Наталья Александрова - Кинжал всевластия
– Что – не может быть? – закричала окончательно выведенная из себя Катя. – Что моя фамилия Чиркова? Отчего вас это так удивляет? Все, прощайте, разговор окончен!
Она вырвала из рук женщины свой пропуск и вылетела из туалета. Алексей ждал ее в пустом холле, публика давно разошлась. Он ничего не сказал, но Катя заметила, что он недоволен.
– Извини, – пробормотала она, суя руки в рукава куртки, – там…
И опомнилась, прикусив язык – незачем рассказывать, что им интересовалась какая-то женщина. Все же женские журналы иногда советуют дельное!
В Северной Вестфалии, неподалеку от древнего Тевтонского леса, стоит на высоком холме старый замок Вевельсбург. Некогда, примерно тысячу лет назад, этим замком владел герцог Саксонии, а позже – король Германии Генрих Птицелов, а еще за тысячу лет до того под стенами крепости, стоявшей на этом же месте, германский вождь Арминий разбил легионы римлян.
Неудивительно, что, когда Генрих Гиммлер искал место для резиденции созданного им Черного ордена СС, он остановил свой выбор именно на этом замке.
Большую роль в этом выборе сыграло и то, что замок когда-то принадлежал Генриху Птицелову – Гиммлер считал, что его связывают с этим королем таинственные нити, и даже носил на пальце кольцо с изображением средневекового короля.
Внушительные развалины древнего замка произвели огромное впечатление на будущего рейхсфюрера, и он добился того, что за символическую плату замок был передан в ведение СС.
Цена замка и впрямь была символической, но на его восстановление и реконструкцию затратили фантастическую сумму – тринадцать миллионов рейхсмарок.
С 1934 года именно здесь происходили все наиболее значимые ритуалы Черного ордена.
Могучие стены, суровые башни и зубчатые бойницы потрясали посетителей Вевельсбурга и жителей близлежащих деревень. Казалось, в эти места вернулось героическое время гордых рыцарей и вольных баронов, время легендарного короля Генриха Птицелова.
В северном крыле замка возвышалась круглая башня, где был расположен Зал вождей. Вокруг тяжелого дубового стола стояли двенадцать кресел, в которых восседал сам рейхсфюрер СС со своими главными советниками.
– Не правда ли, этот стол напоминает Круглый стол короля Артура? – проговорил вполголоса обер-лейтенант Йоганн Рат, входя в святая святых ордена.
– Это неудивительно, – отозвался его друг, Герд Фогель, окидывая взволнованным взглядом мрачный и внушительный зал. – Рейхсфюрер и его окружение – подлинные рыцари нашего времени, они сражаются с врагами Рейха, как рыцари Круглого стола сражались с драконами и колдунами!
Два молодых офицера прибыли в этот день в замок Вевельсбург в числе двадцати счастливцев, удостоенных чести быть принятыми в ряды Черного ордена, как называли посвященные элиту созданных Генрихом Гиммлером охранных отрядов, по-немецки – Schutzstaffeln, или сокращенно – СС.
Через несколько минут здесь, в этом зале, должна была состояться торжественная церемония посвящения новых членов в ряды черного воинства.
Первоначально отряды СС создавались как личная гвардия фюрера немецкого народа Адольфа Гитлера, но потом у них появились другие, более важные задачи, и тогда численность СС стала быстро расти.
Одной из первых операций, которую успешно осуществила черная гвардия Генриха Гиммлера, было уничтожение главарей штурмовых отрядов – СА.
Знаменитые коричневорубашечники, штурмовики национал-социалистской партии, подчинялись лично Эрнсту Рёму, одному из лидеров нацистов.
Со временем Рём слишком много о себе возомнил, вообразил, что может отстранить самого Гитлера и занять его место, опираясь на многочисленные и преданные ему штурмовые отряды. Это действительно было вполне возможно – в рядах СА к 1934 году насчитывалось около трех миллионов бойцов, причем в большинстве это были сильные и крепкие мужчины, спортсмены или бывшие фронтовики, закаленные в боях Первой мировой войны. Штурмовые отряды поистине стали грозной, внушительной силой.
И тогда по личному приказу Гитлера отряды СС июньской ночью 1934 года окружили гостиницу на берегу озера в Бад-Виззее, где проходило совещание руководителей штурмовых отрядов.
