Инна Тронина - Красный понедельник
Итак, все вопросы решены. Яну на случай своей гибели Шибаев отдал распоряжения уже давно. Правда, Роман Александрович не собирался кончать жизнь самоубийством. Но, как бизнесмен, он опасался неожиданного и удачного покушения. А как бывший киллер понимал, что это покушение вполне реально. В любом случае ему не суждено было дожить до старости и умереть своей смертью. Он всё продумал ранее, обмозговал каждую мелочь, и потому теперь не потерял много времени.
Шибаев остановился напротив своего портрета, висевшего над диваном. Сначала присел на сизовато-серую кожу, пытаясь согреть теплом сильной шершавой ладони рукоятку пистолета. Вот ведь как интересно получается – у большинства людей бывает одна могила. Случается, что не суждено и того – человек исчезает бесследно. А у него – целых две!
Одна могила в Петродворце, на которую до сих пор ходит безутешная мать. И это неплохо, потому что Ванда Сигизмундовна уже отплакала своё, и сейчас узнает всего лишь о самоубийстве второго мужа своей бывшей невестки. Её единственный сын Валек Вашедский давно сгорел в их дачном домике и похоронен рядом со своим отчимом и маленьким сыном Феликсом.
Никогда бы не признала мама в седом грузном мужчине своего стройного, спортивного Валека. В Афганистане его часто переодевали в чалму и рубаху – так сильно он походил на местного, и к тому же неплохо говорил на фарси. Но при пластической операции все индивидуальные черты Вашедского были уничтожены. Пришлось переменить форму носа, ушей, глаз, бровей, подбородка; буквально всего, что хоть как-то могло его выдать.
А волосы Вашедский пересаживать не стал – после смерти Феликса они поседели сами. Восьмилетнего Владика, который мог забыться и проговориться при бабушке, сводили к очень сильному гипнотизёру; и мальчик уже никогда больше не вспомнил свою фамилию. Не удивился он и тому, что папа стал совершенно не похож на себя и стал Романом Шибаевым.
А вот на вторую, московскую могилу, не раз придут Каролина с сыновьями. Через несколько дней на кладбище прикатит кортеж из сияющих чёрных лимузинов. Будут говориться напыщенные речи, даваться обещания ни когда не забывать. В гостевом «виповском» доме справят грандиозные поминки. Несмотря на самоубийство, отец Алексий, духовник, знающий всё, отпоёт его в церкви. Проводят киллера в сиянии свечей, благолепно и с почестями. Скорее всего, на похороны приедет вернувшаяся из Парижа «Чёрная Вдова». Каролина просто вынуждена будет позвать её; и нельзя исключить того, что Дарья приглашение примет.
Каролина, до сих пор неподвижно сидевшая за столом, вдруг порывисто вскочила и бросилась вон из комнаты. Ни она, ни сыновья не имели права беспокоить хозяина, когда тот уединялся. Но сейчас женщина позабыла о запретах. Сердце её сжалось от тяжкой тоски, от страшного предчувствия, которое её не обмануло.
Несколько выстрелов грянули один за другим. Бессознательно отсчитывающий их Ян понял, что в дело пошла вся обойма. Натыкаясь на мебель, Каролина и оба её сына вбежали в кабинет главы семьи. Ян подумал, что отец, наверное, запер дверь, и придётся затратить время на взлом. Но дверь поддалась, и вся семья оказалась в кабинете, залитом пронзительным солнечным светом. Нестерпимо-противно пахло горелым порохом, и катались по ковру ещё тёплые гильзы.
Шибаев-Вашедский лежал на кожаном диване, под изуродованным пулями собственным портретом. По груди и животу расплывалось жирное, густо-алое пятно. Кровь текла у него изо рта, даже из носа, несмотря на то, что выстрел пришёлся не в голову, а в солнечное сплетение.
Каролина, истошно закричав, рухнула на колени перед умирающим мужем; она не боялась испачкать кровью свою блузу с брюссельскими кружевами и белые узкие брюки. Сыновья стояли поодаль, плечом к плечу, понимая, что помочь отцу уже нельзя. Тот бился в агонии, часто сглатывал кровь, давился ею, и всё время пытался указать слабеющей рукой на футляр с кассетой. В поднявшейся суматохе его могли не заметить, куда-нибудь засунуть и забыть.
Часы в углу кабинета торжественно пробили двенадцать раз, и наступила мёртвая тишина. Роман Александрович Шибаев, он же Валентин Адамович Вашедский, скончался ровно в полдень четырнадцатого мая две тысячи первого года. И это снова был понедельник – как и тот, давний, осенний…
– В картине шесть отверстий, – ровным голосом сказал Ян, стараясь держаться достойно, как подобает главе семьи. – Значит, в себя папа послал только одну пулю. А сколько крови, ты посмотри! Значит, у него было очень высокое давление. Как, братец, не тяжело тебе будет с этим жить? Ты ведь не только отца убил, но и мать тоже. Если она выдержит всё это, переживёт, будет чудо.
