Морье Дю - Трактир Ямайка
Опершись руками о пол, она замерла в испуге. Минуло несколько мгновений, но ничего не произошло. Дверь опять слегка приоткрылась и вдруг распахнулась настежь, громко ударив о стену. Вытянув перед собой руки и покачиваясь, на пороге вырос Джосс Мерлин.
Вначале девушка подумала, что он не видит ее. Уставясь в стену прямо перед собой, Джосс замер, словно не решаясь войти. Он стоял, не издавая ни звука. Мэри казалось, что в наступившей тишине слышно, как громко стучит ее сердце, и она низко пригнула голову. От Джосса ее отделял кухонный стол. Дядя медленно повернулся и некоторое время молча смотрел в ее сторону. Когда он наконец заговорил, голос его звучал хрипло и напряженно, еле слышно.
-- Кто здесь? -- спросил он. -- Что ты тут делаешь? Почему не отвечаешь?
Его бледное лицо было похоже на серую маску, налитые кровью глаза смотрели, не узнавая. Мэри затаилась.
-- Убери нож, -- прошептал он, -- убери, тебе говорю!
Мэри скользнула рукой по полу и коснулась кончиками пальцев ножки стула, но ухватиться за нее не смогла -- ей было не дотянуться. Боясь пошевельнуться, она затаила дыхание. Нагнув голову и растопырив руки, Джосс вошел в кухню и стал красться к ней вдоль стены. Мэри следила за его руками: вот они на расстоянии ярда от нее, вот она уже чувствует его дыхание...
-- Дядя Джосс, -- тихо произнесла она, -- дядя Джосс...
Он глянул вниз, потом низко склонился к ней и коснулся пальцами ее волос и лица.
-- Мэри... -- сказал он, -- это ты, Мэри? Почему не отвечаешь? А куда ушли те? Ты их видела?
-- Вы ошиблись, дядя Джосс, -- успокоила она его, -- здесь никого нет, я одна. Тетя Пейшнс наверху. Вам плохо? Помочь вам?
Он оглядывал полутемную комнату, высматривая что-то в углу.
-- Им меня не испугать, -- шептал он. -- Мертвые не причиняют вреда. Их нет, они -- как сгоревшая свеча. Правда, Мэри?
Она кивнула, наблюдая за его взглядом. Он дотянулся до стула и сел, положив руки на стол, тяжело вздохнул и облизал губы.
-- Это сны, -- сказал он, -- это все сны. Из темноты возникают лица, совсем как живые, и я просыпаюсь весь в поту. Мне хочется выпить, Мэри. Вот ключ, сходи в бар и принеси мне бренди. -- Он порылся в кармане и вытащил связку ключей. Мэри взяла их дрожащими руками и выскользнула из кухни в коридор. На мгновение она замешкалась в раздумье, не подняться ли ей потихоньку в свою комнату, запереться там на ключ и оставить его одного на кухне наедине со своим бредом. На цыпочках она стала продвигаться вдоль коридора к холлу. Вдруг из кухни донесся его крик:
-- Куда это ты идешь! Я сказал тебе принести бренди из бара.
Она услышала, как он с шумом отодвинул стул. Поздно! Открыв дверь бара, Мэри нащупала в буфете бутылку бренди. Когда она вернулась на кухню, Джосс по-прежнему сидел у стола, уронив голову на руки. Сначала она подумала, что он вновь заснул, но при звуке ее шагов Джосс поднял голову, оперся на руки и откинулся на спинку стула. Мэри поставила перед ним бутылку и стакан. Наполнив стакан наполовину, он взял его обеими руками и стал глядеть на нее.
-- Ты хорошая девчонка, -- сказал он, -- и нравишься мне. Ты, Мэри, сообразительная и смелая и можешь быть хорошей подругой любому мужчине. Тебе следовало бы родиться мальчишкой.
Он потихоньку смаковал бренди и, глупо улыбаясь, подмигнул ей и погрозил пальцем.
-- Там, на севере, за это бренди платят золотом, -- произнес он. -Лучшего бренди не бывает. В погребах самого короля Георга нет такого бренди. А много ли плачу я? Ни пенса. В "Ямайке" мы пьем задаром. -- Он рассмеялся и показал ей язык. -- Трудное это дело, Мэри. Настоящее мужское дело. Я подставлял свою шею не один десяток раз. За мной гнались по пятам, пули свистели над самым ухом. Только не поймать им меня, Мэри. Слишком я хитер и давно этим занимаюсь. До приезда сюда я работал в порту Пэдстоу. Раз в две недели в пору весенних приливов мы ходили на люгере. Тогда со мной было еще пятеро. Но на мелком деле не заработаешь. Нужны крупные сделки, большие заказы. Сейчас нас больше сотни, и обеспечиваем мы все районы -- от границы аж до самого побережья. Клянусь богом, Мэри, мне пришлось немало видеть крови на своем веку. Десятки раз видел, как убивают людей. Но теперешнее дело похлеще будет: это как бег наперегонки со смертью.
Он поманил ее к себе, вновь подмигнул и посмотрел на дверь.
-- Сядь ко мне поближе, -- прошептал он, -- чтобы я мог спокойно поговорить с тобой. Как я вижу, ты девка с характером и не из трусливых, не то что твоя тетя. Нам с тобой надо работать вместе.
Он схватил Мэри за руку и заставил сесть на пол рядом с собой.
