Антон Леонтьев - Потрошитель душ
Он подхватил открытую бутылку и направился в свой кабинет.
– Время идет! – произнес ЛДК нараспев. – И‑д‑ё-ё-ё‑т!
И закрылся в кабинете на ключ. Эльвира топнула ногой и завопила:
– Все, что хотите! А если он вообще с катушек слетит?
– Ну, собственно, он уже частично слетел! – парировал Столяров. – Или ты хочешь, чтобы ЛДК привел в исполнение угрозу, ушел в трехнедельный запой и забросил написание повести?
– Ничего, подключим команду литнегров, они нам быстро сваяют вторую часть и все последующие! – рявкнула Эльвира, на что Владислав расхохотался:
– Не забывай, это сам ЛДК, а не какая-то мелкая плагиаторша Софья Скорпионова. К тому же у нас с ним заключен договор на последующие четыре книги. И если мы выпустим под его именем чью-то чужую писанину, он точно убежит в «Вольдеморт»! Ты этого хочешь? Ты ничегошеньки не понимаешь в тонкостях литературного бизнеса!
– А ты ничегошеньки не понимаешь в пиаре, бухгалтерии и… – завелась «властительница тьмы», но тут ее телефон издал пронзительный писк. Секундой позже запищал мобильный Столярова.
Они одновременно прочли пришедшее сообщение, и Эльвира возбужденно закричала:
– Атьман нашел ее! Девицу! Она существует!
– Конечно, она существует! – буркнул доктор. Он был несказанно рад, что Ариадна нашлась, но, с другой стороны, она попала в лапы Атьмана…
Хотя тот обещал, что будет обращаться с ней бережно… Но можно ли ему верить?
– Или вы думали, что она плод моего воображения? – продолжил Бергамотов язвительно. – Вынужден вас разочаровать.
Эльвира сделала вид, что не расслышала его реплики, и принялась названивать Олегу Францевичу. Владислав Столяров, в свою очередь, позвонил в издательство, требуя немедленно прислать курьера с новым договором для ЛДК.
Михаил Николаевич отправился на кухню и попросил экономку приготовить ему крепкого кофе. А сердце его билось быстро-быстро – он ведь знал, что вскоре увидится с Ариадной…
Встреча состоялась вечером того же дня. ЛДК, милостиво соизволив подписать новый, чрезвычайно выгодный договор, вручил доктору непочатую бутылку виски и воскликнул:
– Гордитесь мной! Хоть в кабинете у меня стояла, ни капельки в рот не взял! Сила воли у меня небывалая!
– Ради такого гонорара я бы тоже ото всего на свете отказалась! – процедила Эльвира.
Писатель, смерив ее жалостливым взглядом, заметил:
– Несчастный вы человек, Ильинская! Но мне пора! Потому что в голову пришла удачная, крайне удачная задумка! И руки чешутся… Буду работать всю ночь до утра! Так что завтра к вечеру сможете загрузить вторую часть. И «капусту» срубим, и человеку жизнь спасем!
Он снова заперся в кабинете, а Эльвира распорядилась, обращаясь к Бергамотову и Столярову:
– Вы, девочки, останетесь здесь и будете контролировать процесс написания второй части. Завтра к двенадцати ноль-ноль она должна быть написана и вычитана корректором!
– А ты куда? – поинтересовался Столяров. – Не на встречу ли с таинственной нашей ясновидящей? Тогда я буду тебя сопровождать!
– И я тоже! – вырвалось у Бергамотова.
Оба «ктулхушника» уставились на него, и доктор быстро пояснил:
– При общении с ней у меня сложилось впечатление, что мы имеем дело с особой ранимой, тонкой душевной организации. Меня она уже знает, вас – нет! Вы не сумеете разговорить ее, я же смогу!
Столяров задумчиво произнес:
– Ну, не знаю… Мне пока что все равно делать нечего, пока ЛДК дописывает вторую часть… А вот вы ему, может, и понадобитесь…
Эльвира, смерив доктора странным взглядом, сказала:
– А почему бы, собственно, и нет? Дон-кихот вы наш сутулый! Только, девочки, подвозить вас я не намерена! Сами доберетесь!
Михаил Николаевич не мог объяснить, отчего Эльвира благосклонно отнеслась к его идее. То ли вняла его аргументам (что невероятно), то ли решила – в пику Столярову – отстаивать противоположную точку зрения (что маловероятно), то ли…
То ли еще по какой-то скрытой причине.
Но доктору было наплевать – главное, что он получил возможность принять участие в разговоре с Ариадной. Потому что он хотел увидеть ее – и защитить ото всех этих «ктулхушников», которые желали одного: узнать правду.
