Наталья Александрова - Таинственный сапфир апостола Петра
— Ага, давай поглядим… — Агния придвинула к себе ноутбук. На этот раз она не переводила все подряд — это было бы слишком долго — а только пересказывала подруге общий смысл.
— Ну, они обсуждали на своем совете планы развития университета на ближайшие годы и пришли к выводу, что нужно построить новое студенческое общежитие, соответствующее современному уровню комфорта. Ну, ясно — ведь основной источник дохода университета — это плата за обучение, поэтому они хотят создать для студентов самые комфортные условия.
Вот, короче, денег в бюджете университета было недостаточно, и один из членов попечительского совета предложил продать что-нибудь из коллекции университетского музея. Ну, и пришли к решению продать этот самый каролингский кубок… И вот что интересно… Знаешь, кто предложил его продать?
— Понятия не имею!
— Тот самый Дональд Свифт!
— Тот миллионер, который подарил кубок университету?
— Он самый!
— Не понимаю… сам подарил этот кубок университету, а потом сам же предложил его продать?
— Я сама не очень понимаю, какой в этом смысл, но, наверное, какой-то есть. Может быть, таким образом этот Свифт увел деньги от налогообложения, или еще какие-то миллионерские штучки… Но это, собственно, меня не очень интересует. Мне гораздо интереснее узнать, как этот кубок попал к самому Свифту. Можешь ты это каким-то образом выяснить?
— Попробую! — Аська по обыкновению шмыгнула носом и снова склонилась над компьютером.
— Послушай, ты же наверняка голодная! — решила настоять на своем Агния. — Давай, я тебя покормлю! Хочешь супу?
— Ой, нет, только не суп! — всполошилась Аська. — Меня тетя Дуся каждый день кормит супом, котлетами, всякими домашними разносолами… Она считает, что мне нужно хорошо питаться, что я — худая и бледная от вредных лучей, которые испускает мой ноутбук, представляешь? И ничего ей не докажешь и не объяснишь! Знаешь, как мне надоело это здоровое питание? Нет ли у тебя маринованных огурчиков и еще чипсов? — в ее голосе зазвучали мечтательные нотки.
— Поищу, — неуверенно проговорила Агния, направляясь на кухню, но в дверях задержалась и пристально взглянула на подругу:
— А что это тебя на маринованные огурчики потянуло? Ты случайно не беременна?
— Нет, меня уже несколько лет на огурчики тянет, такой долгой беременности не бывает! И вообще, мне детей уже хватит, больше я рожать не собираюсь!
— Ну ладно… — Агния с сомнением поглядела на Аськины растрепанные вихры.
Через несколько минут Агния вернулась в комнату с пакетом картофельных чипсов. Маринованных огурчиков в ее хозяйстве, к сожалению, не нашлось.
Аська стучала по клавиатуре с пулеметной скоростью. Не оглядываясь, она сунула руку в пакет с чипсами, взяла горсточку в рот и захрустела. Агния села рядом, стараясь не отвлекать подругу, и только время от времени подсовывала ей чипсы.
Наконец Аська оторвалась от компьютера, шмыгнула носом и потянулась:
— Ну вот, нашла все, что смогла. Слушай сюда.
Значит, где-то года четыре назад Дональд Свифт оставил свои нефтяные скважины на попечение управляющего, а сам отправился в Европу — как говорит один мой старый приятель, за культурой. Он провел примерно месяц в Италии, чуть меньше — в Германии и полтора месяца во Франции. Он ездил по разным регионам Франции, но большую часть времени жил в замке некоего виконта де Бриссака, в Лангедоке, неподалеку от города Безье. Слышала когда-нибудь про такой город?
— Да я-то слышала, я же все-таки искусствовед. Ты не отвлекайся, продолжай!
— Вот, ты слышала, а я нет. Но не в этом дело. Тот виконт, в замке которого жил наш техасский миллионер, происходит из очень древнего дворянского рода, этому роду больше тысячи лет. Но в данный исторический момент дела у виконта обстоят неблестяще, проще говоря — семейка разорилась. Он наделал долгов, никак не мог выкрутиться, хотел уже продавать фамильный замок, но тут очень удачно подвернулся наш знакомый из Техаса, и финансовые трудности виконта удивительным образом прекратились. Он расплатился с долгами и даже отремонтировал полуразрушенное крыло замка…
— Что, неужели аренда замка покрыла все его долги?
