Марина Серова - Одна на миллион
Передо мною снова встал вопрос – куда направиться дальше в поисках Барановой? Так, что еще говорила Маша своей соседке по койке? Про любовников Киры Леонидовны и Семена Петровича? Если она решила поведать об этом совершенно незнакомой женщине, значит, взаимные супружеские измены родителей ее сильно волновали. Это обстоятельство я никак не могла прокомментировать. Оно не имело никакого отношения к моему расследованию.
Так, а что же еще? Машке казалось, что она была игрушкой в руках родителей. Это утверждение было, на мой взгляд, дискуссионным. Лично мне со стороны казалось, что Барановы превратились в марионеток дочери, исполняя всякое ее желание. Но возможно, я чего-то не знала. Вот, к примеру, «Спиртпром» на Одесской... Что же там все-таки произошло? Не замешан ли в подпольном изготовлении водки Семен Петрович?
Я решила позвонить Кирьянову и поинтересоваться, как продвигается это расследование. Как ни странно, но в чистом поле была хорошая связь. Кирьянов ответил практически сразу:
– Алло!
– Володя, привет! Что у тебя с алкогольным делом? – спросила я без всяких предисловий.
– Ты знаешь, все не так просто оказалось, – признался Кирьянов. – Документов практически никаких не обнаружили, ни учредительных, ни бухгалтерских, а люди, которых мы взяли, по этому делу молчат. Единственное, что нам удалось выяснить, так это то, что фирма оформлена на некоего Пегина, но он пешка пешкой. Восьмидесятилетний старикашка со вставной челюстью и слуховым аппаратом, ветеран войны, куча орденов и медалей. Мы его допрашивать стали, а он нам китель со всем этим хозяйством из шкафа достал и принялся речь толкать о том, как он Родину, не щадя своей жизни, защищал. И ведь так говорит, будто сорок пятый год сейчас на дворе! Короче, давить мы на него не стали. У дедушки явно уже старческий маразм. Кто-то подставил ветерана, но кто, мы пока не знаем. А у тебя как дела? Нашла беглецов?
– Стыдно признаться, нашла и упустила. Вот теперь гоняюсь за ними по всей Тарасовской области, но, может быть, придется даже расширить поиск.
– Таня, мне кажется, что все документы у этой парочки. Во всяком случае, мои фигуранты так говорят.
– У меня тоже есть такие подозрения. Более того, не исключено, что за ними из Тарасова «хвост» увязался.
– Какие у тебя основания так думать?
Я вкратце рассказала Кирьянову про аварию на мосту и кочуринскую больницу.
– Да, возможно, ты права. Я попробую потрясти своих фигурантов насчет Степанченко. Танечка, ну и ты подсуетись, пожалуйста, надо найти эту парочку, и побыстрее.
Киря попросил меня об этом так жалобно, будто я сама не была заинтересована в скорейшем возвращении Маши Барановой домой. Нет, иногда, в очень редких случаях, можно затягивать расследование, ведь оплата моих услуг повременная. Но это был не тот случай. Беглянка тратила деньги со счета на пластиковой карте.
– Хорошо, Володя, я постараюсь.
Мы еще немного поговорили с Кирьяновым, и я отключилась. Единственное, что я могла предпринять, так это поехать в тот город, где находился детский дом, из которого Барановы взяли Машу. Этот маршрут был в какой-то степени предсказуемым, а потому маловероятным, но зато в этом же направлении.
Приехав в город, я первым делом узнала, где находится детский дом. Мне сказали, что он по-прежнему, как и двадцать с лишним лет назад, располагается на улице имени Клары Цеткин. Туда я и поехала. Здание детского дома произвело на меня самое грустное впечатление, несмотря на то что оно было памятником архитектуры ХIX века. Так было написано на мраморной табличке, а еще там говорилось, что оно находится под охраной государства. В этом я усомнилась – от естественного разрушения его точно никто не охранял. Из-за аварийного состояния этого строения рядом с ним даже стоять страшно было. Нетрудно было догадаться, что было внутри. Скорее всего детдомовцы жили в самых ужасных условиях.
Я не ошиблась, уже интерьер вестибюля говорил о том, что ремонта там не делали много-много лет. От лепнины на потолке остались лишь отдельные фрагменты, которые следовало поскорее убрать, чтобы они не обрушились кому-нибудь на голову. Потрескавшиеся стены, выкрашенные в темно-синий, почти черный цвет, откровенно пугали, поскольку рождали самые мрачные ассоциации. На полу был вытертый и латаный-перелатаный линолеум, причем на первой же заплатке я и споткнулась.
