Джон Берли - Уайклифф разрывает паутину
— А эта куда ведет?
Обнаружилась еще одна едва заметная тропка. Она протянулась от карьера в сторону шоссе на Хейвен.
На вопрос ответил Фокс, не очень, впрочем, уверенно:
— Трудно сказать, сэр. Здесь так все исхожено. Но, судя по карте, эта дорожка проходит поверх карьера и кончается вот здесь, у кемпинга.
Уайклифф задумался. Потом сказал:
— Нам нужно исходить из того, что девушку, живую или мертвую, продержали три дня и три ночи буквально в нескольких сотнях метров отсюда. А прошлой ночью ее, уже мертвую, доставили к обрыву в обычной тачке для навоза.
Фокс закивал:
— Вполне логичный вывод, сэр.
— Ну уж не так трудно их всех вычислить, — опять вмешался Керси. — Рулы, Иннесы, Мойлы — только эти три семьи живут поблизости. Но все равно, на их месте я бы не решился толкать тачку с мертвым телом по этим тропам среди глубокой ночи.
— С той стороны местность почти ровная.
Их разговор прервал возглас одного из полицейских, который ворошил листву и сухие ветки чуть в стороне от тропы. Уайклифф, Керси и Фокс подошли к нему. Констебль держал в руке маленькую фигурку коровы, вырезанную из дерева. Тело животного было выполнено грубовато, зато все детали на голове проработаны тщательно.
— Неплохо бы выяснить, когда именно он ее здесь потерял, — сказал Керси, забрав фигурку у полисмена.
Уайклифф помрачнел.
— Тогда пойди и спроси его об этом. Возьми с собой кого-нибудь из сыщиков. Начинайте с Рулов, потом… В общем, ты и без меня знаешь, что делать. Мобилизуй в свою команду, кого хочешь. Люси Лэйн поехала к Клемо, но она скоро освободится.
Он вздохнул и еще раз бросил взгляд по сторонам.
— Я возвращаюсь в штабной автобус. Пора посвятить начальство в детали. К тому же, мне должен звонить Фрэнкс. Шоу занят обустройством нашего штаба в стационарном помещении в северной части припортового района. За этим я тоже хотел бы проследить…
Потом они кратко обсудили, кто чем займется.
Пустившись в обратный путь, Уайклифф избрал ту тропу, которая, по мнению Фокса, вела к кемпингу с другой стороны, делая полукруг в обход каменоломни.
Идти было приятно. Тропа полого спускалась вниз среди кустов куманики, под которыми набирали спелость лесные ягоды. Он не торопился, хотя сам готов был устыдиться этого, — солнечные лучи нежно ласкали его кожу, а Хильда Клемо между тем пала жертвой убийцы.
Да, Хильда Клемо мертва. Но почему? Потому что забеременела? Какая еще могла быть причина? Конечно, существует вероятность, что ее изнасиловали, однако рядовой насильник не станет бить свою жертву чем-то тяжелым по голове…
На удивление быстро он вышел из зарослей на открытый травяной газон, где ему сразу попалась табличка на шесте: «Трегвитенский парк отдыха и туризма. Поле для гольфа на девять лунок. Для прогулок, пожалуйста, держитесь тропы». Аккуратная дорожка вела мимо поля к длинному одноэтажному зданию, стоявшему у самой кромки леса, где уже располагались стоянки для передвижных домиков. Чуть ближе можно было видеть теннисные корты и бассейн с трамплином для прыжков в воду.
Стало быть, от кемпинга до каменоломни действительно можно добраться другим путем, который пусть и длиннее, но значительно приятнее. Через несколько минут Уайклифф оказался у одноэтажного барака, который приютил пункт проката и магазин инвентаря для гольфа. На двери висело объявление: «Открыто с 11 час утра до захода солнца». Еще сто метров, и он вышел на основную дорогу, пересекавшую всю территорию кемпинга.
Люди с блокнотами и в полицейской форме уже мелькали между домиками на колесах и палатками. Над кемпингом висела настороженная тишина: новость о том, что труп девушки найден, да еще наложившаяся на слухи о мертвом теле в морозильнике, возымела свое действие. Хотя день выдался солнечный и теплый, детишки не резвились на траве, даже обычных звуков из радиоприемников не было слышно. Но интуиция подсказывала Уайклиффу, что за ним наблюдают. Он ведь как раз и имел отношение к тем зловещим событиям, что произошли поблизости отсюда. Многие обитатели кемпинга пробыли здесь достаточного долго, чтобы успеть познакомиться с девушкой, чей труп был найден теперь в затопленном каменном карьере…
Назад к гавани Уайклифф ехал очень медленно. Даже после тридцати с лишним лет службы в полиции каждое новое убийство повергало его в ужас и депрессию. На черепашьей скорости он миновал площадь и свернул на одну из улиц, ведущих к морю. На пирсе он с трудом разъехался с грузовичком-рыбовозом; правые колеса его автомобиля прокатились по самой кромке причала. В этот момент он даже вообразил себе заголовок в местной газете: «Высокий полицейский чин пострадал во время аварии в порту». Когда же машины все-таки разъехались, издал вздох облегчения.