-- От этой проклятой пьянки я дурею, -- сказал он. -- Сама видишь, становлюсь слабым, как мышь. И мне снятся сны... кошмары. Мерещатся вещи, которых я ничуть не боюсь, когда трезв. Тысячу проклятий, Мэри! Я убивал людей собственными руками, топил их, забивал камнями и никогда после не вспоминал об этом. Как дитя, спокойно спал по ночам. Но стоит мне напиться, как я все вижу во сне... их серые лица... они таращат на меня глаза, изъеденные рыбами... тела их растерзаны, мясо отстает от костей, в волосах морские водоросли... Была там и женщина, Мэри. Она цеплялась за спасательный плот, волосы ее разметались по спине, в руках она держала ребенка. Понимаешь, их корабль сел у берега на скалы. Все они могли бы выбраться живыми, все до единого. Ведь вода местами не доходила и до пояса. Она кричала мне, молила о помощи, а я ударил ее по лицу камнем, она упала навзничь, пыталась ухватиться за край плота, потом выпустила ребенка из рук, и я снова ударил ее. Они утонули на глубине в четыре фута. Мы тогда здорово перепугались, боялись, что кто-то все же выберется на берег... Впервые не рассчитали время прилива. Еще полчаса, и они смогли бы посуху дойти до берега. Нам пришлось забить камнями всех до единого, Мэри. Им перебили руки и ноги, и они пошли ко дну, как та женщина с ребенком, хотя вода не доходила и до плеч. Они потонули потому, что мы забрасывали их валунами и булыжниками, пока они могли стоять...
Он вплотную придвинулся к ней, впился глазами в ее лицо. Она видела каждую красную прожилку, чувствовала его дыхание на щеке.
-- Тебе не приходилось прежде слышать о грабителях судов, потерпевших крушение? -- шепотом спросил он.
В коридоре часы пробили час ночи, и их удар прозвучал, как звук гонга, возвещавшего о начале суда. Оба замерли. В комнате стоял холод, камин совсем погас, из приоткрытой двери сильно сквозило. Желтое пламя свечи то затухало, то вспыхивало вновь. Он взял ее за руку. Она безжизненно лежала у него в ладони. Джосс, вероятно, заметил на лице Мэри выражение ужаса, потому что сразу отпустил ее руку и отвернулся. Теперь он уставился на пустой стакан и принялся барабанить пальцами по столу.
Скрючившись, сидя на полу подле него, Мэри следила, как по его руке ползет муха. Вот она пробралась по коротким черным волосам, вздувшимся венам и по костяшкам и поползла к концам длинных тонких пальцев. Тут девушке вспомнилось, как быстро и ловко двигались эти пальцы, когда он нарезал для нее хлеб в тот первый вечер после ее приезда. Наблюдая теперь, как эти пальцы барабанят по столу, Мэри живо представила, как они ухватывают острый камень и с размаху запускают его в человеческую плоть.
Трактирщик вновь повернулся к ней лицом и, кивнув в сторону часов, заговорил хриплым шепотом:
-- Их бой звучит у меня в ушах. Когда недавно пробило час, мне почудилось, что зазвонил колокол на бакене у входа в залив. Я слыхал бой этого колокола, разносимый западным ветром. Бом... бом... бом... Будто звонят по мертвым. Я и во сне слышу этот звон. И этой ночью я слышал его тоже. Какой заунывный, похоронный звон! Он вынимает из тебя всю душу, жутко делается. Так вот, нужно подплыть на лодке и обернуть язык колокола фланелью, тогда он умолкает. Представь себе, как темной ночью, когда над водой стелется густой туман, кругом мгла и ни зги не видно, какое-нибудь судно пытается найти фарватер и рыщет, как гончая, но колокольного звона не слыхать. И тогда оно входит в залив, пробираясь сквозь туман, и налетает прямо на скалы. Удар, судно все содрогается, и прибой настигает его. А мы уже поджидаем поблизости.
Он потянулся к бутылке, медленно налил себе в стакан, понюхал и попробовал на язык, затем сделал глоток.
-- Доводилось тебе видеть мух, попавших в банку с патокой? -- спросил он. -- Вот и люди так: пытаясь спастись, грудятся у тросов, строп, цепей, цепляются за снасти, кричат от страха, когда накатывает приливная волна. Облепят реи, как мухи. Глянешь с берега -- ну точь-в- точь черные мухи. Я видел однажды, как корабль раскололся под ними, мачты рухнули, и ванты полопались, как нитки. Людей сбросило в море, и они что было сил поплыли к берегу. Но там, Мэри, их поджидала смерть.
Он отер рот тыльной стороной ладони и уставился на нее.
-- Мертвые ничего не расскажут, Мэри, -- заключил он.
Его лицо приблизилось к ней, потом вдруг расплылось и пропало. Мэри чудилось, что она не стоит больше на коленях, ухватившись руками за ножку кухонного стола; что она снова была ребенком и бежала рядом с отцом по скалам за Сент-Кеверном. Отец подхватил ее и усадил себе на плечи. С ними бежали другие мужчины и что-то громко кричали. Кто-то показывал рукой в сторону видневшегося вдалеке моря. Прижавшись к отцу, она смотрела на белый корабль, похожий на огромную птицу. Он беспомощно качался на волнах, мачты были сломаны, паруса поникли и опустились в воду.
