Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)
— Прекрасно, — усмехнулась Лукреция. — Парень с тобой справился как с хулиганом в подворотне.
— Ничего не справился! Я вслепую его завалил, правда… вместе с чугунной женщиной. Отрубил, уже начал связывать, а тут… двери были открыты, вошел участковый. У меня лицо залито кровью, а этот — без сознания. Облили водой, он очнулся, показал документы участковому. Я показал свои и гоню подходящую тему — мол, мы знакомы, все нормально — личные разборки. Не заводить же пластинку о слежке. Чарушин с ходу сообразил, все подтвердил, и даже обозначил мотив нашей драки.
— Мотив? — удивилась Туся.
— Это меня и подкосило! «Пришел, — говорит, к своей девушке, Аглае Смирновской». Вот такие дела. Мы с ним в два голоса отказались от любых претензий, о чем и расписались в протоколе участкового. — Раков заметил, как женщины переглянулись. — А куда было деваться? Или, говорит, едем снимать побои, или подпишите сейчас, что без претензий друг к другу.
Лукреция встала.
— Почему ты сразу не сказал участковому, что этот парень незаконно проник в квартиру?
— Вы меня слушали? У него были ключи, и он назвал имя девушки, которая там прописана! — повысил голос Раков. — Для участкового — готовая тема: парень с ключами от вашей квартиры приходит повидаться со своей девушкой и сталкивается с ее мужем! И знаете, что я вам скажу? Он искал Аглаю, именно ее, а не какие-то документы!
— Бред, — покачала головой Смирновская. — Лайка не живет в Москве с семи лет!
— Этот бред лежит теперь мертвый с ножом вашего близкого друга в груди, — Раков возмущенно показал пальцем на дверь пристройки. — Давайте, звоните в милицию! У вас сейчас есть шанс избавиться от меня! Или не мешайте делать уборку, раз уж позвали на помощь. Да, я буду спасать свою шкуру, поэтому увезу отсюда тело парня, хотите вы этого или нет! — лейтенант отдышался, и уже спокойно продолжил: — Считаю, что тело Воеводина тоже стоит убрать подальше от Усково. Вывезти в его же машине, особо не прятать, чтобы обнаружили побыстрей. Я повезу рыжего, а вы решите, кто из вас вывезет Санитара.
— Чего это ты раскомандовался? — возмутилась Лукреция.
Туся стала между ними:
— Сначала вытащи нож, положи сюда и отдай мне, — она протянула Ракову полиэтиленовый пакет. — Ствол оставь у рыжего, засунь ему в карман.
Лейтенант пошел в пристройку. Он присел возле тела на полу, обхватил рукоятку, выдохнул и резким движением выдернул нож. Отправил его в пакет, начал разжимать пальцы правой руки трупа — окоченели. Кое-как достал пистолет и застыл, потеряв дыхание — он увидел на «Вальтере» металлическую пластинку. Подошел к свету и прочитал надпись на ней. Проверил обойму — семь патронов. Осмотревшись, подобрал с пола полиэтиленовый пакет с крошками, вытряхнул его и положил туда пистолет. Сел на продавленный диван, чтобы справиться с головокружением. Мысли давались с трудом, поэтому он занялся делом — завернул тело рыжего в одеяло и перевалил его на себя через плечо.
Женщины на улице проводили лейтенанта глазами и пошли к Санитару. Сняли комбинезон, бахилы и перчатки. Лукреция обыскала на всякий случай оставшуюся одежду — нашла ключи от машины. Вдвоем они попытались протащить тело к двери, ноша оказалась непосильной.
Раков в это время сидел в машине рыжего и лихорадочно обдумывал варианты использования ситуации в свою пользу, или хотя бы не во вред — нужно было срочно решать, как поступить с пистолетом. Будь Раков простым обывателем, решение далось бы легче. Но как человек военный и, что особенно усугубляло сейчас его положение — с крестьянскими корнями и бедностью в придачу, Антон опять вынужден был делать выбор между дисциплиной и возможностью личной выгоды. И этой холодной весенней ночью, сидя в машине с покойником, лейтенант решил немножко схитрить, переложив ответственность за свое решение на старшего по званию.
Он вернулся на участок Ционовского совершенно вымотанный. При попытке поднять тело Санитара упал. Лукреция взяла фонарь и привезла из сарая тачку. Втроем они загрузили в нее труп и повезли к воротам. Решено было в машине положить Санитара сзади, вроде как он прилег отдохнуть.
Когда это, наконец, удалось сделать, Лукреция села за руль, Туся — рядом с нею. Отдышавшись, они обговорили план действий — Туся останется с Лайкой, Смирновская вывезет Санитара. Раков все не шел к машине с телом рыжего. Стоял впереди на дороге и смотрел на них, пока Лукреция не мигнула фарами. Тогда он решительно направился к ней, открыл дверцу и наклонился, чтобы быть лицом к лицу.
