Ольга Володарская - Каждый день как последний
— Чем это тебя свалили? — поинтересовался Кен.
— Думаю, из какого-то специального пистолета, заряженного снотворным. Как для животных.
— Хорошая подготовка.
— Да, — согласился Паша. — Все было предусмотрено. За каждым из нас следили, вели до места, где удобнее всего отключить. Под рукой имелось средство для этого. А поодаль транспорт. Потому нас и отлавливали по очереди с интервалами в день, два, три и более. Ведь маньяк не мог разорваться на части.
— Все равно не пойму, почему именно мы?
— Да нипочему! — отмахнулся Егор. — Да, маньяк хватал не тех, кого удобнее, а конкретных людей… Но нипочему!
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, скажем… — Он пощелкал длинными узловатыми пальцами с желтыми от никотина ногтями. — Ткнул наугад в телефонный справочник. Или решил каждого десятого посетителя супермаркета осчастливить.
— То есть ты считаешь, что выбор был случайным, но окончательным?
— Как-то так. Потому что не может нас что-то объединять. Даже грехи, если у вас такие имеются. Возьми нас троих. Один мажор, второй работяга, третий шпана.
— Ты уже не шпана, а я не работяга, — поправил его Паша.
— Ладно. Я — скульптор, человек искусства, а ты путешественник. Кен тот же мажор.
— Ты меня не любишь, да? — без всякой обиды спросил Кен.
— Конечно. Потому что я тебе завидую. Тебе судьба сразу отсыпала монеток. Ты из хорошей семьи, и красавчик, и бабки к тебе сами в руки идут. Кто ж тебя такого любить-то будет? Только телки…
— А то, что я в свои двадцать девять совершенно один, и у меня ни бабушки, ни родителей, никого не осталось, это тоже милость судьбы?
— Я в этом ничего плохого не вижу, ты стал наследником и бабушки, и родителей. А что один — это твой выбор. Значит, ни жены, ни детей не хочешь. Хотел бы, все было б. А ты как считаешь, Паш?
Но тот его не слышал. Он думал о своем.
— А знаете, что странно? — сказал он вдруг. — Что я вас никого не помню.
— И что из того? — скривил губы Егор.
— Просто у меня очень хорошая зрительная память. Я половину города в лицо помню.
— Значит, мы из другой половины, — пожал плечами Егор.
— Или просто сильно изменились, — добавил Кен, — и стали не такими, какими ты нас запомнил.
Но Пашу их слова не убедили. Он продолжал хмуриться и грызть зубочистку. Уже пятую. Предыдущие превратились в опилки.
— У меня было несколько сотрясений мозга, — продолжил он. — Одно очень серьезное. Даже в больнице полежать пришлось. Вот думаю, а не повлияло ли это на мою память?
— Тебя это беспокоит? — поинтересовался Кен.
— А тебя бы не беспокоило? Что, если провалы в памяти начнутся?
— А может, уже начались? — подлил масла в огонь Егор. Он обожал это делать. — Не замечал ничего такого за собой?
— Было. Но только после выписки. Когда не до конца оклемался. Последнее время… тьфу, тьфу… — Он сплюнул через левое плечо. Подумав, еще и по столу постучал.
Егору стало скучно. Эти двое его утомили своими разговорами. Хотелось встряхнуться. А так как лучшей встряской для Егора был секс, то он решил взять на ночь девочку.
Он знал «пятак», где «пасутся» лучшие городские проститутки, неподалеку отсюда. Пешком — минут десять.
— Пойду я, мужики, — сказал Егор, вставая.
— Да и нам пора, — тут же поднялся Паша. — Время уже позднее… — Он махнул официантке, подзывая ее.
— Кого подвезти? — спросил Кен, следуя общему примеру.
— Я пройдусь, — ответил Паша, взяв из рук девушки кожаную папочку со счетом. Открыв ее, он объявил: — С каждого по семьсот рублей.
Егор нахмурился. Что-то многовато! Как пить дать обсчитали.
— Дай-ка сюда… — Он отобрал у Паши счет, пробежал глазами по столбцам, затем увидел итог. — По шестьсот десять с каждого! — возмутился он. — Ты что, плохо видишь или считать не умеешь?
— Вижу и умею. А на чай?
Егор фыркнул, но на стол бросил все же пятисотку и две сотенные.
— Подбросить? — обратился к нему Кен.
— Не, я тоже пройдусь.
— Ну вы даете! А меня пешком ходить не заставишь.
— Смотри, пузо нарастишь к моему возрасту. Оно у тебя уже дрябленькое, — не удержался от укола Егор.
Засим раскланялся и покинул кафе первым.
На улице было прохладно. Зябко поежившись, Егор сунул руки в карманы и быстро, чтобы не замерзнуть, зашагал в направлении «пятака». Вообще-то пользоваться услугами проституток он не любил. Не потому, что брезговал, как некоторые. Просто денег жалел. Егор не привык на баб их тратить. Но сейчас было не до экономии. Нестерпимо хотелось секса. Да не обычного, а поострее.