Вахтерша почему-то решила, что я пьяна и поэтому плохо держусь на ногах.
– Вы ошиблись, у вас тут пол неровный, – сказала я в свое оправдание.
– Смотреть под ноги надо, а не нос кверху задирать! Чего надо? Это детский дом, а не музей, – сказала бабка. Она сама очень походила на живой музейный экспонат первой половины прошлого века.
– Я знаю, что детский дом, поэтому хотела у вас спросить...
– Ходят тут всякие, а потом дети пропадают, – прогундосила бабка, а затем добавила: – Иди, иди отсюда! Нечего здесь посторонним делать!
Я поняла, что персонал в детском доме в большинстве своем грубый и наверняка приученный к взяткам. Вынув из сумки полтинник, я помахала им перед носом угрюмой тетки, а потом показала Машину фотографию.
– Скажите, эта девушка здесь случайно не появлялась?
– Была, – сказала вахтерша и протянула руку к пятидесятирублевке.
Все-таки деньги – сила! Однако я не спешила отдавать бабульке пятьдесят рублей, это была бы слишком большая плата за одно короткое слово. Мне хотелось, чтобы вахтерша продолжила вещать дальше. Но она оказалась неразговорчивой, поэтому я стала задавать ей наводящие вопросы, как в ток-шоу.
– Эта девушка одна была или с парнем?
– Да, с парнем.
– Чем он вам запомнился? Ну, были у него какие-то особые приметы?
– Были. Рука в гипсе, только не помню, какая – правая или левая.
Уф! Значит, это точно они. Вахтерша не вешает мне лапшу на уши. Какая я все-таки молодец, что не стала отказываться от этой версии!
– Сколько времени они здесь пробыли? Когда ушли?
– Были около часа, а ушли минут за десять до тебя. Они-то сказали, что когда-то здесь воспитывались, я их и пропустила к заведующей. А ты кто?
– Частный детектив.
Бабуля жалостливо посмотрела на пятьдесят рублей, и я отдала ей деньги.
– Ну ты тоже можешь пройти к заведующей, – милостиво разрешила вахтерша. – Второй этаж, первая дверь по коридору направо.
– А что у вас так неестественно тихо? Где дети-то?
– Младших спонсоры вывезли на природу до конца недели, а старших погнали на флюорографию. Скоро возвратятся, – сообщила мне вахтерша и так сморщилась от неудовольствия, что я сразу поняла, она с превеликим удовольствием не пустила бы их обратно.
Я поднялась по обшарпанной лестнице на второй этаж и огляделась по сторонам. Убого, очень убого. Свернув направо, я сразу же столкнулась с женщиной очень маленького роста, который она пыталась компенсировать за счет высоких каблуков и пучка редких волос на макушке головы. Тем не менее она была мне всего лишь по плечи.
– Извините, пожалуйста, – сказала я.
– Извиняю, – проверещала малосимпатичная дамочка лет сорока с небольшим, одетая в синий деловой костюм. – Вы по какому вопросу? Насчет усыновления?
– Да, – кивнула я головой от неожиданности. – А вы заведующая?
– Именно, Князева Ксения Митрофановна. Зайдемте ко мне в кабинет! – Мы зашли в кабинет, который находился буквально в двух шагах. – Давайте ваши документы!
– Какие документы?
– Из попечительского совета, – пояснила заведующая и прошла к своему столу. – Давайте, давайте быстрее! У меня мало времени.
– Ксения Митрофановна, – я чуточку замешкалась, анализируя, в каком русле вести дальше диалог, – дело в том, что я немного ввела вас в заблуждение. Я насчет удочерения, но того, которое было много лет назад.
– Как это? – строго спросила заведующая детского дома, потом ее лицо подобрело. – А вы, наверное, наша воспитанница?
Я снова дала себе несколько секунд на размышление и решила, что нет смысла ходить вокруг да около, а надо сразу брать быка за рога.
– Нет, я частный детектив, а пришла сюда по поводу девушки, которая сегодня к вам приходила.
– Ко мне сегодня никто не приходил, – нагло соврала заведующая и стала перекладывать папки с левого угла стола на правый.
– Вы напрасно пытаетесь меня обмануть. Многие могут подтвердить, что к вам приходила рыжая девушка в сопровождении светловолосого парня, у него еще сломанная рука...
– А, вы про этих, – сразу изменила тактику поведения заведующая и почти что ангельским голосочком проверещала: – Я про них уже забыла. Да, они были здесь. А вы здесь при чем?
– Мне надо знать, куда Маша Баранова от вас направилась.
– Понятия не имею. Они мне об этом не сказали.
