Эшли Уивер - Убийство в Брайтуэлле
– Ну, что-нибудь узнал? – без предисловий начала я.
Он отбросил книгу.
– Похоже, Оливия Хендерсон вскрыла себе вены. Я заказал тебе завтрак в номер. – И он кивнул на серебряный поднос.
Я подошла к столу и подняла крышку. Терпеть не могу холодную овсянку, но как же мило, что муж подумал обо мне.
– Вены? Какой ужас.
Я присела на стул напротив Майло. Взятый утренний темп начинал сказываться. В теле еще ощущалась вялость, но тяжесть ушла.
– Я тоже подумал – несколько театрально.
– Какая бесчувственность. Она все-таки могла умереть.
– Но не умерла же. Ешь овсянку, Эймори. Судя по твоему виду, тебе необходимо подкрепиться.
– Я не хочу есть, спасибо. Так опасности для жизни нет?
– Никакой. Оплошала бедняжка.
– Ты о чем?
– Или она не собиралась доводить дело до конца, или у нее сил меньше, чем у котенка. Раны неглубокие, травма незначительная. Вряд ли даже потребуется налагать швы.
Я была ошарашена.
– Майло, боже мой, как тебе удалось все это узнать?
Он улыбнулся:
– Настоящий следователь никогда не выдает свои источники.
– Так ты у нас теперь следователь?
– Я подумал: почему бы не попробовать?
Майло откинулся на диване, и в глазах появилась знакомая искорка, означающая редкий у него порыв энтузиазма. Я его не видела таким уже очень давно и испытала неоправданное удовлетворение, как будто это мне удалось хоть чем-то пробудить его интерес.
– Что-нибудь еще?
– Не очень много. За столом сегодня говорили исключительно о мисс Хендерсон, больше ни о чем.
– Что ж, должна признать, ты молодчина.
Он снова улыбнулся:
– Это оказалось намного увлекательнее, чем Монте-Карло. А что у тебя? Узнала что-нибудь у Эммелины?
Я вздохнула:
– Она совершенно разбита. Не знаю, на сколько ее хватит. Чуть что, рыдает. Конечно, ей здорово досталось. На ее месте я бы, конечно, тоже лежала пластом.
– Ерунда, – отмахнулся Майло. – Ты бы выдержала.
Я не поняла, что это было – комплимент или упрек, и потому ответила как можно небрежнее:
– Ты думаешь?
Майло усмехнулся:
– Разумеется. Если бы меня укокошили, я бы оставил тебе кучу денег и полную свободу действий.
Идя к выходу, я бросила через плечо:
– Ради этого не стоит становиться жертвой убийцы. Все вышеперечисленное я могу получить посредством простого развода.
– Спокойно, любовь моя, – ослепительно улыбнулся Майло.
Глава 15
Полнейшее безразличие Майло к людям в сложившейся ситуации могло оказаться бесценным. Я поставила перед ним задачу выудить максимум информации из наших друзей, надеясь, что разговоры с ним все сочтут пустой болтовней, не чреватой последствиями. И существует вероятность того, что кто-нибудь да проболтается.
Сама же я, расставшись с Майло, первым делом собралась в полицейский участок к инспектору Джонсу. Он нехорошо поступил с Джилом, да и со мной тоже, и тут надо разобраться.
В участке мне сказали, что инспектор занят, однако предупредительный сержант сообщил ему о моем приходе, и уже через несколько минут я очутилась в служебном кабинете Джонса. Здесь все было прибрано и опрятно (кто бы сомневался). Я обратила внимание на фотографию инспектора вместе с красивой темноволосой женщиной, вероятно женой. Кроме фотографии, в кабинете было очень немного вещей, не имеющих непосредственного отношения к работе. Джонс сидел за столом, на котором высились аккуратные стопки бумаг. Все свидетельствовало об упорядоченности и деловитости. Когда я вошла, инспектор встал.
– Миссис Эймс, – поздоровался он.
Я бы не сказала, что Джонс встретил меня радушной улыбкой, но выражения явного неудовольствия на его лице я тоже не заметила. Он как будто забавлялся мной, и это злило. Вчерашнее негодование, правда, уже улеглось, но после ареста Джила зависть и восхищение деловыми качествами инспектора тоже остыли. А потому демонстрировать полную меру дружелюбия я не хотела. Тем не менее передо мной стоял определенно умный человек, и я надеялась, мои доводы его убедят.
– Полагаю, инспектор, вы догадываетесь, зачем я пришла, – холодно сказала я, присев на простой деревянный стул, предложенный Джонсом.
– Вы считаете, что открылись мне, а я злоупотребил служебным положением, – без предисловий начал он. – Это понятно, и мне искренне жаль, что вы так думаете. Тем не менее, если мистер Трент виновен в убийстве, мой долг арестовать его и предъявить ему обвинение.