Слухами земля полнится. Пресса к тому моменту уже узнала о страшной находке в каменоломне, и парочка репортеров околачивалась у штабного автобуса.
— Я могу вам сказать только одно: как мы полагаем, девушка умерла насильственной смертью. Таким образом, мы расследуем убийство.
— Преступление на сексуальной почве?
— Не знаю… Честное слово, не знаю.
— Труп нашли обнаженным?
— Да.
— Он сильно изуродован?
— Нет.
— Девушка пропала четыре дня назад. Когда именно она была убита?
— Надеюсь, патологоанатом сможет это установить.
— Она утонула?
— Едва ли, но опять-таки, я не судебный медик.
— Правда ли, что полицейский аквалангист обследовал дно карьера в понедельник, но ничего не обнаружил?
— Да.
— Почему он не сумел найти труп?
— Вероятно, потому, что его там еще не было.
— Вчера полиция наткнулась на тело женщины в морозильнике на ферме Трегеллес. Здесь есть какая-то связь?
— Понятия не имею. Мне пока не известно, от чего и когда умерла та женщина.
— Она умерла или была убита?
— Это определит главный судебно-медицинский эксперт после вскрытия.
— Джейн Рул и ее сын арестованы?
— Нет.
— Верно ли, что парень слабоумный?
— Я не психиатр. И это действительно все, что я сейчас могу вам сказать. Мы еще встретимся, когда мне будет что сообщить. И вообще, по-моему, у вас и так есть необъятное поле для игры воображения.
С журналистами он расстался на вполне дружелюбной ноте. В автобусе инспектор Диксон передал ему небольшую пачку телефонограмм. Одна из них оказалась от Фрэнкса и гласила: «Уже выехал к вам. Прибуду в ваше распоряжение еще до полудня». Как же он любит нагнетать драматизм, этот тип!
Была там телефонограмма и от начальника полиции с просьбой перезвонить. Уайклифф сделал это немедленно.
Бертрам Олдфилд был для него шефом и в то же время другом, но он никогда не позволял их дружбе вмешиваться в служебные отношения.
— Мне нужно, чтобы ты сегодня вечером приехал сюда к нам, Чарльз. Сэмпсон обнаружил несколько полезных для нас юридических уловок в деле Арчера — Бэрроуза. Нам нельзя упускать этой возможности, поэтому я созываю совещание по этому вопросу у меня в половине седьмого… Так, а теперь рассказывай, как продвигается твое дело, Чарльз.
Уайклифф посвятил его в детали, причем ответить ему пришлось почти на те же вопросы, что задавали ему чуть раньше газетчики.
— Это сказочный подарок для репортеров в конце курортного сезона, Чарльз. Так что поаккуратнее там. Приведи в порядок свое новое штабное помещение и пригласи туда телевизионщиков. Покажи им компьютеры и суровых полицейских, работающих на них, и непрерывно звонящие телефоны… Знаю, ты терпеть всего этого не можешь. Я тоже, но это даст нам возможность продемонстрировать публике, на чьей мы все-таки стороне. Ведь подумать только, передачи вроде «Криминала» даже помогают ловить преступников!
Уайклифф был старомоден; он бы предпочел маленькую команду сыщиков, четко следующих намеченной линии расследования, целой армии, вооруженной компьютерами, которым скармливается вся полученная информация в надежде впоследствии одним нажатием клавиши назвать преступника. Он еще мог согласиться, что компьютер полезная вещь в делах с необъятным кругом подозреваемых — к примеру, если бы путешествовавшая автостопом девушка была найдена изнасилованной и убитой на обочине шоссе, — но расследование преступления в небольшом местечке требовало индивидуального подхода, где многое зависит от личных контактов и собственных впечатлений детектива.
Урчание мотора дорогого автомобиля за окном возвестило о прибытии «порше» доктора Фрэнкса. Хотя они работали вместе многие годы, Уайклифф ощущал легкий дискомфорт при каждой новой встрече с ним. Едва ли можно было представить себе двух более разных людей: Фрэнкс уютно устроился в этом мире и наслаждался жизнью, в то время как Уайклифф жил с ощущением человека, который с завязанными глазами нащупывает путь по высоко натянутому канату.
