертельного лета
– Да ты посмотри на них! Пожалуй, лишь Ланской и Рыков относятся к ней по-дружески. А остальные… Взять эту историю с испанцем…
– Да, его поведение можно истолковать двояко, – согласился майор. – А что? Мотивы у него могли быть самые разные. Не всякий ввяжется по собственной инициативе в подобную авантюру – заставить ревновать своего друга, да еще так, что у того крышу снесло.
– А тебе не показалось, что Кортес без особой симпатии относится к Астаховой? Вроде как подруга, вроде как красавица, а в глазах холод арктический. Не любит он ее. Да и Орлова тоже.
– Да… чудно как-то… – пробормотал Зубов, почесав в затылке. – Хлебнем, я чую, проблем с этой теплой компанией. А доктор как тебе?..
– У него даже выражение лица меняется, когда он об Астаховой говорит, – Глинский ухмыльнулся. – Смешно получилось с подружкой.
– Да, забавно. Но что это доказывает? Астахова – женщина, бесспорно, красивая, такие вызывают сильные чувства и не всегда позитивные… Не каждая выдержит подобное напряжение в отношениях, а общаются все в этой компании близко. Или она кайф от этого ловит, а? Все пятнадцать лет?
– Может, и ловит. Надпись на стене – отдельная песня. Ну все, смотри, все замыкается на ней.
– Ты, по-моему, тоже на ней замкнулся, – добродушно пошутил Зубов.
– Да нет… – отмахнулся Глинский и мечтательно посмотрел в потолок. «Да… – подумал он, – какая грудь… какие ноги… какие глаза… Идиот!» – выругал он сам себя, а вслух подвел итог:
– И все-таки – все замыкается на Астаховой. Интересно, что же с ней на сей раз случилось?
Майор решительно поднялся:
– Мы имеем полное право взглянуть. Подумаешь, спящая принцесса!
Опера вышли из кабинета. Заглянув в гостиную, где эксперты завершили долгую нудную работу, они остановились перед спальней.
Осторожно приоткрыв дверь, Глинский заглянул внутрь.
– Действительно, спит, – прошептал он, обернувшись к Зубову. – Зайти?
– Разумеется, – ответил майор и втолкнул напарника в комнату.
Заботливая рука укрыла женщину голубым покрывалом, прежде заменявшим ей юбку. Зубов бесцеремонно сдернул его, и они увидели, в каком плачевном состоянии находятся ее ноги. Катрин продолжала вздрагивать даже во сне.
– Как вам не стыдно? – услышали они возмущенный голос и, как по команде, повернули головы. Булгаков выходил из ванной, вытирая мокрые руки полотенцем.
– Я же сказал – ее нельзя беспокоить, – зло бросил он.
– Кто? – каменным голосом спросил майор, кивая на спящую Катрин.
– Что – «кто»? – отозвался Булгаков, отшвыривая полотенце в сторону.
– Я спрашиваю, – тем же тоном продолжал Зубов, – кто довел эту женщину до такого состояния, что ее пришлось накачивать успокоительным? Следы чьих побоев у нее на лице? А происхождение весьма характерных гематом на ее ногах вы, господин доктор наверняка затруднитесь объяснить.
Что Булгаков он мог сказать? Что его приятель Орлов и есть насильник? И не потенциальный, а самый что ни есть настоящий? Это произнести было невозможно.
– Будите ее, – потребовал Зубов. – Я заставлю ее написать заявление.
– Не сейчас, – Булгаков встал на его пути.
– Товарищ майор, у нас еще два свидетеля не опрошены, – вмешался в разговор Глинский и поймал на себе благодарный взгляд Сергея. Виктор добавил:
– Пусть Астахова спит. Она же никуда не денется, правда, доктор?
Булгаков мрачно кивнул.
– Ладно, – согласился майор. – Сколько она еще будет спать?
– Часа два, – ответил Сергей.
– Успеем, – коротко сказал Зубов. – Сейчас поговорим с ее дружком – как бишь его?
– Орлов… – буркнул Булгаков. – Андрей Орлов.
Виктор Глинский с любопытством рассматривал развалившегося перед ним на стуле Андрея Орлова. «Не красавец, – недоумевал он, – и что она в нем нашла? Обаяние? Интеллект? Ну, наверно, что-то нашла, а иначе – что ее держит подле этого жестокого человека столько лет?» Но будь на месте капитана милиции Виктора Глинского женщина, она, несомненно, отметила бы выразительные серые глаза под густыми бровями вразлет, резкие черты лица, дерзкий рот, скалящий в усмешке белые зубы, темно-пепельные, коротко остриженные волосы, худощавую фигуру. И ни одна черта не выдавала в нем животное, способное ударить того, кто слабее.
– Полное имя?
– Орлов Андрей Юрьевич.
– Род занятий, место работы.
– Заместитель директора по науке в московском филиале E-world security.
