Светлана Алешина - Не люблю поддавки
Едем домой?
— К Саше, — повторила я.
— Так он тебе все и сказал! Ищи дурака! — крикнула Маринка.
— А ведь есть три свидетеля, готовых подтвердить, что он находился в районе разборки, — вяло сказала я. — Посмотрим, как он на это отреагирует. Если он жив, конечно.
— Хоть бы его убили в этом лесу! — страстно пожелала Маринка. — Мы бы пораньше домой вернулись.
— А вот и нет, — возразила я, — мы бы его подождали, то есть задержались бы. Так что желай, чтобы он оказался живым и здоровым. Или почти здоровым.
Глава 8
Саша был жив. За дверью его квартиры, когда мы позвонили, послышались медленные шаги, и потом тот, кто был за дверью, встал и затаился за глазком. Мне послышалось даже его тяжелое дыхание.
Перед дверью я поставила Маринку, которая, отчасти от накопившегося раздражения, отчасти из хулиганства, повернулась в глазку и состроила рожу, да еще и показала язык.
— Кто там? — раздался хрипловатый голос.
— Вы что, сами не видите? — возмутилась Маринка. — Заставляете дам ждать! Жестокий вы и бессердечный человек!
Загремели и зашелестели замки, и дверь медленно отворилась.
— Что вам нужно? — Саша осторожно высунул нос за дверь и подозрительно посмотрел на Маринку. Я стояла вполоборота к нему, а Виктор вообще справа от меня на ступеньку ниже. Сперва Саша его и не заметил.
Он, то есть Саша, был жив и на самом деле почти здоров. Не пугаясь больше Маринки, он открыл дверь широко и вышел на площадку. Тут-то он увидел и Виктора, но поначалу отнесся к нему спокойно. Не узнал, наверное. На лбу у Саши краснела длинная красная полоса, под глазом — еще одна, пальцы на левой руке были обмотаны нечистыми бинтами.
— Вы к кому? — спросил он и, еще раз осмотрев нас с Маринкой, обратился к Виктору:
— Слышь, братишка, ты ошибся адресом. Я телок не вызывал, это, наверное, в соседнем подъезде Дрюня Мурашов заказывал.
— Мы приехали лично к вам, — сказала Маринка.
— В подарок, что ли? — все не понимал Саша. — А от кого?
Он не узнавал пока ни Маринку, ни меня, так как на природе мы были мало того что при неполном освещении, так еще и в непривычных для нас самих одеяниях. Меня лично в той прическе и в том прикиде, наверное, и Сергей Иванович не узнал бы. Тем более этот бандюган, который и видел-то нас один раз.
Но насчет одного раза получилось, что я и ошиблась, запамятовала, точнее говоря.
— Вы это прекращайте! — напористо сказала Маринка. — Мы вам не проститутки, а журналистки! И нечего тут из себя больного с амнезией строить! А то, не дай бог, энурез начнется! Шутка.
— А разница есть? — спросил Саша, в упор взглянул на меня и сделал шаг назад. Виктор не дал ему закрыть дверь и сразу же вошел в квартиру вслед за хозяином.
— Сейчас узнаете разницу, — посулила Маринка, входя в квартиру за Виктором.
Мне досталась скромная роль арьергарда нашего боевого отряда, но я не огорчилась. Я вошла последней и захлопнула за собой дверь.
Саша стоял в коридоре квартиры, прикрывая забинтованную левую руку, и пытался двусмысленно улыбаться. Мне показалось, что он уже успел несколько раз пожалеть, что отпер дверь и впустил нас.
Наверняка Саша начал уже догадываться, кто именно к нему пришел. Пока только не до конца понимал в полном объеме зачем.
— Вы разве не видите? — спросила я. — Это Ольга Юрьевна Бойкова из «Свидетеля». Не узнаете? Так долго стремиться пообщаться со мною и не…
— Со мною, кстати, тоже, — перебила меня Маринка. Она прошла дальше по коридору и сбросила туфли. — Кухня там? — спросила она.
— А, собственно, в чем дело? — Саша постарался наглостью взять реванш, но у него это не получилось.
— Насчет дела, — сказала Маринка и ткнула пальцем в мою сторону, — это вот к руководству, а мне чаю, а лучше кофе. Кофе у вас есть?
Саша растерянно кивнул.
— Это радует, — брюзгливо произнесла Маринка, — а какой у вас кофе? Имейте в виду, я растворимый не пью — это такая гадость.
Маринка, больше не говоря ни слова, пошла прямо по коридору в кухню и включила там свет.
— Такая гадость, — повторила она, и было слышно, как она распахнула дверцы кухонных шкафчиков.
Саша заметался взглядом от кухни к нам. Не будь с нами Виктора, возможно, он бы повел себя по-другому, но, очевидно, воспоминания о достойном поведении Виктора на берегу славной русской реки сдерживали его.