— Вы должны попросить у меня прощения, — тихо сказал Раков.
Лукреция и бровью не повела, а Таисия застыла с открытым ртом.
Лейтенант стоял, наклонившись, и ждал. Лукреция с досадой выдохнула:
— За что? Нашел время!..
— Вы должны извиниться за рукоприкладство и подозрение в краже наградного пистолета своего отца. Вы прекрасно знаете, что я этого не делал.
— Ты там жил! И должен был отвечать за сохранность вещей, — раздраженно объяснила Смирновская.
— Значит, извиняться не будете? — пошел на вторую попытку Раков.
Таисия наклонилась, чтобы лейтенант ее видел, и тоном строгой учительницы младших классов медленно продекламировала:
— Сейчас не время обсуждать проступки, и кому просить за них прощения. Давай разберемся с трупами, раз уж мы по твоей инициативе их выволокли и погрузили.
— Такое чувство, что он опять собирается шантажировать меня! — возмущенно заявила Лукреция, стукнув по рулю. — Мальчик, ты ничего не путаешь? Это тебе выгодно вывезти с места преступления тело, чтобы его не нашли на даче тещи! А почему выгодно, помнишь? Потому что ты два дня назад показательно избил это тело на глазах соседей и участкового! Спасибо, что журналистов не пригласил!
— Пожалуйста… — пробормотал Раков, еле держась на ногах.
— Он еще издевается! А ведь я сейчас преступаю закон, чтобы помочь тебе. И это ты должен просить у меня прощения за свои безответственные действия! Только подумай!.. — повернулась она к Тусе, — Оперативник Федеральной службы!.. с военной подготовкой не может бесшумно завалить в засаде квартирного вора! — возмущенно закончила Лукреция, решив этим выступлением судьбу наградного пистолета своего отца.
— Не нравится мне лейтенант, — заметила Туся, когда Раков сел в автомобиль и уехал. — Странный он какой-то. Куда Санитара повезем?
— Я одна… — Лукреция после своих нотаций иссякла и еле ворочала языком. — Куда-нибудь… Вернусь на попутке. Думаешь, Флигель позвонит, чтобы меня остановили с трупом в машине?
— Если бы знал наверняка, что Санитар убит… — задумчиво проговорила Туся, — может и позвонил бы. Он же не дурак — признаков убийства нет, а вероятность сердечного приступа велика. Нет, Луша, этот мальчик пока еще верит в тебя, а когда захочет избавиться, хорошенько подготовится, чтобы — наверняка. Но я на всякий случай прокачусь за тобой на «волге».
— Исключено. Останешься с Лайкой.
— Тут ты мне не указ. Она тоже теперь при муже. Сегодня твоей попуткой буду я.
Венера Боттичелли
Женщины вернулись в начале седьмого утра. В доме было подозрительно тихо. Лукреция пошла в комнату Лайки, а Туся — в комнату для гостей. Столовая, спальня Лукреции, комната Туси… Везде — пусто.
— Какие будут версии? — спросила Лукреция. — Я так устала, что даже волноваться не получается.
— Пока никаких. Нужно побыстрей скинуть одежду и помыться.
Они побрели к ванной комнате. В дверях застряли, не сразу разобрав, что свалено в ванне. Туся потом, в постели, с компрессом на голове сказала, что ясно видела части человеческих тел — руки, ноги, головы, а поверх этой «расчлененки» — желтые распущенные волосы, закрывшие золотой тиной всю поверхность воды. Поэтому и свалилась в обмороке, чего с нею не случалось с юности.
— А я сразу поняла, что они живые, — делилась своими ощущениями Лукреция. — Только никак не могла понять, кто сверху.
Версия Аглаи во время позднего завтрака:
— Мы лежали в теплой воде и спали. Потому что Антон Макарович пришел совсем больной, я набрала ему ванну, а он в ней заснул. Тогда я тоже легла рядом, а он даже не проснулся.
Раков (за столом, набивая рот едой):
— Секса не было, честное слово.
Лукреция (насмешливо):
— И почему же его не было?
Аглая (уверенно):
— Потому что я не хочу.
Луреция (с пристрастием):
— В десять лет очень хотела, а теперь не хочешь?
Аглая (после долгого раздумья):
— Потому что люблю. А тогда я никого не любила. Я тогда резала себя бритвой и волосы выдергивала, а ты меня извиняла.
Раков (умоляюще сложив перед собой руки):
— Прошу вас, Лукреция Даниловна, прекратите допрос. У нас ничего не было, потому что я не смог.
Лукреция (вынуждая его продолжить):
