Ольга Тарасевич - Роковой роман Достоевского
Голицын мигом утратил невозмутимость. Его темные прищуренные глаза широко распахнулись, на лбу обозначилась решеточка морщин.
– Что?! А как он выглядел?! Что ему было нужно?
– Да он, наверное, еще в редакции, сами спросите. Я толком не выяснила, что ему нужно, – виновато улыбнулась Галка. – Хотелось послать его куда подальше. Не люблю америкосов в принципе, а тут еще горе такое. Но не послала. А отправила его к нашим журналистам. У меня сейчас каждая секунда на счету вообще-то, мы номер сдаем.
Сотрудник ФСБ заметно побледнел и попросил уточнить, где именно находится американец.
Галка позвонила в ньюс-рум, потом на верстку и развела руками:
– Его никто не видел. Наверное, он решил, что журналисты ему ничего не расскажут. И ушел. Но вы не волнуйтесь, кабинет Кирилла и Артура ведь закрыт.
Вместо ответа «эфэсбэшник» лишь скептически усмехнулся.
Через пару минут они оказались у приоткрытой двери. И компьютер Крылова был включен…
Вздохнув, Голицин уселся за машину, стал просматривать файлы. Казалось, он полностью погрузился в работу.
– Я могу идти? – виновато поинтересовалась Галка, сбрасывая очередной звонок верстальщика. – Мы уже конкретно горим…
– Да, конечно, – задумчиво пробормотал Александр, с досадой отрываясь от монитора. – Я зайду к вам позже.
«В свой кабинет возвращаться нельзя, – решила Галка, направляясь к женскому туалету. – Там уже аншлаг, мобила от звонков раскалилась. Кирилл. Самое важное теперь – это вытащить Кирилла».
И ей повезло. Случайный, даже ничем не обязанный газете дядечка из прокуратуры взялся поспособствовать решению вопроса. Но все яйца в одной корзине хранить глупо. Редактор «Желтой газеты» сделала еще пару звонков, получила заверения в том, что требуемая помощь будет оказана, и, заметно повеселев, вернулась к себе.
Она не сразу заметила в толпе сотрудников газеты неопрятного мужчину с одутловатым лицом.
– Сейчас в помещении редакции будет проведен обыск, – безапелляционно заявил он. – Вот мои документы, вот постановление. Кто может выступить понятыми?
Галка застонала. Нет, елки-моталки, она никогда не сдаст этот проклятый номер!
* * *Тень уже все ближе и ближе. От липкого страха, парализующего ужаса и осознания собственной беззащитности ноги сделались ватными. А голова… Кажется, что она сейчас лопнет от лихорадочных мыслей.
Что же делать?! Мчаться в гостиницу? Подъезд оборудован домофоном, но кода нет, надо набирать номер квартиры, где располагается отель. Пока портье подойдет, пока откроет. Да ее уже сто раз задушат, прирежут, разберут по запчастям и скажут, что так и было! А во дворике-колодце никого нет! При молчаливом соучастии пары желтых окошек небо-крышка захлопнется. И все навсегда закончится.
Закончится? Ну уж дудки!
Вперед! Как удар хлыста. Как выстрел.
Эта мысль на долю секунды оглушает, но ноги уже несутся навстречу тени, а лица – какой ужас! – ощутимо касается край чьей-то одежды. В темноте не различить руки, пытающейся вцепиться в куртку.
Стряхнуть, оторваться.
Быстрее, еще быстрее!
По переулку мчаться почти не страшно. Здесь светло, и люди недоуменно отскакивают в стороны. Уже практически безопасно.
Надо туда, где много народу. Кафе, магазин, все, что угодно.
Тяжелая дверь, но открывается.
В Питере коварные ступеньки, коварные ступеньки, коварные…
…Хорошо просыпаться. Здорово просыпаться! И понимать, что все закончилось. Просто перепуганное подсознание до сих пор не может угомониться, заново и заново прокручивая события вчерашнего вечера.
Все прошло. Уже не реальность, ночной кошмар, не думать, забыть.
Лика Вронская сладко потянулась, посмотрела на часы. Шесть утра, всего-то. Еще можно спать и спать!
Она взбила подушку, расправила скомканное одеяло, твердо намереваясь увидеть в очередном сне что-нибудь позитивное. И даже уютно свернулась калачиком. Но в окно громко затюкали.
– Иди в баню, ворона, – пробормотала Лика, накрывая голову подушкой. – Ты и так вчера сожрала полвазочки печенья. Хватит с тебя!
Стук все не прекращался. Сев на постели, Вронская уставилась на часы. Двадцать секунд тарабанит. Полминуты. Вторую минуту.
– Ты меня достала, – заворчала она, открывая окно. – Давай питайся и проваливай.
Птица деловито процокала по подоконнику, распушила рыжеватые перья на шейке, демонстрируя то ли свою красоту, то ли высшую степень возмущения, а потом перепорхнула на столик.
