Светлана Алешина - Мужчины на одну ночь
Мила быстренько разобралась, что к чему, и через пару минут шампанское было открыто.
— Ни черта бы тебе не удалось это сделать, если бы я ее до этого так не замучил, — Игорь снова засмеялся.
Пока Мила искала фужеры, Игорь заснул. Поляковой стало так обидно, что она даже решила уйти, но потом передумала. Не стоит так горячиться, можно воспользоваться ситуацией и впоследствии стать состоятельной женщиной.
Котова стала свидетельницей Милиных попыток свести с ума Крылова. Но Игорь оказался стойким оловянным солдатиком и не поддался на чары Поляковой. Наверное, из-за того, что хорошо поддал гораздо раньше, а теперь ему было вообще не до чего. Он не хотел ни есть, ни пить, ни заниматься любовью с Милой, на последнее он вообще в тот день оказался не способен…
— Понимаете, — продолжала Мила свой рассказ, — мне стало так обидно, что я просто ушла. А он даже не смог подняться, чтобы проводить.
— Вы с ним так и не выпили шампанского? — поинтересовалась Лариса.
— Нет, Игорь не стал пить, я выпила одна половину бутылки, а может, чуть больше, — немного покраснев, призналась Мила.
«Боже, у этой девочки, оказывается, есть что-то вроде совести, если она все-таки краснеет и ей немного стыдно за то, что она так много пьет. Но, к сожалению, совесть эта все же дремала в тот самый момент, когда Полякова пыталась совратить невинного младенца в лице в стельку пьяного Крылова», — подумала Котова.
— Мила, ты хочешь сказать, что все-таки отправилась домой? Ты, молодая девушка, в подпитии, неужели у тебя не возникло мысли остаться в офисе с Крыловым?
— Я же вам сказала, что очень обиделась на поведение Игоря. И тогда не думала ни о чем, поэтому просто оделась и ушла.
«Потрясающе! Просто, как в старом добром анекдоте — если тебе что-то не понравится, ты оденешься и уйдешь». Лариса с едва уловимой усмешкой посмотрела на Полякову. «Определенно, мне жаль эту девочку. Она так хотела стать богатой, так хотела быть любимой, что не останавливалась ни перед чем. Но ничего у нее не получилось. Вот так всегда. Живет бедная малышка, которая мечтает сначала о красивых платьях и игрушках, потом о принце на белом коне. Но годы проходят, красивых игрушек нет, как и платьев, которые могли бы вызывать зависть подруг. Потом эти подруги гуляют с принцами бедной Золушки, а когда наконец в ее жизни появляется тот, ради встречи с которым она жила, он умирает, оставив Золушку без хрустальной туфельки, с одним разбитым корытом, ждать у моря погоды».
— Вот и все. Больше я ничего не знаю.
— И никто, конечно же, не видел, как ты выходила из офиса, — подвела итог Лариса.
— Нет, никто, — вздохнула Мила.
— Очень жаль, потому что, если там обнаружат твои пальчики, а они обязательно их найдут, ты будешь подозреваемым номер один.
— И что же мне теперь делать? — испуганно прошептала Мила.
— Да ничего. Во сколько ты приехала домой?
— Чуть позже одиннадцати, минут двадцать двенадцатого. Как только я вышла из офиса, увидела автобус. Немного пробежалась, но успела. Водитель еще сказал, что мне повезло, потому что это последний рейс, в Солнечный больше ничего уже не пойдет.
Мила заметно волновалась, она беспрестанно теребила подол домашнего платья в отвратительный полинявший цветочек, речь ее была сбивчива, а руки дрожали.
— Интересная, Мила, у нас история получается, — прищурившись, проговорила Лариса. — Ты проводишь два вечера с двумя разными мужчинами, после чего их находят мертвыми. Тебе бы в Египте жить, и не сейчас, а несколькими тысячелетиями раньше. Может, Клеопатра твоей прапра-пра и еще несколько десятков раз прабабкой была? Или ты ее современное воплощение? Только в те времена мужики хоть знали, что их ждет после ночи с царицей, а ты… без всякого предупреждения. Нечестно получается. Так можно все мужское население страны перевести, что делать тогда будем? От кого рожать? — говорила Лариса язвительно, даже чересчур, но ей казалось, что если Мила виновата, то после такого разговора она обязательно признается.
— Вы что, меня тоже подозреваете?
— Нет, что ты, деточка, я просто делюсь с тобой своими соображениями. Извини, если немного резковато это выдаю, но мне все действительно кажется странным. Тебя точно не подослали конкуренты «Эврики»? — Лариса решила, что настало время немного раскрыть карты и рассказать девочке Милочке о своей догадке.