Не понимая, что правду, возможно, узнать просто невозможно!
И именно для того, чтобы помочь им осознать это, и требовалось его присутствие. Ну и, конечно, чтобы снова увидеться с ней…
С Ариадной…
Больше всего он боялся, что Олег Францевич и его ребятки нагнали на девушку страху, не дай бог, применили силу, быть может, похитили ее! Отчего-то в мозгу у него вспыхивала картинка: несчастная, с расцарапанной щекой девушка в порванной одежде, над которой нависли зловещие «ктулхушники», желающие узнать, на кого она работает на самом деле…
Однако волнение оказалось напрасным – Ариадна не выглядела ни запуганной, ни подвергнутой истязаниям, ни ставшей жертвой похищения. Когда они вошли в конференц-зал издательства «Ктулху», она задорно смеялась над какой-то шуткой Олега Францевича: Атьман знал сотни, если не тысячи анекдотов и умел неподражаемо их рассказывать.
– А вот и наша святая троица! – воскликнул начальник службы безопасности, завидев Эльвиру, Столярова и доктора Бергамотова. – А то мы уже вас заждались! Кстати, хорошо, что вы и доктора прихватили. Хотите кофейку?
Он разыгрывал радушного хозяина, но Бергамотов знал, что Атьман может быть жестким и даже жестоким.
– Прошу любить и жаловать – Ариадна Никитична Хвалуева, аспирантка второго года обучения на кафедре теории и практики перевода в Московском лингвокультуроведческом университете! – представил Олег Францевич. И посмотрев на девушку, добавил: – Ариадна Никитична ничуть, надо сказать, не удивилась, когда я в перерыве между парами нагрянул к ней на кафедру. Она предвидела мой визит!
Доктор вздрогнул, а Олег Францевич, ударив себя по ляжкам, захохотал:
– Поверил, как пить дать, поверил!
Снова став серьезным, он заметил:
– Ну, видения на этот раз не было, потому что событие было бы далеко не самое выдающееся. Да и моя персона не из тех, о которых должна мечтать прелестная интеллигентная девушка! Однако Ариадна Никитична – человек, помимо всего прочего, умеющий логически мыслить. И она понимала, что вероятность того, что кто-то из «Ктулху» выйдет на ее след после того, что она поведала уважаемому Михаилу Николаевичу, весьма высока. И любезно согласилась проехать вместе со мной сюда и принять участие в милой, ни к чему не обязывающей беседе!
Доктор задумался, что означает на жаргоне такого человека, как Атьман, «милая, ни к чему не обязывающая беседа». Загвоздка в том, что никакого права удерживать Ариадну и подвергать расспросам у «ктулхушников», конечно же, не было. Но, похоже, она сама стремилась поговорить с ними.
В конце концов, Атьман мог мягко, по-отечески пригрозить ей, что сообщит все, что ему известно, в Следственный комитет. И там наверняка заинтересуются осведомленностью девушки в деле убийства несчастной путаны. Но поверят ли следователи версии о видении в метро?
В общем, неофициальная беседа была в интересах не только издательства, но и самой Ариадны.
– Кстати, мы договорились, что Ариадна Никитична поможет нам, чем может, – сообщил Атьман. – Так кто будет чай, а кто кофе?
Эльвира, не соизволив даже присесть, промаршировала к девушке и громко спросила:
– Признавайтесь, вы работаете на «Вольдеморт»? Вас ненастоящий Юрий Викторович нанял, то бишь Сизых? Чтобы нас скомпрометировать?
Ариадна растерялась, а Олег Францевич указал Эльвире на стул:
– Милая моя, хотите принимать участие в нашей беседе, умерьте свой темперамент.
Эльвира нехотя села и продолжила внимательно наблюдать за девушкой, которая явно неуютно чувствовала себя под ее тяжелым, немигающим взглядом.
– А у вас этот дар с детства? – спросил с явным интересом Владислав Столяров и, смутившись, добавил: – Ведь об этом можно спросить? Или мы будем говорить о чем-то другом?
Атьман одобрительно хмыкнул, а Ариадна, обведя всех присутствующих взглядом своих темных глаз, поправила упавшую на лоб светлую прядку и, с улыбкой посмотрев в лицо доктору Бергамотову, сказала:
– Конечно, можно. Ведь я понимаю, что речь идет о страшном преступлении! И вероятно, вы думаете, что мне надо обратиться в полицию или Следственный комитет… Однако я когда-то пыталась рассказать следственным органам о своем… Нет, не даре! О своем проклятии! Именно так я это называю! Но мне тогда не просто не поверили, а даже…
