Алисия Хименес Бартлетт - А собаку я возьму себе
– Куда вы сейчас, Гарсон?
– Я должен побывать в последней из этих треклятых парикмахерских, куда вы меня заслали.
– На этот раз я составлю вам компанию, только скажите: что в них такого плохого?
– Слишком много женщин.
– Мне казалось, обилие женщин не составляет для вас проблемы.
– Я вас достаточно знаю для того, чтобы понять, куда вы метите, так что лучше не продолжайте.
– Беру свои слова назад и повторяю вопрос: почему вы так нервничаете из-за этих парикмахерских?
– Потому что, честно говоря, я не знаю, какого дьявола мы там ищем.
Гарсон был прав: что мы хотели найти в подобных местах? Кого собирались увидеть, кроме умелых парикмахерш и их пестрой клиентуры: домашних хозяек, которым часами массируют кожу, чтобы они расслаблялись; ограниченных во времени администраторш, просматривающих бумаги, пока им красят волосы, и одного-двух застенчивых джентльменов, терявшихся в женской массе. Как бы выглядел такой оборванец, как Лусена, в умиротворяющей атмосфере римских терм? Нужно было видеть лица владельцев, когда мы показывали им фото избитого плюгавого человечка. Это было все равно что пытаться найти рыбу в конюшне. Мы теряли время. Я тоже вышла из этого элегантного заведения разозленная и в паршивейшем настроении.
– Вы были правы: мы бездарно теряем время. Я согласна с тем, что скоро только сказка сказывается, или что вы там еще говорили, но дело в том, что тип, убивший Лусену, по-прежнему разгуливает на свободе и, должно быть, уже уверился в своей безнаказанности.
– Пусть! Так он успокоится и начнет совершать ошибки.
– Это не меняет дела. Пока мы даже близко не подобрались к тому, что можно назвать следом, так что он может позволить себе любую ошибку.
– Как знать, может, мы не так уж далеки от разгадки.
– Увидим. Вас подвезти куда-нибудь?
– Если вас не затруднит… Я договорился встретиться с Анхелой в ее магазине. Мы собираемся поужинать вместе.
– Она перестала сердиться на вас за тот случай?
– Не до конца. Иногда все еще ведет себя странно. Ей неприятно, что Валентина тоже участвует в этой истории.
– Это естественно, вам не кажется?
– В какой-то степени. Все мы уже давно не дети, даже не подростки, и между девочками и мной существуют лишь дружба и надежда. Я ведь тоже ничего не требую. Если бы наши отношения перешли в более серьезную стадию, я бы тут же прекратил двойную игру.
– Это детали. А как Валентина? Она не возмущена таким положением дел?
– Нет.
– Она знает о существовании Анхелы?
– Да, знает, но тут все по-другому. Она прямо спрашивает про то, что хочет узнать о моей работе, моем прошлом. Анхела более скрытная, более сдержанная. Кроме того, у Валентины собственные причины не беспокоиться. В общем, каждая из девочек принадлежит к своему особому миру, такова жизнь.
Он игриво называл их «девочками» в стиле многоопытного героя Хемфри Богарта, словно только тем и занимался, что милостиво раздавал знаки внимания легиону платиновых хористок. Я искоса бросила на него строгий взгляд, и он спохватился. Вообще надо признать, он стал лучше меня понимать.
– Ну, а как ваши дела с Хуаном Монтуриолем? – беззастенчиво осведомился он.
– Никак. Нет никаких дел.
– А о ваших бывших мужьях вам что-нибудь известно?
– Выражайтесь ясней, Гарсон. На что вы намекаете? На то, что я тоже вроде Мата Хари? По крайней мере, все мои истории происходили по очереди, без всяких там счастливых совпадений.
Он сделал вид, что возмущен.
– Я намекаю? Вы ошибаетесь, инспектор. Боже упаси! Кто я такой, чтобы судить кого бы то ни было? Меня теперь ничем не проймешь.
– Ладно, Фермин, я тоже не собираюсь вас судить. Так что вы хотите мне сказать?
Он тихо засмеялся сквозь свои старые усы, выцветшие от никотина и пива.
– Вы не можете расслабиться, Петра? Неужели мы не в состоянии поговорить без обид, как хорошие друзья? Хочу пригласить вас на праздник, чтобы вы наконец убедились в моей искренности.
– Вы устраиваете праздник?
– На самом деле два. На одном специальным гостем будет Анхела, на другом – Валентина. Но мне бы хотелось, чтобы вы и Хуан Монтуриоль присутствовали на обоих; честно говоря, у меня немного друзей.
– Не уверена, что Хуану захочется снова увидеть меня, но я ему передам.
– А как насчет супермаркета? Вы со мной сходите?