Его спокойная логика умерила мое возмущение. Трудно упрекать человека, который выполняет свой долг, даже если он при этом заблуждается.
– Хорошо, допустим, – отозвалась я. – Но вы совершили огромную ошибку. Джил Трент такой же убийца, как вы.
Джонс пристально посмотрел на меня.
– Я могу быть с вами откровенен, миссис Эймс?
– Буду вам признательна.
– Я не стал бы исключать возможность того, – инспектор осторожно подбирал слова, – что ваше мнение было сформировано под влиянием, скажем, симпатии к мистеру Тренту.
На секунду я задумалась – может, инспектор прав? – но в конце концов отбросила это предположение как невероятное.
– Инспектор, я хорошо знаю Джила. Он этого не делал.
– Вы присутствовали при убийстве Руперта Хоу?
– Нет.
– Тогда вы не можете с полной уверенностью утверждать, что произошло или чего не происходило в тот день на скале.
Я вдруг поняла: единственное, что мне остается, – это попусту талдычить одно и то же. Но другого способа убедить Джонса, что я абсолютно уверена в невиновности Джила, я не видела.
– Инспектор, я не просто настырная дурочка.
Джонс перехватил мой взгляд.
– Я так вовсе не думал, миссис Эймс. Напротив. Но поставьте себя на мое место. Если бы у вас были основания считать человека виновным, вы бы поверили женщине, которая – простите, что я так говорю, – кровно заинтересована в результатах следствия?
Интересно, уж не думает ли он, что нас с Джилом связывает нечто большее, чем давнее знакомство?
– Мы с Джилом старые друзья.
– Старая ли это дружба или нечто большее, не мое дело, – мягко парировал инспектор. – Суть в том, что я арестовал мистера Трента не только на основании ваших слов. Имелись и другие обстоятельства, которые я обязан был принять во внимание.
Я вспомнила его вчерашние слова.
– Кто видел Джила с Рупертом в тот день на террасе?
Джонс миролюбиво улыбнулся:
– Как я уже отметил вчера, в настоящий момент я не вправе разглашать эти сведения.
Этот человек мог свести с ума кого угодно. Но я не собиралась быстро сдаваться.
– Предположим, кто-то действительно видел Джила. Но это еще не значит, что он убил Руперта.
– Верно, само по себе это мало о чем говорит. Однако в сочетании с веским мотивом, о котором поведали вы, и с учетом давних разногласий между фигурантами история предстает в ином свете.
– Однако не поторопились ли вы с арестом? Вы говорили с остальными? Узнав, что речь идет об убийстве, все были немало напуганы.
Инспектор потянулся к краю стола и взял толстую папку.
– Вот досье на постояльцев «Брайтуэлла», миссис Эймс. Довольно подробные, включая вас и вашего мужа. Интереснейшее чтение.
Я не поняла, на что намекает инспектор, и проигнорировала эту реплику.
– Тогда вам должно быть известно, что мотив мог иметься не только у Джила.
Инспектор задумчиво посмотрел на меня.
– Хотел бы я знать, что вам, по вашему мнению, известно, миссис Эймс.
Я мысленно ругнула себя, что разболталась. Он действительно проницателен, этот инспектор Джонс.
– Так, кое-что слышала, – уклончиво ответила я.
– Не сомневаюсь, что слышали. – Джонс откинулся на спинку стула. – Что-то особенное?
Как будто я хоть что-нибудь еще ему расскажу.
– Вряд ли слухи принесут вам пользу, инспектор.
– Может, и нет. Однако немало убийц были схвачены благодаря ценным сведениям, нет-нет да и мелькающим в слухах.
– Тогда вы согласитесь, что Джил не единственный, кто мог это сделать, – ухватилась я за подсказку.
– Разумеется… поэтому и не рекомендовал пока всей вашей компании покидать гостиницу.
Новость стала для меня неожиданностью. Я не слышала о том, что постояльцам запретили уезжать.
– Значит, вы не уверены, что это Джил?
– Я арестовал мистера Трента, поскольку можно сделать вывод, что он виновен. В противном случае я бы нарушил свой долг. Нельзя отрицать очевидное. Но уверяю вас, миссис Эймс, расследование еще не закончено.
Я никак не могла понять, что он хочет мне сказать. Его так трудно разгадать, почти как Майло. Но одно было ясно: пока инспектор больше ничего не скажет.
– Как себя чувствует мистер Трент?
– Ему обеспечен хороший уход.
– Я могу с ним поговорить?
– Боюсь, сейчас это невозможно. Возможно, если вы зайдете завтра…
Я поднялась, понимая, что нет никакого смысла задерживать Джонса.
– Я приду завтра.
Инспектор улыбнулся:
