Ольга Тарасевич - Тайна «Красной Москвы»
— Мадлен, мы можем с тобой прославиться, — присоединился к разговору студент из Китая, имя которого Стас произносить так и не научился. Впрочем, сам парень охотно откликался на прозвище «Китай». — Ты организуешь общество по запрету креветок. А я — общество по запрету арахиса в батончиках «Сникерс». Арахис — он ведь тоже очень аллергенный. Если могут быть шипры без дубового мха — то пусть уж будет и «Сникерс» без арахиса! Правильно я говорю?!
Стас в этой перепалке не участвовал. Ему вдруг все стало совершенно ясно и понятно: большой объем продаж парфюма по-прежнему приходится на старые классические ароматы, новинки продаются хуже. Запрет натуральных ингредиентов на руку тем предприятиям, которые активно выпускают новинки. Старые парфюмы будут испорчены, и как бы ни пытались «перебрать» формулу с учетом новых требований — это будет уже другой парфюм, и часть поклонников навсегда отвернется от аромата, связанного с легендарным прошлым лишь формой флакона. И еще нововведения на руку производителям химических компонентов, используемых в производстве парфюмерии. А поскольку часто химическое производство и выпуск парфюма сосредоточены в одних руках — речь идет о том, чтобы дискредитировать старые бренды, закрепиться на рынке и начать массовое производство скучных нестойких парфюмов. Почему скучных? Потому что создать шедевр к каждому сезону, к весне, зиме или лету невозможно (а сейчас идет активная пропаганда не «одного аромата на всю жизнь, собственного запаха», а «сезонных духов»). Почему нестойких? Для увеличения продаж. В начале курса химии в Высшей школе парфюмерии считалось: стойкость туалетной воды 4–6 часов, парфюмированной воды — 8–10, духов — 12–16. Через год нормы изменились, содержание ароматических веществ в композициях уменьшилась. Теперь стойкость туалетной воды — 2–3 часа, парфюмированной воды — 5–6 часов, экстракта или духов — 6–8 часов. А дальше будет только хуже.
Это означает конец всему. Конец всем мечтам о создании гениального парфюма. Его просто никто сегодня не станет выпускать. Парфюмерия больше не является искусством. Это такой же бизнес, как продажа стирального порошка или жидкости для мытья окон. Причем очень часто у предприятий, выпускающих порошок и парфюм, один собственник…
Найти работу по специальности во Франции, как и предполагал Стас, у него не получилось.
Но в Москве с его французским дипломом удалось устроиться неплохо, на частное коммерческое предприятие, выпускающее недорогие туалетные воды — имитации известных французских ароматов. Как от парфюмера, от Стаса не требовалось ровным счетом ничего. Скорее, он там был востребован как химик-технолог, следящий за тем, чтобы содержимое купленной во Франции ароматической композиции в спиртовом растворе составляло минимальный процент. Это была механическая нетворческая работа. Но Стас, нарисовавший мрачные перспективы работы над отдушками для стирального порошка, радовался хотя бы символической связи своего труда с парфюмерией.
А потом его, как молния, поразила Ольга…
Вообще женщины как личности для Стаса не существовали. Тамара Петровна, с которой он продолжал поддерживать дружеские отношения и которой был благодарен за то, что она в буквальном смысле вытащила его из петли, как женщину Стас никогда не воспринимал. Хотя Тамара Петровна старалась выглядеть женственно — всегда с ниткой жемчуга, идеальным маникюром, в туфлях на каблуках и костюмах светлых тонов. Но при всем этом Стас понимал: она просто маскирует свой мощный холодный ум, работающий в женском теле, во все эти тряпки-побрякушки, которые полагается носить женщинам. В Тамаре Петровне не было ничего от женщины — ни истерик, ни суетливости, ни молочно-мускусно-ванильного запаха. Тамара Петровна всегда находилась в ровном хорошем настроении, не пялилась в глянцевые журналы с их дурацкими советами или книжки с не менее идиотскими описаниями любовных отношений.
Стас смотрел на девушек, работавших на предприятии, и не понимал, что может заставить мужчину иметь рядом с собой подобные визгливые нервные экземпляры.
Сексуальное желание? Проще справиться с ним самостоятельно и забыть, чем ради пары приятных минут постоянно терпеть рядом с собой звуковую сирену.