Наблюдая, как исчезает в массивном коричневом клюве печенье, Вронская угрожающе заметила:
– Не вздумай мне здесь нагадить!
Ворона на секунду оторвалась от еды, повернула голову, и в красных глазах промелькнула досада.
– Хорошая птичка, – смягчилась Лика, кутаясь в одеяло. – Все понимаешь, молодчина. А теперь иди гулять. Мне из открытого окна так дует, что я сейчас превращусь в сосульку.
Невероятно! Ворона, противно каркнув, сразу же взмахнула крыльями и, как белая ракета, просвистела на улицу.
«От собаки бы мне добиться такого послушания, – подумала Лика, снимая красно-белую клетчатую пижаму. – Снапу сто раз надо повторить команду, пока он соблаговолит ее выполнить. А тут раз-два – и порядок».
Итак, душ. Обжигающе-горячие струи лупят по коже, разгоняют остатки сна. Понежиться еще пару минут, привести себя в порядок, а затем прямиком к следователю. Вчера, спасаясь от какого-то притаившегося в арке урода, пришлось забежать в интернет-кафе. И там выяснилось очень подозрительное обстоятельство. Которое, кажется, многое объясняет…
Выйдя из ванной, Лика задумалась. Начало седьмого, раннее утро. Так не хочется краситься, влезать в костюм. Да и смысла особого, пожалуй что, нет. Вернувшись из прокуратуры, до вечера можно еще сто раз успеть привести себя в порядок. И Ирину, кстати, тоже будить не стоит. Пусть выспится, вчера перенервничала, бедняжка.
Джинсы, свитер, немного туши. Расчесываться и сушить волосы не надо. Короткая стрижка, пожалуй, даже начинает нравиться.
– Что же вы не позвонили? А завтрак? – всполошилась миловидная женщина за стойкой. – Давайте я приготовлю, покушайте!
– Спасибо, я не голодна. Такси вызовите, пожалуйста, – попросила Лика, изучая прикрепленный к стене видеодомофон с трубкой и небольшим мониторчиком.
Изображение, передаваемое на экран, нечеткое, к тому же радиус охвата минимальный. Камера показывает только пространство непосредственно перед подъездом и часть серого дома, в котором находится мини-отель. Арки на экране не видно. К тому же дворик не освещается, так что шансы на то, что портье, случайно вдруг взглянувшая на видеодомофон, что-то разглядела, минимальны.
Теперь кажется: неужели нельзя было самой обернуться, посмотреть, кто выскакивает следом? Вчера отчаянный страх так живо гнал вперед, что даже мыслей о преследователе не возникало. Хотелось только вырваться из опасной темноты, оказаться среди большого количества людей, и чтобы оголтело стучащее сердце хоть немного сбавило обороты.
– Вот, выпейте кофейку, пока машина приедет, – улыбнулась портье, поставив на столик чашку.
«Какая милая женщина. Особенно после своего предшественника-вампира», – сделав приятно-горький глоток, подумала Лика.
И прервала собственные рассуждения вопросом:
– Скажите, а… Вот этот район, где находится мини-отель, – он криминальный? С вами лично здесь случались какие-либо происшествия?
Портье заверила: никогда и ничего. Ни с ней, ни с гостями отеля. Гостиница находится в самом центре, пару минут пешком до центра. И Питер, к счастью, уже давно перестал быть бандитским городом.
Если не случайный хулиган, не наркоман, подстерегающий кого угодно, для того чтобы ограбить и забыться, то…
То, в общем, можно предположить, кто именно скрывался в арке…
– Кстати, вот и машина ваша приехала, темно-зеленая «Волга», – заметила женщина, выглянув в окно.
Крутые ступени подъезда на сей раз вели себя прилично, неожиданно не обрывались, подножки не подставляли.
Лика, поздоровавшись с таксистом, опустилась на переднее сиденье, с опаской покосилась на расписанную, как оказалось, яркими граффити арку. Потом перевела взгляд на часы и с досадой закусила губу.
– Ну я даю! Еще же восьми нет! – расстроилась она и повернулась к водителю. – Вот, собралась в прокуратуру, а там же рабочий день с девяти начинается, и по утрам еще совещания.
– Как вас зовут? Очень приятно! – Мужчина улыбнулся, но взгляд его серых глаз остался грустным, подавленным. – Мы можем покататься по городу. Вы были в Питере? Не волнуйтесь, счетчик я выключу. Знаете, на днях развелся с женой, после такого очень не по себе.
Лика пристальнее вгляделась в лицо странного таксиста, сохранила в памяти файл с ровным профилем, растерянно-болезненными морщинками у губ, черными отпечатками бессонницы. Конечно, это исключительно питерский вариант. Мужчина, переживающий развод. Таксист, предлагающий бесплатную экскурсию. Но, может, если действие следующей книжки будет развиваться в Питере, то внешность потенциального героя романа окажется востребованной.