— Вот это вряд ли. Аренда такого замка, конечно, стоит недешево, но все же не столько, чтобы расплатиться с долгами старинного дворянского семейства да еще оплатить ремонт средневековых руин. Тем более, что наш миллионер жил там всего месяц.
— И как же ты это объясняешь?
— Я это никак не объясняю, я в таких вопросах не разбираюсь. Это ты у нас искусствовед и историк, а я — простой программер. Я могу только копать в Интернете.
— Ну и как — что-нибудь нарыла?
— Да, представь себе — кое-что нашла. Во-первых, у этой старинной семьи, как у многих аристократических семейств Европы, были свои семейные сокровища. Картины старых мастеров, средневековое оружие, старинные украшения и прочие редкости. Время от времени они предоставляли свои сокровища разным музеям для выставок — именно тогда они и засветились в прессе, а значит, и в Интернете. Они участвовали в разных международных выставках на протяжении последних пятидесяти лет…
— Не понимаю… Ты говоришь, что нашла это в Интернете, но пятьдесят лет назад Всемирной сети не было и в помине, разве что в фантастических романах! Только-только появились первые компьютеры, и использовали их совсем в других целях!
— Слушай, Иволгина, я тебе удивляюсь. Ты вроде образованная женщина, а такое говоришь. Интернета, конечно, не было, но газеты и журналы были!
— Ну, разумеется…
— А у каждой уважающей себя газеты, у каждого журнала был архив старых номеров. И с появлением современных компьютеров и Интернета все средства массовой информации перевели свои архивы в цифровую форму и выставили их в сеть. Так что сейчас в сети можно найти номера солидных газет не то что пятидесятилетней, но даже столетней давности! И вот в одном из старых журналов я нашла отчет о выставке в марсельском музее, где среди прочих редкостей засветился старинный кубок. Вот, посмотри — это тот самый, твой кубок?
Аська показала подруге выведенную на экран страницу из какой-то французской газеты. На этой странице была фотография старинного кубка. Фотография была некачественная, черно-белая, но у Агнии не осталось никаких сомнений — это был тот самый кубок, который Боровой купил на венецианском аукционе. Тот самый каролингский кубок, который она привезла в Россию, кубок, из-за которого она попала в аварию и лишилась работы и доброго имени.
— Да, это он, тот самый кубок, — проговорила она тихим взволнованным голосом.
— Ну вот, что и требовалось доказать!
— Значит, французский виконт продал семейную реликвию техасскому миллионеру, чтобы поправить свои дела.
— Причем продал тайно!
— Но почему?
— Должно быть, потому, что такие ценные артефакты нельзя вывозить за границы Франции. Вот, я запустила поиск на имя виконта де Бриссака, и мне попалась еще одна статья. Вскоре после возвращения Дональда Свифта из Европы виконта вызывали в полицию, где его допрашивали по подозрению в незаконном вывозе из страны исторических и художественных сокровищ. Он оправдался, видимо, у полиции не было веских доказательств, одни подозрения…
— Ну да, а потом, когда Дональд Свифт подарил кубок университету, никому и в голову не пришло проверять его происхождение — ведь это был дар, а дареному коню в зубы не смотрят! А еще позже, когда попечительский совет университета решил продать этот кубок, у него уже была вполне солидная история — он на законных основаниях находился в музее университета…
— В общем, какая-то хитрая афера.
— Да, наверное, только мне вся эта информация не очень поможет. Мне бы хорошо узнать, как этот злополучный кубок попал в семью обнищавшего виконта.
— Ну, это трудновато будет, потому что, судя по всему, семья де Бриссаков владела этим кубком черт-те сколько лет!
— И не лет, а веков, — вздохнула Агния, — ну, все равно — спасибо тебе. Ты мне здорово помогла.
— Ладно, я еще над этим вопросом на досуге подумаю! — пообещала Аська, уходя.
«Да где тебе, — подумала Агния, — когда тебе, у тебя своей работы навалом…»
Проводив подругу, она легла, но долго не могла заснуть.
Едва она закрывала глаза, как перед ней возникали венецианский аукцион, древний кубок, сапфир, сияющий необыкновенным синим светом, а потом, безо всякого перехода — мертвый Боровой на гостиничном ковре, пропитанном его кровью…
А дальше…
Дальше она вспомнила тот страшный день, когда вбежала в кабинет деда и увидела его на окровавленном ковре…
И снова, как уже много раз за эти два года, перед ней встал страшный вопрос — кто, кто мог убить деда?
Ведь его дверь не была взломана, она была открыта, а открыть ее мог только сам дед…
