Ольга Володарская - Гибельный голос сирены
– Я же сказал, ты здоров, – повысил голос чудотворец. – А на стройке тебе вкалывать – грех.
– Почему?
– Руки испортишь. Они у тебя и так уже огрубели.
– Но мне больше негде работать. А деньги нужны…
Слепой ощупал его лицо.
– Сколько тебе? Семнадцать?
– Двадцать исполнится через три месяца.
– Взрослый уже, жаль…
– Почему?
– Ученика хочу взять. Мастерством делиться нужно. Я уже стар. Умру не сегодня завтра. А кто будет людям помогать? В округе никого, кроме меня, нет. Бестолковый фельдшер да бабка-травница. Но что они могут сделать с такими, как твой отец? Ничего.
– И вы хотите взять меня в ученики?
– Хотел. Руки у тебя хорошие. Но ты уже мужчина. А мне нужен мальчик. Лет десяти-двенадцати. Он быстрее впитает знания. И не будет отвлекаться на девушек. У тебя-то только они на уме, так ведь?
– Нет. Я много работаю, мне не до них.
– Девственник?
– Да, – со стыдом признался Салах.
– Что ж… Ладно. Можно попробовать. Уж очень хорошие руки твои. Все в них есть: и сила, и тепло. Только мозоли пусть сойдут. Не ходи на стройку. Те деньги, что вы мне привезли, себе оставьте. Не возьму их. Через две недели приезжай. Ждать тебя буду…
И Салах через две недели приехал, как было велено.
Учение началось в тот же день и продлилось полтора года. За это время Салах превратился в прекрасного массажиста, но… Чудотворцем не стал. Таких, каким был его отец, на ноги поднимать не научился. Его прикосновения не столько лечили, сколько доставляли удовольствие. Наверное, поэтому к Салаху рвались не больные, а здоровые и зажиточные. Его гонорары стали превышать те, что получал мастер.
– Не ту дорогу ты выбрал, Салах, – сказал как-то тот, сидя у камина поздним вечером. За день учитель устал так сильно, что не мог даже есть. Только пил чай. Отхлебывая его из пиалы, он говорил: – Ты услаждаешь тела богачей ради больших денег, а должен дарить здоровье безвозмездно. Ты скажешь, вы сами берете деньги за свой труд. И ты будешь прав. Я делаю это. Потому что тоже должен питаться, одеваться, содержать свой дом. Только поэтому. Деньги – не цель.
– У меня тоже! – запротестовал Салах. Почти все, что он зарабатывал, парень отправлял домой. Себе оставлял малость. – Я просто делаю то, что у меня получается. И за это хорошо платят. Мне отказываться?
– Не понимаешь ты, о чем я.
– Так объясните.
– Не то ты развиваешь в себе. Хотя… – Учитель устремил свои незрячие глаза на Салаха, и тому показалось, что он видит его. – Возможно, нет в этом твоей вины. Естество твое правит тобой. Нерастраченная сексуальная энергия.
– Но даже если бы вы взяли меня десятилетним, я все равно вырос бы и…
– Ты до своего созревания успел бы научиться главному – чувствовать боль человека, а не его желания.
– Но вы же начали заниматься массажем, когда были старше меня, я помню, вы рассказывали.
– Я – другое дело. Думаешь, почему я стал слепнуть? На мине подорвался. Со времен Гражданской войны меня ждала. Но повредил я не только глаза… Мне весь пах разворотило. И если видеть после этого я еще мог какое-то время, то способности к воспроизведению утратил сразу. Я евнух, Салах.
– Мне очень жаль…
– А мне уже нет. Если бы со мной не случилось несчастья, я не стал бы тем, кто я есть. – Учитель допил чай, пустую пиалу поставил на пол и устало закрыл глаза. – Все, мне нужно поспать… А ты иди.
– Куда? – не понял Салах.
– Своей дорогой. Я тебе ничего больше не смогу дать. А кому-то другому – возможно. Не занимай чужого места.
И он уснул. А Салах пошел собирать вещи.
Домой он не вернулся. Подался в город. Именно оттуда приезжала основная масса его клиентов. Салах снял небольшой домик. В нем жил и принимал людей. Благодаря сарафанному радио он быстро стал популярным. К нему записывались за месяц вперед. А кто-то без предварительных звонков приходил и ждал под дверью, когда его примут. Пришлось взять помощника, который исполнял обязанности секретаря, администратора, распорядителя. Звали его Федей. Это был русский парень, каким-то чудом попавший в их восточный край.
– Ты откуда родом? – спросил он у Федора, с которым его познакомила клиентка. Сказала, толковый парень, если тебе нужен помощник, он справится лучше всех.
– Есть такой замечательный город в России, Гороховцом зовется. Оттуда я.
– Где такой?
– Да, считай, это Москва. Каких-то триста с чем-то километров от нее. Настоящая Россия. Такая, понимаешь, сермяжная. Крестьянская то есть, не капиталистская, как столица.
– А тут ты как оказался?
– Есть у меня тяга к перемене мест! Возможно, вскоре опять сорвусь. Но пока мне здесь нравится. Прикипел к вашим краям всей душой.
И Салах взял его ассистентом. Федя бегло говорил на его родном языке, плюс знал еще английский и, естественно, русский. А уж как с людьми контактировал! К любому за считаные минуты подход находил.
Феде, по предварительным прикидкам Салаха, было лет тридцать. Но когда он увидел его паспорт (потребовал, когда брал на работу), поразился: мужчина разменял пятый десяток.
– Как ты умудрился так хорошо сохраниться? – спросил у него Салах. – Тебе сорок один ни за что не дашь, максимум тридцать три.
– Живу не парюсь, – усмехнулся Федор. – Ну, и гены, конечно… У меня мать до сих пор как девочка выглядит! И чувствует себя так же. Проводницей работает на поезде. К вам я благодаря ей попал. С друзьями-знакомыми она договорилась, и я смог преодолеть расстояние в три тысячи километров почти даром.
Будь Салах старше, умнее, опытнее, он ни за что не приблизил бы к себе такого сомнительного человека. Но он по молодости-наивности попал под обаяние Федора и радовался тому, что ему повезло с помощником.
Жили они вместе. Салах предоставил Феде комнату. Тот сразу начал водить в нее женщин. Все еще остававшийся девственником Салах ему завидовал.
О, если б он был таким же свободным… или, как говорил сам Федор, «не заморачивающимся», у него тоже был бы секс. Но Салах заморачивался! Его сковывали принципы. Он не хотел заниматься сексом без любви. Желания раздирали Салаха. И возможностей удовлетворить их было множество. Каждая вторая его клиентка была не против. А некоторые в открытую предлагали себя. Но Салах оставался девственником.
Ту, которая тронула его сердце, он увидел на городском рынке. Девушка продавала цветы. Юная, хорошенькая, она нравилась многим, в том числе Федору. Он первым присмотрел барышню и сразу начал с ней заигрывать. Естественно, единственное, чего он хотел, – это затащить ее в постель. Но та берегла себя до свадьбы, как и подобает порядочной мусульманке. А жениться Федор не собирался. Вот и отстал от очаровательной цветочницы. Салах принялся за ней ухаживать. У него были самые серьезные намерения на ее счет, он даже сообщил родителям, что нашел себе невесту, и собрался познакомить ее с ними, когда случилось непредвиденное…
Федор любил курить гашиш. Иногда он перебарщивал и тогда становился дурным. Салах его в таком состоянии не видел, знал со слов самого Феди. И вот как-то приходит он домой и застает такую сцену: накуренный ассистент грубо тискает его невесту. Девушка вырывается и пытается кричать, а Федор, повалив ее на кровать, одной рукой зажимает ей рот, второй лапает грудь.
– Убери от нее свои поганые руки! – закричал Салах.
– О, святоша явился… – Федор обернулся. Рук не разжал, продолжал держать девушку. Только одну переместил с груди на лобок. – А мы тут развлекаемся, как видишь… Кто-то же должен удовлетворять твою телочку, если ты не можешь.
Салах рванулся к нему, схватил за шею.
– Ну, присоединяйся, если хочешь, – прохрипел Федор и оскалился. Хоть Салах очень больно сжал его шею, тот как будто не почувствовал этого. Гашиш притупил ощущения.
Салах собрал всю силу и оторвал Федора от невесты. Девушка, уронив лицо в ковшик ладоней, убежала. Салах хотел догнать ее, успокоить, но тут Федор стукнул его кулаком под дых. Он не был атлетом, скорее слабаком, но знал, куда нужно бить. Салах охнул и согнулся. Федор тут же нанес ему еще удар. Но теперь Салах был готов к нему и смог его смягчить.
Он был зол. Поэтому врезал в ответ изо всей силы! Федор отлетел на два метра, но не упал, удержался за стену. Глаза его налились кровью. Он выпучил их и прорычал:
– Убью!
Убьет, понял Салах. Он не в себе… Или наоборот? Как раз сейчас в себе. Барьеры сняты гашишем, и Федор показывает свое истинное лицо… А скорее, звериную морду.
Когда он кинулся на Салаха, тот выбросил вперед кулак. Мощный удар отбросил Федора. Он влетел в стену. Откинувшаяся голова врезалась в нее с таким звуком, будто в нее бросили арбуз – с грохотом и треском…
Стена окрасилась красным…
Не арбузным соком – кровью.
Федор осел, закатив глаза.
Салах бросился к нему. Рана на голове была чудовищной. Черепная коробка треснула, и кровь из нее била фонтаном. Салах даже не пытался остановить ее. Это было бесполезно. Прижав пальцы к шее Федора, он попробовал найти пульс, но… безрезультатно!