— А-а-а! — заорала вдруг Маринка из кухни, и я бросилась ей на помощь, оставив у себя за спиной Сашу. Я не опасалась совершенно такой невыгодной диспозиции, потому что рядом с ним оставляла Виктора, ну а уж Виктор проследит за тем, чтобы мне в спину ничего не попало лишнего.
Маринка стояла посередине кухни с пакетом кофейных зерен в руке и топала ногами.
— Что случилось? — спросила я.
— У этого гада здесь тараканы! Тараканы, Оля, представляешь? — Маринка неожиданно разрыдалась, швырнула пакет на стол и сама села на краешек сиденья кухонного уголка.
— Да что с тобой? — спросила и погладила ее по плечу.
— Оля, — зарыдала Маринка, — давай скорее заканчивать всю эту ботву, устала я, не могу больше! Ну сколько же это можно, а? Вчера, сегодня…
Я в ванну хочу, я устала, мне надоело все это хуже маргарина!
— Виктор! — позвала я. — Тащи рейнджера сюда, мы его здесь колоть будем!
В дверях кухни показались Саша с Виктором.
Виктор легонько толкнул Сашу, и тот, сделав большой шаг, остановился перед столом.
— Так вы налетчики? — попытался улыбнуться Саша. — Грабители?
— Заткнись, рожа! — крикнула ему Маринка. — Заткнись, гад! Я уже два дня не обедаю по-настоящему из-за тебя, а теперь, если ты еще будешь хохмить, сразу загремишь на нары суток на тридцать, уж мы это тебе устроим!
— Какие нары? — удивился Саша. — Что это за разговоры такие странные?
— Нормальные разговоры, — буркнула Маринка и посмотрела на меня, — ну ты что молчишь?
Я села за стол и медленно расстегнула свою сумку. Саша не сводил глаз с сумки, словно ожидая, что я оттуда сейчас выну змею или, по меньшей мере, пистолет, но я достала только пачку сигарет, затем зажигалку.
— Виктор, — попросила я, — поставь этого молодого человека передо мною здесь! — Я показала пальцем, и Виктор дернул Сашу на середину кухни, ближе к плите.
— Это еще что такое?! — заорал Саша, но мне вся мизансцена была нужна только для того, чтобы незаметно включить диктофон, лежащий в сумке.
Саша своим собственным криком облегчил мне задачу.
— Это значит, что сейчас мы с вами попробуем договориться, — сказала я, закуривая и кладя свою сумку рядом с собою на сиденье.
— А не пошли бы вы на х… а? — спросил Саша, опасливо косясь на Виктора. — Ворвались ко мне, устроили разгром в квартире! Да я запросто сейчас могу вызвать милицию и сдать вас за хулиганство!
Вот!
— Хорошая мысль, — одобрила я, — ценная!
Я снова положила перед собою свою сумку и вынула из нее свой сотовик.
— Звони, Саша, друг любезный, хочешь, звони ноль-два, а хочешь, я смогу тебе продиктовать телефон одного моего знакомого майора их РУБОПа.
Его фамилия Здоренко. Не слышал, случайно, такую фамилию, нет?
— Слышал, — хмуро признался Саша, — ну что надо-то?
— Надо, чтобы ты нам просто и ясно объяснил, что тебе от меня надо, — сказала я. — Предлагаю культурный обмен. Мы, все здесь присутствующие, возможно, постараемся забыть о твоем участии в перестрелке на Ягодной поляне…
— Возможно! — стукнула кулаком по столу Маринка. — Но это еще не факт!
— Не факт, — кивнула я, — но это уже от тебя зависит. Расскажешь все, как есть. Если мы поверим тебе, то мы почти дружески прощаемся и уходим отсюда. Будешь продолжать строить из себя идиота, ну что ж, ты сам выберешь свою судьбу.
— Не было меня сегодня на Ягодной поляне.
Не докажете! — крикнул Саша.
— Я доказывать и не собираюсь, — зевнула я, — а приглашу сюда майора Здоренко. Он, конечно же, сначала поорет, не без этого, но когда мы, все здесь присутствующие, подтвердим, что видели, как ты сегодня въезжал в лес, оставил свою «десятку» и пошел дальше пешком, а потом вдруг появился с оцарапанной рожей… да и пальчики у тебя что-то побиты странно как-то, то майор плотно примется за тебя. Тридцать суток он тебе даст, насчет этого я даже спорить не буду, ну а за это время, я почему-то думаю, ты признаешься во всем: и в участии в разборках, и в прочих своих делах.
Я помолчала, ожидая реакции на свои слова, но не дождалась.
— Так вызывать милицию или пока подождем?
Саша сделал движение губами, словно захотел сплюнуть на пол, но потом, наверное, вспомнив, что это его кухня, повернул голову, посмотрел на невозмутимого Виктора и пододвинул ногой табурет, стоящий до этого около холодильника.
Он сел напротив меня, отодвинул осторожным движением сотовик и спросил:
