Н. Борисов - Дело передается в суд
Сделав, однако, этот вывод, мы не почувствовали большого облегчения. В книжечке расписания пригородных поездов было около тридцати страничек, на которых были изложены исчерпывающие железнодорожные сведения более чем о ста больших и малых пригородных пунктах.
Старинная народная задача — найти иголку в стоге сена — казалась сказочно легкой по сравнению с предстоящим нам испытанием: обнаружить вора среди десятков тысяч людей, пользующихся пригородными поездами. Вновь и вновь мы листали книжечку расписания, до рези в глазах вчитывались в каждую ее страницу, букву, запятую, еще и еще раз анализировали длинные столбцы сухих, равнодушных к нашим переживаниям цифр.
В своих попытках выудить из книжечки что-нибудь, проливающее свет на личность ее владельца, мы уподоблялись ученым, разгадывающим с помощью полуистлевшего кусочка пергамента тайну древнего письма, или дешифровщикам радиокодов.
Расписание движения поездов мы выучили как стихотворение, как таблицу умножения.
Наконец после долгих и мучительных раздумий и споров мы пришли к выводу, что две страницы книжечки явно отличаются от других, и, значит, можно было предположить, что они интересовали владельца книжечки больше, чем остальные двадцать восемь. На одной из страниц с расписанием поездов, следующих из города, был загнут уголок, на другой, где сообщалось о движении обратных поездов, осталось небольшое жирное пятнышко, сделанное, очевидно, во время еды.
Сосредоточив все наше внимание на этих двух страницах, мы старались определить, найти в них общее, связывающее их, что-то, что дало бы нам возможность еще больше сузить район наших поисков.
Этим общим для обеих страниц явились сведения о поездах, останавливающихся в поселке Удачине. Поселок этот не был курортным, и интерес к нему владельца расписания пригородных поездов вряд ли был связан с открытием дачного сезона. Кстати, и само расписание было куплено зимой, — к лету выпускались специальные летние расписания поездов. Впрочем, для пассажиров, ездивших в Удачино, это не имело никакого значения: зимой и летом, осенью и весной поезда останавливались в поселке в одно и то же время.
Взломы сейфов начались около полугода назад. Я запросил удачинскую милицию обо всех гражданах, поселившихся в Удачине или поступивших на работу на небольшой местный ремонтно-механический завод в течение последнего года. Таких оказалось десять человек. Семеро отпали сразу: это были уважаемые, солидные люди. У некоторых из них нашлись убедительные алиби. Само собой разумеется, что мы не впутывали их в это дело. Но трое оставшихся вызывали у нас определенные подозрения, особенно один из них, слесарь-механик высокой квалификации Леонид Александрович Хаталин. В его личном деле мы прочли любопытную деталь — за систематические кражи с применением технических средств Хаталин был осужден на десять лет и по отбытии срока переехал на постоянное жительство в поселок Удачино.
Мне не хотелось повторять ошибку старшего оперативного уполномоченного, который заподозрил взломщика сейфов в стороже транспортной конторы главным образом из-за его прошлого. Но все же не считаться с такой подробностью в биографии Хаталина было невозможно.
За всеми троими подозреваемыми, а особенно за Хаталиным, было установлено тщательное наблюдение.
Когда же через несколько дней Хаталин, выйдя около двенадцати часов ночи из Дома с весьма солидным и, судя по всему, тяжелым чемоданом, купил в привокзальном ресторане бутылку лимонада и сел в поезд, у нас почти не осталось сомнений в том, что он — тот самый взломщик сейфов, за которым мы так долго и безуспешно охотились.
В ту же ночь он был задержан во время очередной попытки взлома сейфа.
Всего за семь месяцев Хаталин вскрыл двадцать три сейфа, похитив из них около десяти тысяч рублей. Весь весьма сложный на уровне достижений двадцатого века реквизит — электродрель, стамески, резак автогена, баллончики с газом, трансформатор, кожаные перчатки — открыто хранился в квартире, где преступник, уверенный в своей безнаказанности, проживал с женой и двумя уже взрослыми детьми.
Когда его арестовали, он не столько испугался, сколько удивился, что мы все-таки нашли его. И никак не хотел он согласиться с тем, что в этом помогла нам оброненная им книжечка расписания пригородных поездов. Позже, поняв, в чем дело, он объяснил нам, что, перепрыгнув через ров, он подвернул ногу и упал. Острейшая боль в лодыжке и боязнь, что теперь ему не удастся уйти, заставили его, очевидно, пренебречь обычной осторожностью — он забыл проверить, не оставил ли чего-нибудь на месте падения.
Безусловно, Хаталин был незаурядный грабителем, но ясно также и то, что его многочисленные и всегда успешные кражи могли происходить только потому, что он умело пользовался безответственностью и ротозейством кассиров, забывавших сдавать деньги в банк, сторожей, безмятежно храпевших во время дежурства, руководителей организаций и предприятий, плохо контролировавших своих подчиненных.
Вот как, например, Хаталину удалось совершить свою первую кражу — взломать сейф в транспортной конторе. Придя в отдел кадров конторы якобы в качестве поступающего на работу, он обошел всю контору. И никто не поинтересовался, зачем ходит по учреждению посторонний человек. Злоумышленник легко определил и дни выдачи зарплаты, и комнату, в которой сидит кассир. Открыть ночью несколько замков, а потом их закрыть для Хаталина, слесаря-механика высокой квалификации, было делом несложным. Беспокоили его только собаки, но, предварительно побродив несколько раз возле конторы ночью, он выяснил, что сторожа не всю ночь ходят по территории, а только несколько часов, причем всегда в одно и то же время. Сумел Хаталин определить и то, что кассир не сдал в день выдачи зарплаты остаток денег в банк, иначе он уехал бы из конторы на машине, а не ушел пешком.
Примерно так же тщательно и методично готовился Хаталин к каждой своей новой краже. Конечно, ему еще и везло. Пару раз он взламывал сейфы, по странной случайности не выявленные нами, и ни разу не нарывался на сейфы, около которых дежурили ночью сотрудники уголовного розыска.
Спросил я Хаталина и насчет бутылки лимонада, которую он с удивительным постоянством всегда оставлял недопитой.
— Это моя давняя привычка пить во время работы. Об этом знают все мои сослуживцы. Ну, а всю бутылку я просто не в состоянии выпить.
Конечно, нам повезло. Но то, что вора поймали, вовсе не было случайностью. Как бы ловок, хитер и искусен он ни был, его участь была предрешена. На этот раз Хаталин уронил книжечку с расписанием, в другой раз он совершил бы другую оплошность или его кто-нибудь заметил бы в момент преступления, наконец, рано или поздно он нарвался бы на оставленную у сейфа засаду. И это тоже не было бы случайностью. От момента преступления до поимки и разоблачения преступника может пройти месяц, полгода, даже год; это зависит от многих случайностей, стечения обстоятельств, пусть даже от его способностей. Но уйти от правосудия ему никогда не удастся. Самое интересное заключалось в том, что, не найди мы книжечку с расписанием движения пригородных поездов, он все равно был бы пойман в течение каких-нибудь еще трех-четырех дней.
Буквально на следующий день после его поимки и нам поступило сообщение о том, что одна женщина, отдыхая в доме отдыха с некоей гражданкой Хаталиной, несколько раз слышала от нее, что муж этой гражданки зарабатывает кучу денег, халтуря по ночам с помощью электродрели. Вовсе не случайно собеседница Хаталиной оказалась бдительным человеком и сообщила об этом в органы милиции.
Хаталин не пил, не кутил, не дебоширил, не проматывал легко нажитые деньги, но и он совершал ошибки: забирая каждый раз из сейфов мелочь, и медь и серебро, — а ее там всегда оказывалось довольно много, — он менял ее потом в аптеках и парикмахерских на бумажные купюры. При всей своей осторожности в одной из аптек он проделал это дважды. И конечно, не случайно странного «разорителя своей копилки» заметила кассирша и сразу же сделала об этом соответствующее заявление в милицию. Оба эти заявления не успели дойти до нас. Но ведь это был вопрос даже не дней, а часов.