Помыть пол, погладить рубашку, приготовить еду? Опять-таки, сделать все самому, это элементарно.
Стремление к общению? Но ведь женщины неимоверно глупы и примитивны, о чем с ними можно разговаривать, кроме нарядов, готовки и сплетен?
Дети?.. Какой смысл в их существовании? И к тому же они довольно долго кричат громче женщин и писаются-какаются в штаны (а значит, и пованивают).
Дом в Жуковском снесли, поставили на месте частного сектора многоэтажку. И в ней же выделили Стасу двухкомнатную квартиру. Стас сделал ремонт, завел маленькую приятно пахнущую короткошерстную собачку Тосю с выразительными карими глазами, ездил на электричке на работу в Москву и был счастлив, не испытывая ни малейшей потребности в женщинах.
Не сказать чтобы Ольга отличалась особенной красотой. Внешность ее была неяркой: среднего роста, худенькая (но с очень хорошей осанкой, занятия балетом в детстве навсегда отучили ее сутулиться), зеленоглазая пепельная блондинка. Она шила на заказ. Ее собственная одежда выглядела неброско, но стоило только присмотреться к женственным платьям и строгим пиджакам, как становилось понятно: крой безупречен, дизайн оригинален и вещи смотрятся по-королевски.
Ольга приходила к жене владельца предприятия, Алле. Аллин кабинет находился за лабораторией, и Ольга всегда кивала Стасу, а он робко улыбался в ответ.
Как только он первый раз увидел Ольгу, с ним стало происходить что-то непонятное.
Стас вдруг осознал, что рядом с Ольгой невероятно легко и вкусно дышится, а знакомые запахи становятся потрясающе красивыми. Стас с удивлением понял, что он счастливый — но почему-то только в те моменты, когда мимо проходит эта худенькая блондинка. И очень хотелось, чтобы Оля постояла рядом, а не бежала к Аллочке. Но как это устроить, Стас не мог и представить.
Однажды она заговорила с ним сама:
— Слушай, а ты можешь составить духи для одной моей клиентки? Она очень любит все уникальное и эксклюзивное. У нее нет недостатка в деньгах, но она не выносит, когда у кого-то похожее платье или аромат. Она хорошо заплатит!
— Конечно. — От волнения голос Стаса дрогнул. — Я уже придумал множество оригинальных букетов из тех ароматических основ, которые есть в нашей лаборатории!
Ольга посмотрела на него с нескрываемым удивлением:
— Так что ты тогда в этой конторе делаешь? Купи три бадьи этих масел, сними себе офис — да и трудись самостоятельно. На себя работать намного веселее, чем на какого-то дядю!
Стас даже не нашелся что сказать. А ведь она права, эта худенькая серьезная девушка!
Клиенты? Они найдутся, можно дать рекламу.
Помещение? Для аренды достаточно подходящих вариантов.
Будет ли прибыль? Этого никогда не узнаешь, пока не попробуешь, надо просто сделать первый шаг…
С легкой Олиной руки Стас начал свое дело. Появился веский повод для встреч: посоветоваться, как привлечь клиентуру, проконсультироваться, как прятать налоги.
— Приходи ко мне на ужин. И на завтрак, — однажды просто сказала она, глядя на Стаса с мечтательной улыбкой.
Рядом с ней было удивительно легко и хорошо.
Стасу нравилось смотреть, как Ольга готовит, как придумывает эскизы платьев, как поливает свои любимые филаки, которыми уставлены все подоконники в ее квартире.
Когда Стас понял, что готов всегда смотреть на тонкую Олину шейку с завитком пепельных волос, то отправился в ювелирный магазин, купил кольцо и сделал Ольге предложение. К огромному удивлению Стаса, она согласилась.
— Я так люблю тебя! Мы будем самыми счастливыми! — Оля вскочила на диван и принялась подпрыгивать вверх, целуя палец с колечком.
— Я тоже тебя люблю, — пробормотал Стас, интуитивно понимая, что именно это Ольга и хочет услышать.
Но в глубине души он знал, что это неправда. И что единственный человек, который ему по-настоящему интересен, — это он сам.
А Ольга… С ней просто удобно. Она мигом привела клиентов в его парфюмерную мастерскую, она замечательно готовит его любимые блинчики с творогом, она особенно вкусно пахнет по утрам…
Зеленые глаза жены все чаще смотрели грустно.
