Инна Бачинская - Потревоженный демон
Зачем вам любовь? От нее одна морока, достаточно симпатии, говорят психологи. Живи и давай жить другим… Дельфин вернется домой, купит по дороге цветы и шоколадку, жена приготовит ужин, он достанет бутылку вина, расскажет о рейсе, а потом…
Может, она, Ирина, разочаровала его? Он примчался через столько лет, надеясь на вспышку, может, у него в жизни наметился перекресток, и он вернулся, полный надежд на старый перекресток, к той девочке, которая смотрела на него влюбленными глазами, а она оказалась не той, девочка выросла и… Нет! Разве он не чувствует, что она до сих пор смотрит на него влюбленными глазами?
Все эти мысли, сумбурные, не додуманные до конца, брошенные на середине, проносились у нее в голове, пока она прижималась к Дельфину…
Вдруг ее тряхнуло от мысли, что он так и не дал ей номер своего телефона! Значит, с самого начала знал, что ничего не будет? Причина не в ней, а просто он с самого начала знал…
Она оторвалась от Дельфина, заглянула ему в глаза, ей хотелось закричать: «Почему ты не дал мне свой телефон?», затопать ногами, ударить его. Номер телефона… как будто это так важно!
— Мне пора, — сказал Дельфин, целуя ее лицо — лоб, щеки, губы, — касаясь маленькими легкими поцелуями, в которых не было жара и страсти. — До свидания, Ирка.
Прощай, любовь. Господи, как больно… Бывший говорил: «Мне твой рев вот где! И твои вечные проблемы!» — и яростно «резал» ребром ладони по горлу. А Дельфин сказал: «Я боюсь тебя, ты другая, я не знаю, о чем с тобой говорить…» То же самое, только другими словами…
Надо быть проще… как? Не получается проще. Вот Эмилий ее понимает. Но она не хочет Эмилия! Вот и получается, что она все время тянется не к тем. Какой-то вечный когнитивный диссонанс. Или проще — разрыв шаблона. Разрыв шаблона на всю голову. И привычные грабли.
Он ушел. Ирина заперла дверь и пошла на балкон — бросить прощальный взгляд на свою детскую любовь. Но Дельфин не появился, видимо, пошел в другую сторону.
Она поплелась на кухню, достала его коньяк, налила полную чашку и залпом выпила…
Полдня в воскресенье Ирина провела в постели, которая пахла Дельфином, его особым запахом, от которого кружилась голова…
Спала она плохо — голова раскалывалась, саднило тело — она ухитрилась обгореть на нежарком августовском солнце. Только под утро ей удалось забыться сном, и во сне она увидела синее море и сверкающего дельфина, который выпрыгивал из воды, переворачивался в воздухе и носом уходил обратно в глянцево-синие волны. Солнце, синее море, синие волны и радостный гуттаперчевый улыбающийся дельфин, мячиком летающий вверх-вниз, вверх-вниз…
Дельфин, гуляющий сам по себе, дельфин-одиночка, которому никто не нужен…
Она побрела в ванную умыться и почистить зубы, поймала свое отражение в зеркале и застонала. Несчастнаяфизия, как говорит Карабас-Барабас, глаза побитой собаки, нос красный, растрепанная. Бр-р-р! Стащив с себя ночную рубашку, Ирина пустила душ. Стояла столбом под горячей водой, без единой мысли в голове — и это было хорошо, потому что мысли измучили ее. Что, почему, зачем, что делать, как жить дальше? Как будто есть ответы. Нет ответов, вот и нужно принимать окружающую действительность как есть. И не барахтаться.
Во вторник, послезавтра, возвращаются мама и Глебушка, а она в таком разобранном состоянии. Стыдно!
Саднило горло не то от коньяка, не то после купания в холодной уже речке — она все-таки выкупалась вчера. Ирина простыла несколько дней назад в канцелярии у Эмилия, там сыро и холодно, а вчера добавила. Дельфин тогда лечил ее коктейлем из молока, коньяка и меда. Заставил выпить до дна, и она уснула прямо за столом и проспала как убитая до самого утра…
Хватит, приказала себе Ирина. Хватит соплей и стонов, жизнь продолжается, дел непочатый край. Во-первых, привести себя в порядок, подкраситься и накрутиться; во-вторых, пересмотреть гардероб, что-то спрятать до весны, достать осенние вещи. Последние летние денечки…
А в-третьих — самое главное: без толку! Слезы, сопли, стоны и жалобы — без толку. Утрись, накрась физию и делай вид, что у тебя все супер, а то будет еще хуже.
Приятельница Алина из статистики залетела с утречка пораньше попить кофе — пока нет читателей. Понедельник — день тяжелый, без кофейной зарядки не настроиться.
— Ты сгорела! — воскликнула она. — Мамочки, покрасилась! Русый — это твое, я давно говорила! И губная помада… блеск! Ну, Ирка, ты даешь! Это из-за него? Ты бы хоть познакомила.