– Какого черта, Гарсон, я же сказала вам, что схожу! Или вы думаете, что поход в супермаркет сродни экспедиции в Гималаи с проводниками-шерпами?
Мы подъехали к книжному магазину, когда Анхела уже собиралась запереть дверную решетку. Увидев меня, она улыбнулась.
– Какой сюрприз, инспектор! Поужинаешь с нами?
– Боюсь, что не смогу.
Стоявшая тут же Нелли дружески виляла хвостом.
– Ну хотя бы останься выпить кофе.
Она кивнула в сторону бара напротив.
Все официанты ее знали, а она легкой походкой перемещалась вдоль обитых линолеумом стульев, ни дать ни взять великосветская дама или жена президента. Открытый взгляд, элегантное бледно-фиолетовое платье – она была очаровательна.
– Как дела, Петра?
– Не могу сказать, что хорошо.
– Из-за этого расследования?
– Из-за этого расследования, которое изрядно портит мне нервы!
– И это вы только в одной парикмахерской побывали, а если бы вам пришлось обегать их все, как мне… – заворчал Гарсон.
– Парикмахерские? – удивилась Анхела.
Я отпила большой глоток пива и вытерла с губ пену, прежде чем ответить:
– Представляешь, Анхела? В деле с собаками обнаружился важный след, который ведет в одну из парикмахерских Сан-Гервасио. Однако мы никак не можем выявить хоть какую-то связь между всеми этими дамами с безукоризненными прическами и убийством Лусены. Поневоле впадешь в отчаяние.
– А может, речь идет о парикмахерской для собак? – с простодушной улыбкой, соответствующей ее имени, предположила Анхела.
Я поперхнулась пивом, и лицо мое запылало. Гарсон тоже покраснел до ушей.
– Скажите, что я тупица, младший инспектор, очень вас прошу.
– Тупица? Ничего подобного. Это я осел.
– Называйте, это приказ.
– Хорошо, вы тупица. А теперь назовите меня ослом.
– Осел! Мы оба ослы, тупые ослы, и заслуживаем…
– …чтобы нас с треском выгнали из полиции!
– И больше никуда не брали, Гарсон! Никуда!
Анхела удивленно наблюдала за этим странным представлением, широко раскрыв свои прекрасные глаза цвета ореха.
– Я сказала что-нибудь интересное? – наконец полюбопытствовала она.
Конечно же в Сан-Гервасио была парикмахерская для собак. Большая, роскошная, яркая, с огромными плакатами в витринах и недвусмысленным названием, выписанным неоновыми буквами: Bel Can[8]. И существовала она в единственном числе, без конкурентов, и, возможно, поэтому здесь не красили собак в зеленый цвет. Гарсон по вполне понятным причинам рвал на себе волосы, вспоминая свои бесполезные хождения. Разумеется, отсутствие у детективов сообразительности можно было объяснить внезапным приступом идиотизма. Только человек объективный и доброжелательный понял бы, что, не знакомые с миром собаководства, мы не представляли себе, какого размаха достигла инфраструктура, созданная обществом потребления вокруг этого животного. Парикмахерские, няньки, ветеринары, тренеры, корма, предметы гигиены… Анхела Чаморро уверила нас, что в индустрию, связанную с содержанием собак, в нашей стране уже вложены миллионы, хотя она делает всего лишь первые шаги. «Все это будет расти… – веско заявила она, – потому что с каждым разом растет число собак и совершенствуется уход за ними. Это один из показателей, свидетельствующих об уровне развития страны», – с гордостью заключила она.
Должно быть, так оно и было. Собачья парикмахерская выглядела даже внушительней аналогичного заведения для людей. В зале, сверху донизу выложенном светло-зеленой плиткой, стояло несколько столов, на которых собаки обслуживались девушками в безукоризненной форме. Распоряжалась здесь всем француженка лет тридцати с небольшим, улыбчивая и любезная, с симпатичным веснушчатым лицом и блестящими черными волосами. Она не отказалась ответить ни на один наш вопрос и по-детски поднесла ладони ко рту, когда узнала, что мы расследуем убийство. Нет, она не была знакома с Лусеной, но, если мы захотим подождать, ее муж, который совместно с ней владеет парикмахерской, с удовольствием поговорит с нами. Он должен вот-вот прийти. А пока она вызвалась продемонстрировать нам, как работает ее заведение.
– Собаки сперва проходят вот сюда…. – сказала она, и все «р» в ее устах дрожали на французский манер. – А здесь их долго моют с большим количеством шампуня… – Она указала на ванну, достойную Клеопатры. – Затем им делают хороший массаж от паразитов, после чего можно переходить к стрижке. Стригу их только я. Как вы, конечно, знаете, у каждой породы существует свой стиль стрижки, кроме того, необходимо учитывать вкусы владельцев. Это не так уж легко, простите за нескромность.
