Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога
– Это не слишком приятное зрелище, – пояснил он.
– Кто бы в этом сомневался! – согласился Твелвтриз. – Но что это за дознание, если мы не осмотрим тело покойного?
– Однако к гробу снова привинчена крышка.
Мгновение коронер глядел на Хендерсона.
– Тогда ее опять придется снять, доктор. Кажется, во дворце живет ваша теща? – Выдержав паузу, он добавил: – Нет-нет, вспомнил: вы и жены-то еще себе не подыскали. Прошу вас пойти с нами.
Члены жюри друг за другом вышли из зала вслед за коронером. Они не имели ни малейшего представления, куда идут, поскольку не разобрали, что ответил шотландец на вопрос о местонахождении покойного. Тем не менее они молча перешли через дорогу и направились в сторону Хэмптон-Корта, недоумевая, чем все это закончится. Когда члены жюри проходили мимо торговца фруктами в Фонтанном дворе, продавцу масла внезапно захотелось что-нибудь пожевать, и он купил ревеня. Процессия поднялась по лестнице на верхний этаж, где коронер позвонил в колокольчик у дверей Бэгшотов. Ожидая, пока не откроют, члены жюри опустили глаза, внезапно осознав, что вскоре им предстоит лицезреть вырытое из могилы обнаженное тело генерала Бэгшота.
Дворецкий раскрыл дверь и обвел взглядом стоявшую перед ним толпу.
– Мы пришли, чтобы увидеть генерала, – объявил коронер, сдвигая очки на лоб.
– Конечно, сэр. Он в столовой. Следуйте за мной, – сказал дворецкий, направляясь по коридору. – Я рассчитывал, что осмотр будет производиться на кухне, но повариха и слышать об этом не хочет. Она заперла дверь и отказалась давать ключ: мол, это не место для трупа, если у него нет хвоста. Так что у нас здесь что-то вроде бунта: многие из младших слуг нашли прибежище в «Королевском гербе», а никто из старших не заходит в столовую. Боюсь, там даже пыль не вытирали.
Присяжные заседатели, войдя в комнату, в нерешительности сгрудились у двери, разглядывая гроб, стоящий на большом обеденном столе. На именной дощечке остались следы земли. За столом сидел констебль, читающий «Суррей комет».
– Какой чудесный вид на реку! – пришел в восторг Твелвтриз, подойдя к окну. – Сам бы не отказался здесь пожить. А что, дворец действительно наводнен призраками?
– Да, сэр, – ответил дворецкий. – Как раз недавно видел привидение. Стонало ужасно.
– Имеете представление, чей это призрак?
– Ни малейшего.
Констебль, которому не удалось позавтракать, внезапно закашлялся.
– Гроб на столе, сэр, – сказал он.
Чарльз Твелвтриз оглядел все вокруг:
– Тогда откройте его, констебль. Мы не имеем возможности стоять здесь весь день, любуясь видом из окна.
– Похоже, что крышка привинчена, сэр, – сказал полицейский.
Коронер повернулся к группе джентльменов, которые так и застыли у двери:
– Доктор Хендерсон, не возьмете ли вы это на себя? Всем не терпится узнать причину смерти генерала.
Терапевт, подойдя к столу, задумчиво провел рукой по его поверхности.
– Я как-то не догадался прихватить с собой отвертку, – пробормотал он.
Коронер несколько секунд смотрел на него, а потом перевел взгляд на членов жюри:
– Ни у кого из вас, случайно, не найдется отвертки?
Проверив карманы, все дружно покачали головами.
Коронер тяжело вздохнул и повернулся к дворецкому:
– Нам нужно отвинтить крышку.
– Это не входит в сферу моих обязанностей.
– А кто должен этим заниматься?
– Кто-то из младших слуг, сэр.
– Так приведите его.
– Они в пабе, сэр. Как я уже говорил, у нас здесь бунт.
– Господи милостивый, тогда сходите за гробовщиком!
Констебль, у которого урчало в животе, решительно направился к двери. Полюбовавшись видом на Темзу, картинами, зеленым ковром и красными обоями, присяжные заседатели взяли стулья и расселись вокруг. Отвергнув предложение Барнабаса Поупджоя рассказывать анекдоты, они принялись играть в карты, обнаружив колоду на каминной доске.
Коронер, сославшись на несуществующий закон, проник на кухню и упросил повариху приготовить ему чашечку чая, которую и выпил, сидя на стуле и сняв башмаки.
Наконец явился мистер Блад с необходимым инструментом и остановился в дверях, глядя на членов жюри, рассевшихся за партией в покер вокруг гроба, на который они водрузили пучок ревеня.