— Зачем вы так? — Из глаз Милы тоненькими струйками покатились слезы. — Я думала, что вы мне помочь хотите, а вы наоборот.
Больше Мила уже ничего сказать не могла. Она залилась горючими слезами, все время повторяя, что не виновата.
— Ладно. Прости меня, Мила, я, наверное, и впрямь переборщила, не принимай близко к сердцу.
Мила посмотрела на Ларису красными от слез глазами:
— Вы мне и правда верите?
— Теперь да. Это была такая… небольшая проверка, и ты с успехом ее выдержала.
— А что же мне делать, когда они обнаружат мои отпечатки пальцев?
— Скрестим пальцы на удачу и будем молиться, что установленное время смерти совпадет с тем, в которое ты находилась в автобусе. Если ты говоришь, что это был последний рейс, то найти водителя не составит проблемы.
— А он меня вспомнит?
— Ты же сама сказала, что он с тобой разговор завел. Если ты действительно потомок Клеопатры, то он не имеет права забыть тебя.
— Опять вы ко мне с этой Клеопатрой… привязались, — укоризненно проговорила Мила.
— Прости еще раз, мне просто понравилось это сравнение, никак не могу выкинуть его из головы.
— А со своим другом-милиционером вы этими соображениями уже поделились? — испуганно спросила Мила.
— Нет еще, — призналась Лариса. — Но думаю, что пока не стоит этого делать.
— Может, все-таки хотите чаю? — ни с того, ни с сего предложила Мила.
— Давай, — немного подумав, согласилась Лариса.
— Сейчас принесу.
Мила пошла на кухню, оставив Ларису в гордом одиночестве. «Может, эта девочка ни в чем и не виновата. Может, я зря так на нее наседаю? Пойду помогу ей с чаем, а то у бедняжки так руки трясутся, что, не дай бог, еще кипятком ошпарится», — решила Лариса, направляясь к кухне.
Квартира у Милы однокомнатная, а вовсе не трехэтажная, как у Ларисы, поэтому заблудиться в ней сложно. Найти кухню большого труда тоже не составило. Лариса быстро сориентировалась и…
— Я боюсь эту женщину, — услышала Лариса приглушенный голос Милы, донесшийся из кухни.
«А может, не стоит так торопиться помогать Миле с чаем? Подслушивать, конечно, нехорошо, неэтично и даже неэстетично, но в определенных ситуациях приходится заниматься этим мерзким занятием во имя благополучного исхода дела». Уговорив таким образом свою совесть не возмущаться, Лариса застыла в проходе, откуда ей хорошо было слышно Милу.
— Она не верит ни единому моему слову, — продолжала торопливо, почти шепотом кому-то жаловаться Мила. — Сначала мне казалось, что ее вполне устраивает история с телефонным романом, но сегодня она совсем другая. Мне страшно, Леша, мне очень страшно! А если она расскажет о своих подозрениях своему другу-менту? Ты представляешь, что тогда будет? Они же с меня не слезут!.. Я не кричу и не паникую, мне просто страшно. Может, ты меня отвезешь куда-нибудь, спрячешь, пока все успокоится? Хорошо, я подожду до вечера. А если за мной придут менты?.. А они придут обязательно, как только получат результаты экспертизы… С чего я это взяла? Да там же кругом мои пальчики остались! Я знаю, что поступила неосторожно, неаккуратно, но что сделано, то сделано. Ладно, пока, только не забудь про вечер.
Лариса услышала характерный щелчок, сигнализирующий о том, что трубку повесили. «Пора возвращаться туда, где оставила меня Мила», — подумала Лариса и в ту же секунду поспешила обратно на диван.
— Вы какой чай любите, зеленый или обычный? — поинтересовалась Полякова, вернувшись с кухни.
— Да мне без разницы, — махнула рукой Лариса, радуясь тому, что успела вовремя исчезнуть и ее не застали за подслушиванием.
— Тогда я принесу зеленый. Специалисты советуют в жару пить как можно больше зеленого чая, — пояснила свой выбор хозяйка.
— Ну, давай зеленый.
Мила снова убежала на кухню. «Распивать чаи у меня нет времени, но если я сейчас же сорвусь с места, то Полякова обязательно что-нибудь заподозрит. Надо выпить этот проклятый чай как можно быстрее, или…»
У Ларисы с Карташовым был один секретный код, который они разработали специально для подобных ситуаций. Лариса на всякий случай, если Мила быстро вернется, сделала вид, что ищет в сумочке зеркальце, а сама нажала на телефоне кнопку быстрого вызова. Прикинув, что по времени несколько гудков уже должно быть сделано, Лариса отключила связь. «Надеюсь, что Карташов меня слышал и не забыл, что это означает», — подумала она.