Владислав не ответил. Он ещё не успел сориентироваться в новой обстановке; не знал, что сейчас нужно делать, что говорить. Каролина неподвижно стояла около дивана на коленях, положив растрёпанную голову на грудь мёртвого мужа – как Дарья Ходза в тот ужасный вечер. Бразды правления домом и фирмой перешли к Яну. Он, по счастью, не успел жениться, поэтому семье не с кем было делить доставшееся наследство.
А Ян, в свою очередь, глядя в окно, прикидывал, что следует сделать прямо сейчас, а что может подождать. Он должен был вести себя в соответствии с новым статусом – куда-то звонить, что-то говорить, принимать соболезнования и решать деловые вопросы. В тот момент, когда из груди Романа Шибаева вместе с кровавыми пузырями вырвался последний булькающий вздох, Ян унаследовал состояние отца. Правда, по достижении Владиславом восемнадцати лет он должен уступить брату часть средств, включая вклады в банках и ценные бумаги. Как вдова имела право на свою долю и Каролина Стрижак. Но осуществлять управление фирмой отныне должен был именно Ян Романович.
Молодой человек понимал, что без отца ему на первых порах будет очень трудно, и всё-таки смело смотрел в будущее, потому что был так воспитан. У него в активе – апломб и блестящее образование, но этого мало. Нужны жизненный опыт и прирождённая хватка, чего Ян был лишён начисто. Теперь юноша жалел, что получился непохожим на отца – ни лицом, ни характером.
Наконец Ян вспомнил, что в фирме имеется пресс-служба, которая и подготовит сообщение о скоропостижной кончине Романа Шибаева. Но туда всё равно нужно звонить. Кроме того, полагается оформить случившееся по закону, вызвать врача и милицию, получить необходимые документы. На все вопросы члены семьи должны отвечать согласованно, чтобы мать и младший брат не сболтнули лишнего. О разговоре за завтраком ни кто не должен знать, иначе сплетен не оберёшься, а нервы и так на пределе.
А Влад тем временем подошёл к отцовскому столу, увидел перекидной календарь. Мать забыла перевернуть листок, и в глаза Владу беспощадно, резко бросилась красная цифра «13». Тринадцатое мая, похоже, самое несчастливое число в году. Но ведь сегодня уже четырнадцатое…
Влад боязливо протянул руку, перевернул страничку календаря и с удивлением увидел кровавые отпечатки двух своих пальцев на слове «понедельник». Как это получилось? Кажется, он не подходил к отцу, не трогал его; тогда откуда же кровь? Добротно и дорого обставленный кабинет Романа Шибаева плавал перед ним, как в тумане. Влад крепко вцепился в спинку кресла, чтобы тут же, при всех, не упасть в обморок.
А потом Влад понял, что это – его собственная кровь. Когда в отцовском кабинете защёлкали выстрелы, Влад инстинктивно сжал в кулаке лезвие столового ножа и от волнения не почувствовал боли. Кровь. Не чёрная, как говорила Эрика, а алая, текла из его разрезанной руки на календарь, на стол, на кресло.
– Бывает «синий» понедельник – после перепоя, – сказал Влад, внимательно разглядывая глубокую рану на своей ладони. – Ещё «чёрный» – если случается обвал на бирже. И «красный»… Красный понедельник!
Мальчик вдруг вырвал из календаря этот листок, скомкал его и сжал в окровавленном кулаке. А потом уселся за отцовский стол и только тут понял, что случилось непоправимое. Он убил своего батю, но ещё не знал, что сегодняшний понедельник станет первым в череде многих и многих, когда Роман Шибаев не придёт вечером к памятнику Андрею и Артуру Ходза.
ГЛАВА 8
– Откуда ты взял всё это?
Ян Шибаев, весь в чёрном, прикрыл дверь в пахнущий хвоей зал. Оттуда лакированный, сильно инкрустированный гроб с телом Романа должен был тронуться в последний путь – на Ваганьковское кладбище. На то самое, куда каждый понедельник приезжал он то ли по собственной, то ли по чьей-то чужой воле. Теперь Роману Шибаеву предстояло навеки там упокоиться – совсем неподалёку от своих жертв.
Ян, просмотрев кассету, понял одно – нужно подсуетиться. Ни у одного человека из бомонда не должно возникнуть подозрений относительно причин самоубийства Романа Шибаева, и поэтому следует задействовать все имеющиеся пиар-резервы.