– За дело! – рявкнул коронер. – Иначе мы не успеем все закончить до Пасхи!
Гробовщик, повозившись немного, снял крышку гроба руками, которые чаще касались мертвых, чем живых, и прислонил ее к стене. Присяжные заседатели вздрогнули и, увидев генерала, чей естественный цвет заметно изменился, полезли в карманы, чтобы закрыть носы платками. Констебль из любопытства тоже присоединился к ним и мгновенно потерял аппетит.
* * *Сгорбившись под дождем, предсказанным барометром коронера, члены жюри направились обратно в «Митру». К тому времени графиня и леди Беатрис переместились в бар, сообщив судебному приставу, что они испытывают головокружение от недостатка свежего воздуха. Увидев через окно, что присяжные заседатели возвращаются, дамы выпили по третьей рюмке шерри и помчались в столовую, где вновь заняли свои места. Обе пребывали в нервном ожидании. Свидетели, остававшиеся на месте, прекратили созерцание потолка и устремили взоры на членов жюри, которые выглядели теперь гораздо более унылыми, чем раньше.
Стянув с ног башмаки, коронер вызвал доктора Хендерсона. Судебный пристав, приблизившись к нему, пролаял:
– Свидетельские показания, которые вы будете давать в ходе данного расследования, проводимого от имени нашего суверена, королевы Англии, и касающегося смерти генерал-майора Джорджа Бэгшота, должны содержать правду, только правду и ничего, кроме правды. И да поможет вам Бог.
Приведенный к присяге доктор поцеловал Библию и дал краткую медицинскую преамбулу. В заключение доктор заявил:
– Я обнаружил небольшое количество мышьяка во всех органах покойного.
Разносчики сплетен тут же прекратили сосать мятные конфеты.
– Яд был в достаточном количестве, чтобы стать причиной смерти? – спросил коронер.
Газетчики, сидевшие в зале, страстно желали, чтоб так оно и было, а обитатели дворца тревожно подались вперед.
Доктор выдержал паузу и ответил:
– Да, сэр.
Присутствующих в зале охватил ужас, многие, открыв рот от изумления, безмолвно взирали на терапевта. Потом в зале поднялся шум, как на рынке в Биллингсгейте.
– Хватит, успокойтесь! – проревел Чарльз Твелвтриз. Оглядев зал, он обратился к присяжным: – Исходя из своего опыта и данных статистики, могу сообщить, что из ста случаев отравления мышьяком сорок шесть были классифицированы как самоубийство, тридцать семь как убийство, восемь как несчастный случай, остальные девять не распознаны. Будем надеяться, вы сумеете правильно классифицировать смерть генерала Бэгшота, – добавил коронер с ноткой сомнения в голосе.
Повернувшись к доктору Хендерсону, он сказал, что в нескольких случаях отравители пытались замести следы своих преступлений, утверждая, что мышьяк присутствовал в земле вокруг гроба и был занесен туда водой.
– Был ли труп влажным, когда вы его осматривали?
– Нет, – покачал головой Хендерсон. – Внутри гроба тоже сухо.
Отпустив его, коронер вызвал доктора Фрогмора. Когда терапевта из Темз-Диттона просили сделать вскрытие трупа, он пребывал в добром здравии. Увы, теперь картина была совсем иной. Вытирая лысую голову носовым платком, Фрогмор проковылял к центру зала. Размер его талии вряд ли свидетельствовал в пользу метода похудения Бантинга, который он рекомендовал своим пациентам. После того как Фрогмора привели к присяге, он едва коснулся губами Библии, спеша сообщить, что симптомы отравления мышьяком и английской холеры чрезвычайно сходны.
– Когда генерал вернулся с пикника, он сразу же обратился к своему гомеопату, что, конечно же, не принесло никакой пользы, – говорил Фрогмор высоким голосом мальчика, прислуживающего в алтаре. – Симптомы отравления не исчезали. Естественно, американский гость посоветовал Бэгшоту обратиться к врачу. За мной прислали экипаж, поскольку доктор Хендерсон был занят с другим пациентом. До моего приезда генерал испытывал приступы рвоты и поноса. Мне сказали, что он только что съел на пикнике очень много пирога с голубятиной сомнительного качества. Я диагностировал английскую холеру, которая представляет собой острый гастроэнтерит, часто вызываемый неподобающей пищей, такой как колбасы, мясные пироги, устрицы, или испорченными продуктами. Симптомы этого заболевания – сильная рвота и понос. Любой врач на моем месте поставил бы точно такой же диагноз.
Чарльз Твелвтриз вперил в него взгляд:
– И как же вы лечили ныне покойного генерала?
Доктор вытер лоб:
