Анатолий Галкин - Охота к перемене мест
– Нет, Вера, не все.
– Да, не все, но большинство… Они думают, что деньги заменяют им всё и везде. И тут, и тут, и тут… Я имею ввиду: и ум, и душу, и сердце.
– Получается, что Барханов тебя не любил?
– Ой, Ванда, ты – как ребенок. Любил – не любил!.. Он мной владел! Он любил меня, как красивую машину, как дорогие часы, как пейзаж Шишкина на стене… Нет, лучше быть бедной, но счастливой, чем богатой и с Бархановым…
Веру они проводили вечером, а потом Слава всю ночь гнал усталого «Рено» в Москву. Войдя в квартиру Дубровской, Зуйко доплелся до дивана, свалился и заснул, не обращая внимания на хохот и шумную беседу.
В квартире их ждали.
Денис с Ольгой уже час тоскливо смотрели на книжные шкафы… Хитрая Ванда сообщила, что разгадка шифра в книге, которая у них перед глазами. Но ни автора, ни названия не сообщила. А на виду были сотни отличных книг. Покойный жулик Аркадий Дубровский был не просто таможенником, а человеком образованным и читающим.
Они не стали будить уставшего Вячеслава. Они уселись за стол, и только тогда гордая Ванда открыла шкаф и вытащила желтый том сочинений бывшего графа Алексея Толстого. Том номер шесть с третьей частью трилогии «Хождение по мукам».
Денис выложил на стол содержимое банковской ячейки Аркаши Дубровского: ключи, письмо и зашифрованный текст.
Три минуты Денис думал, переставляя местами роман и шифровку. Потом взял чистый лист и начал записывать… Две первые цифры – страница книги, две вторые – строка на странице, две третьих – буква в строке… Шесть цифр – это одна буква! Просто и надежно. Не зная книги, ни один компьютер не расшифрует.
Расшифровка заняла всего двадцать минут. И все потому, что текст был куцый: «Южное Бутово, ул. Скобелевская», а дальше номер дома, корпуса и квартиры… И всё!
Обсуждать было нечего! Есть квартира, и есть два ключа – от входной двери и от сейфа. Надо ехать и брать сокровища!..
Ванда пошла варить крепкий кофе, а Ольга с Денисом стали ласково будить беспробудного Зуйко… Это получилось, но только через час.
* * *Живущий в центре Москвы представляет себе Южное Бутово, как захолустье, как далекую и тусклую периферию. Но это не так! Красивый веселый район с цветными разновысокими домами. Вокруг магазины, вывески, много зелени, а метро стучит колесами где-то над головой.
Нужный дом на Скобелевской нашли быстро, а квартиру – еще быстрее… Ключ к стальной двери на пятом этаже подошел сразу. Правда, в этом мало кто сомневался… Удивило другое – в однокомнатной квартире было очень мало мебели. Всего три предмета, и все на букву «С» – стол, стул и сейф.
Две первые вещи были простые, обычные и стандартные, как товары народного потребления. А вот тяжелый стальной шкаф сверкал японской эмалью. Это была очень непростая импортная штучка. Но ключ из ячейки «Янусбанка» запросто открыл замок сейфа…
Распахнуть дверцу доверили Ванде. Она сделала это неторопливо и торжественно. Открыла, как занавес в Большом театре.
Внутри сейфа, как и ожидалось, всё блестело, искрилось и даже сверкало. Ольга Крутова начала вынимать и выставлять на стол шкатулки, вазы, кресты, старинные иконы в окладах с камнями… Кубок Мальтийского ордена стоял в глубине нижней полки сейфа.
Ольга взяла его и вдруг подумала, что до нее этот сосуд с крестом и бриллиантом держал в руках царь Павел, который сын Екатерины Великой и отец Александра и Николая Первых…
Наверху сейфа был еще один ящик, размером с кейс… Он не был заперт, и Ванда открыла его. Там плотненько лежали перетянутые резинками пачки долларов.
Зуйко потрогал купюры, прикинул и авторитетно заявил:
– Здесь около миллиона. Это взятки таможни за несколько лет… Просто за державу обидно!
Все поняли, что возникла маленькая проблема… Они уже в деталях обсудили, как Мальтийский кубок и другие реликвии перейдут в музеи. Что-то будет подброшено, а что-то передано в дар коллекционером Берковичем… Обо всем договорились, и вдруг эта неприятность – бесхозный миллион баксов.
Ольга попыталась высказать здравую мысль.
– А давайте подбросим эти деньги в какой-нибудь детский фонд или в больницу.
– Исключено! Сразу разворуют… Надо найти где-то честных и умных людей.
– Надо! Но где таких найдешь… Кроме нас четверых я вообще никого не знаю…