Позднее эта ночь вошла в историю как Ночь длинных ножей.
Рёма и его ближайших соратников выволокли из номеров. Некоторых расстреляли на месте, других – на следующий день. Тогда же по всей Германии прошла волна арестов и расстрелов, штурмовые отряды были обезглавлены, и больше никто не покушался на единоличную власть Адольфа Гитлера.
После Ночи длинных ножей укрепилась не только власть Гитлера. Тогда же вырос авторитет и могущество невзрачного, бесцветного руководителя СС, далекого от идеальной внешности истинного арийца – рейхсфюрера Генриха Гиммлера.
Молодые воины Рейха с волнением оглядывали Зал вождей.
Кроме дубового стола с окружающими его резными креслами, в зале имелся специальный постамент из черного полированного гранита. Пока этот постамент пустовал, но все в СС знали, что он предназначен для чаши Святого Грааля – священной реликвии, которую безуспешно искали крестоносцы.
Рейхсфюрер страстно мечтал завладеть чашей Грааля и поместить ее в своем замке – он не сомневался, что эта святыня должна укрепить власть нацистов и его собственную власть, а также принести немецкому оружию скорую победу в войне.
Он отправлял на поиски чаши многочисленные экспедиции и не терял надежды, что святыня рано или поздно займет место на гранитном пьедестале.
Здесь же, в Зале вождей, находился еще один замечательный экспонат – копия знаменитого Копья Судьбы, того самого копья, которым римский легионер Лонгин пронзил сердце Иисуса Христа, тем самым прекратив его мучения.
По легенде, подлинное Копье Судьбы получил давний владелец замка Вевельсбург – Генрих Птицелов вместе с королевской короной и властью над Германией. Подлинное копье было давно утрачено, и Гиммлер заказал для своего замка его копию.
Но самым замечательным предметом в этой коллекции был, несомненно, подлинный кинжал древних королей-священников Адлер-Велиготов.
Этот кинжал несколько лет тому назад подарил Гиммлеру основатель мистического общества «Туле» барон Зеботтендорф фон дер Роза. Гиммлер высоко ценил священный кинжал, хранил его в специальном алтаре и извлекал оттуда только для особенно важных церемоний – в частности, для посвящения новых рыцарей Черного ордена.
Двадцать молодых офицеров, цвет и гордость арийской расы, выстроились в ряд посреди Зала вождей, рядом с Круглым столом, за которым сегодня никого не было.
Только безмолвные часовые в черной форме СС вытянулись по углам зала, под развернутыми красно-черно-белыми знаменами.
Руководивший церемонией высокий человек в черном плаще с опущенным на лицо капюшоном прошел вдоль строя будущих эсэсовцев, убедился, что все выглядят подобающим образом, и подал знак невидимым музыкантам.
Из скрытого позади зала помещения раздались тревожные и возвышенные звуки. «Полет валькирий». Вагнер, столь любимый Гиммлером и самим Адольфом Гитлером.
Не успели отзвучать последние аккорды, как скрытая в глубине стены дверь распахнулась, и в зал вошел человек в строгом черном мундире и фуражке с серебряной мертвой головой.
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
В зале наступила тревожная, волнующая тишина.
Гиммлер обвел молодых офицеров пристальным, пронзительным взглядом и заговорил.
Конечно, он не владел ни блестящим ораторским даром Гитлера, чей резкий, взволнованный голос воспламенял сердца многотысячной толпы. Не было у него и гипнотического голоса Йозефа Геббельса, чьи выступления по радио слушали затаив дыхание миллионы немцев. Не было и барского, бархатного баритона Германа Геринга, который умел воодушевить войска перед самым тяжелым сражением.
Нет, голос Гиммлера оставался бесцветным и невыразительным, как и его внешность, но здесь, в этом зале, среди древних стен, помнивших тысячелетнюю историю Германии, этот голос завораживал молодых офицеров, как дудка Гаммельнского крысолова.
Гиммлер говорил об их великой миссии, о переустройстве мира, о создании нового порядка, при котором во главу угла будут поставлены священные для каждого немца понятия – Кровь и Почва, и эти слова находили отклик в молодых сердцах.
В этих словах не сквозило и намека на грязные, залитые водой окопы Восточного фронта, на клочья обгорелого мяса на колючей проволоке, на рвущихся с поводка, захлебывающихся злобным лаем собак и черный дым над лагерями смерти.