— Не с кем знакомить, — уронила Ирина.
— Что значит… Ир, что случилось?
Ирина всхлипнула, но усилием воли удержала слезы.
— Что случилось? — закричала Алина. — Вы что, поссорились?
— Нет, он ушел.
— Как ушел?
— Очень просто. Вчера вечером. Взял свою сумку и ушел…
— Но он сказал хоть что-нибудь? — настаивала Алина.
— Сказал, что мы очень разные…
— Ага, не сошлись характером, — хмыкнула Алина. — Кто он вообще такой? Откуда он взялся?
— Он проводил меня домой…
— И остался?
— Нет, — Ирина невольно рассмеялась. — Это было двадцать лет назад.
— Двадцать лет назад?! — не поверила Алина. — Целых двадцать лет? А потом что?
— А потом ничего. Я его с тех пор не видела. А он вдруг появился…
— Через двадцать лет? А где он был все это время? И что сказал?
— Я не знаю, где он был, не спрашивала. Ничего не сказал, просто пришел. Хотя нет, сказал, что помнит, как мы шли по полосатой улице…
— Что значит полосатой?
— Свет — тень, свет — тень, от фонарей. — Ирина вздохнула.
— Ничего не понимаю! А ты думала, он пришел насовсем?
— Не знаю, что я думала… Это было так неожиданно. Понимаешь, мне снова было шестнадцать, и я была влюблена…
— Первая любовь, — покивала Алина. — А у него есть семья?
— Он женат.
— Все они женаты! Может, поссорился и пришел…
— Может.
— Он красивый?
Ирина задумалась, пожала плечами.
— Нет, наверное. Он… — Она запнулась — ну как расскажешь, что у него сильные руки, мощное тело, седина на висках… что он нежный! И глаза… такие синие!
— И ты его любишь?
— Не знаю, скорее, жалею, что ничего не случилось тогда. Да и сейчас. Знаешь, теперь стало еще хуже. Такое чувство упущенного шанса, а почему, непонятно…
— Ага, так всегда. Состояние обгаженности — он меня не захотел!
Ирина вздохнула и промолчала. Они пили кофе с коричным печеньем, испеченным Алиной.
— Ну как? Чуток подгорело, да? — озабоченно спросила Алина. — У меня духовка паршивая, никогда не угадаешь.
— Очень вкусно.
— Как там Эмилий?
— Эмилий? Хорошо. Пустил нас на репетиции к себе в канцелярию.
— Ты ему нравишься, он так на тебя смотрит… — Алина хихикнула.
Ирина пожала плечами.
— Он хороший человек, только малость неадекват. Он один?
— Один, кажется.
— Он тебе… никак?
Как ни было грустно Ирине, она улыбнулась.
— Понятно. Ну почему: как хороший человек, так обязательно вроде Эмилия? У меня знакомая с ним работала, в книжном магазине, говорила, у него носки разного цвета.
— Я в курсе, ты говорила.
Девушки рассмеялись…
…В десять позвонил легкий на помине Эмилий Иванович и сказал, что забежит прямо сейчас, нужно поговорить. «О чем?» — спросила озадаченная Ирина, но Эмилий уже отключился. Может, у него неприятности от начальства из-за репетиций? И Эмилий, как человек деликатный, не хотел по телефону, а решил отказать им лично? Голос у него был взволнованный…
Он прибежал через полчаса. Ирина не находила себе места, вообразив всякие ужасы, но дело оказалось много проще. Эмилий был взволнован, растрепан, слегка заикался и многословно объяснял, что ему нужно. К удивлению Ирины, он попросил помочь выбрать красивую одежду, а то «моя не очень». Окинул себя взглядом и развел руками.
— Я понимаю, что просьба дурацкая, — сказал Эмилий Иванович, — но я как-то не умею по магазинам, всю одежду в основном покупала мама, а сейчас… я из нее вырос! — Он снова развел руками.
— Давай в воскресенье, — предложила озадаченная Ирина, — у меня выходной.
— Я не могу так долго ждать! — воскликнул Эмилий Иванович. — Ты не могла бы на часок отпроситься? Ириша, это очень важно!
— Ну ладно… — задумалась Ирина. — Пошли! Леночка, скажешь директору, что я оставила включенный утюг, если он спросит. Я вернусь через час и буду сегодня без перерыва.
Леночка была помощницей Ирины.
— Можно пойти на центральный рынок, там в бутичках есть неплохая одежда, — предложила Ирина уже на улице.
— Нет, пошли в «Эгоист» на площади. У них в витрине красивые вещи, я видел. Проходил мимо и видел.
— Но там же страшно дорого! — не удержалась Ирина.
— Это ничего… нормально, деньги у меня есть, — сказал Эмилий Иванович и добавил после паузы: — От мамы остались.