Чтоб встряхнуться так встряхнуться!
— Красавчик, развлечься не желаешь? — услышал Егор хрипловатый женский голос.
Приостановившись, он обернулся.
У стены, привалившись плечом, стояла девушка. Очень высокая и красивая, в плаще с капюшоном, но он не скрывал ее форм. А губки какие! Глаз не оторвать… Не была бы проституткой — зацеловал бы.
— Че почем, красавица? — поинтересовался Егор. Хотя уже решил для себя, что даже если дорого, все равно возьмет ее. Уж очень хороша.
— Для тебя, котик, будет скидка. Ты мне нравишься.
— Так сколько?
— Штука час.
— Пойдет. — Он подмигнул ей. — Пошалим?
— Не вопрос… — И повела плечиком. Грудь от этого движения колыхнулась, и Егор понял, что на ней нет лифчика…
А может, вообще ничего? Кроме чулок?
О-о-о… Тогда она просто женщина его мечты!
— Я готов, красавица.
— Пошли… — И поманила его за собой.
— Э нет! — Он погрозил ей пальцем. — По блат-хатам не хожу. Знаю я, на что там нарваться можно.
— Гарантирую безопасность.
— Детка, я не пальцем деланный. Меня не кинешь. Давай так. Берем такси и едем ко мне. Идет?
Она покачала головой.
— Плачу двойную цену! — Егор знал, что ни одна проститутка не откажется от такого предложения.
— Могу я сделать звонок?
— Ради бога, дорогая.
— Дождись меня!
Егор кивнул. Конечно, он ее дождется. Такую принцессу!
Он понял, что она пошла звонить сутенеру. Те девочки, что снимаются на «пятаке», под одной мамкой ходят. Но есть другие, у которых своя «крыша». Или ее нет вовсе. Хотя такие на улицу редко выходят.
Минуты через три амазонка (Егор так ее прозвал) вышла из-за угла.
— Ну, что? Едем?
— Едем! — лихо крикнула она.
Егор схватил ее за руку и повел к дороге. Девушка была выше его. И это тоже ему нравилось. Вот только он никак не мог рассмотреть ее волос, их скрывал капюшон. Егору было плевать на их цвет, ему одинаково нравились и блондинки, и брюнетки, и рыжие. Но только длинноволосые. Каре он еще как-то терпел, а вот короткие стрижки его отвращали.
— Как тебя зовут? — спросил Егор.
— Матильда.
— О… Супер! Выпить хочешь?
— А чего ж не выпить?
— Что будешь?
— То же, что и ты.
— Тогда водку. От вискаря у меня отрыжка уже.
— Но сейчас поздно, не продают алкоголь.
Егор посмотрел на нее с некоторым недоумением.
— Ты любительница, что ли?
— В каком смысле?
— Все уличные девки знают, где купить бухло, наркоту и прочее…
— Я не уличная! — ощетинилась проститутка.
— Ах, простите, ваше величество, — дурашливо поклонился Егор. — Не хотел вас обидеть. — Он на самом деле не стремился к этому. Зачем ссориться с девкой, которую хочешь в скором времени отыметь. Пусть и за деньги. Среди продажных попадаются гордые (или глупые, как посмотреть) особы, которые могут заартачиться, если клиент слишком груб. Ясное дело, вся их спесь куда-то улетучивается, стоит повысить гонорар, но Егор и так цену удвоил. Сколько можно?
— Я работала в очень приличном заведении, — смягчилась Матильда. Она же Маша или Марина по паспорту. — Но нас накрыли. Поэтому пришлось выйти на улицу.
— Странно. У тебя наверняка куча постоянных клиентов, и у всех есть твой телефон.
— Боятся связываться после случившегося.
Он решил больше на эту тему с ней не разговаривать. К тому же они уже дошли до стоянки такси.
— Командир, нам бы водочки еще, — обратился к водителю Егор после того, как они забрались в салон.
Тот кивнул. И за всю дорогу не сказал ни слова. Егор обожал таких таксистов.
До дома доехали быстро — дороги в это время были пустыми, а светофоры мигали желтым. Расплатившись и взяв водку, Егор вылез из машины и повел Матильду к себе. Рассмотрев ее при свете, он не разочаровался. Хороша чертовски! Точно в приличном месте работала. Таким куколкам нечего на улице делать.
— Ну и грязища у тебя! — возмутилась Матильда, войдя в прихожую. — Ты грязь годами копишь?
— Это глина.
— А есть разница?
— Я тебе покажу сейчас…
Он завел ее в комнату и включил свет. Скульптура, «сырая», еще не законченная, стояла в углу на столе. Стол был хозяйский (квартиру он снял с меблировкой), но Егору было плевать на то, что он его испортил. Главное, на нем работалось хорошо.