Еще один айтишник! Зубов хмыкнул. И фирма-то тоже нехилая. Не конкурент, конечно, рыковской транснациональной корпорации, но занимается информационной безопасностью. Или делает вид, что ею занимается?
– Расскажите, что вам известно о происшедшем вчера.
– Вы об убийстве? Ничего не известно, – Орлов нахально смотрел в глаза майору.
Зубов усмехнулся:
– А Полину Стрельникову сюда, к месту ее гибели, привел Вася Пупкин.
– Не вижу причин для иронии, – скривился Орлов. – Если вас интересует что-то конкретно, то задавайте конкретные вопросы.
– Ах, извините, – с ядовитой ухмылкой поклонился майор. – Тогда извольте ответить, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с убитой, а также не забудьте припомнить причину, по которой вы притащили ее сюда, после чего Полину Стрельникову изнасиловали и зарезали. Ну, давайте, я задал вам вполне конкретные вопросы. И постарайтесь ответить на них так, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений в вашей правдивости. А то у меня руки чешутся задержать вас по подозрению в убийстве.
– По какому праву вы со мной так разговариваете? – высокомерно вздернул брови Орлов.
– Да неужто мы вас прогневали, – ахнул дурашливо Глинский. – Ну, простите нас, коли обидели… Что-то на нас сегодня свидетели обижаются. Нежные все стали, трепетные.
– Вы будете отвечать? – Зубов старался сохранять максимальное спокойствие.
– Хорошо, – ответил Орлов, закуривая. – Пишите. Я познакомился с Полиной около «Арбатской», где покупал сигареты. Она стояла у кинотеатра. Я спросил у нее «Девушка, вы не меня ждете?» Такая вот избитая фраза.
– Зачем? – недоуменно спросил Виктор. – Вы же знали, что Екатерина Астахова…
– А кто такая Екатерина Астахова? – медленно, с издевкой произнес Орлов, разделяя слова. – Она что – моя жена? Я имею право знакомиться с кем угодно и когда угодно, и Астахова не будет иметь к этому никакого отношения. Я ясно излагаю?
– Яснее некуда. И, возможно, вы действительно были в своем праве, если б не маленькая деталь, которую вы почему-то постоянно упускаете – девушка убита и именно вы являетесь косвенной причиной ее смерти. Если не убили ее сами.
– Что такое вы говорите? – возмутился Орлов. – Вы же знаете, у меня есть алиби. Я всю ночь провел с Катрин. И она это подтверждает.
– Она так говорит, – кивнул Зубов. – Но у меня есть веские основания не верить ей.
– Какие основания? – вскинулся Орлов.
– Об этом мы еще поговорим, – Зубов решил подержать наглеца в напряжении. – Пока продолжим о Полине Стрельниковой. Итак, вы подошли к метро, увидели красивую девушку, задали ей этот дурацкий вопрос – а дальше?
– Дальше она игриво ответила «Может, и вас».
– И что?
– Я сказал, что еду к другу и пригласил ее поехать со мной.
– Она согласилась сразу?
– Без колебаний, – усмехнулся Орлов, – как будто мы знакомы сто лет. Я взял такси, и через десять минут мы были у Антона. Так что нам и поговорить-то не удалось.
– За те десять минут она успела вам хоть что-нибудь рассказать о себе?
– Ерунду какую-то. Говорила, что она студентка, изучает языки… Врушка. Никакая она, на фиг, не студентка. Английский на уровне детского сада.
– А вы говорите по-английски? – спросил Зубов.
– Свободно, – коротко ответил Орлов.
– И где, позвольте полюбопытствовать, вы учили язык? – продолжал въедливо майор.
– Я его не учил, – отрубил Орлов.
– Как это? – удивился Зубов.
– А вот так. Это, можно сказать, мой второй родной язык. Детство я провел в Штатах, с родителями, ходил там в школу.
– Понятно. А позже девушка не проговорилась о роде ее занятий?
– Да я что, слепой, чтобы не догадаться сам! – раздраженно воскликнул Орлов. – На ней же словно клеймо стояло! Я же не просто так к Полине подошел, поймите!
– Не просто так? – поинтересовался Глинский. – А, собственно, как? Вы ей деньги предложили?
– Какие деньги? Нет, про деньги и речи не заходило… – растерялся Орлов.
– Почему? – удивился Зубов.
– Ну как вы себе это представляете?.. Лично я не привык покупать женщин за деньги, – несмотря на то, что Орлов чуть замялся, отвечая на этот вопрос, в голосе его звучало превосходство Дон Жуана над ничтожным Лепореллой[24]. Глинскому стало противно, словно он дотронулся до чего-то осклизлого.
– Я хотел показать одной самовлюбленной стерве, что она не пуп земли, и всегда найдется женщина, готовая разделить со мной постель, – продолжал Орлов сквозь зубы.
