Светлана Алешина - Радость вдовца
— То есть как? — недоуменно посмотрела я на нее.
— Он у двоюродной сестры два месяца был, недавно приехал, — привстала со стула Мила Степановна.
— А где живет его двоюродная сестра?
— В Волгограде. Она ему работу нашла, у ее знакомой муж ремонт собрался делать. Богачи тоже… Вот Мишу моего и наняли, он раньше-то отделочником на стройке работал.
— Когда он вернулся?
— Месяц назад.
— И что, ему заплатили?
— Обману-ули, — горько покачала головой Мила Степановна, — только обратный проезд оплатили.
— Вот так так! — воскликнула я, сразу же подумав о том, что не мог Трофимчук в это время звонить Летневым и требовать денег. Вернее, звонить-то мог, если у него были деньги на междугородные звонки, что тоже сомнительно, а вот назначать место для передачи денег не было никакого смысла, ведь приехать-то он не мог!
— Да, обманули, — Мила Степановна, видно, приняла мое восклицание за сочувствие, — мафиози.
Так вот назвала она обманщиков своего сына.
— О чем же вас милиция расспрашивала? — поинтересовалась я.
— Все о его друзьях да знакомых выпытывали, с кем общался, кто к нему приходил… Да не ходил к нему никто, говорю, давно уж…
— Так никто и не ходил? — не поверила я.
— Святой истинный крест, — Мила Степановна осенила себя крестным знамением, — зачем мне врать?
Попрощавшись с матерью Трофимчука, я вышла во двор, миновала старушек, греющихся на солнышке, и села в машину. Захотелось курить. Пошарив в бардачке, где я обычно оставляла несколько пачек, и, не найдя их, я полезла в сумочку. Там был пистолет, косметичка и диктофон, который, к моему удивлению, был включен на запись. Сигарет, как назло, не было. Я высыпала содержимое сумочки на переднее сиденье: нет, я не ошиблась. Я взяла диктофон и попыталась перемотать пленку, но батарейки безнадежно сели. Непорядок, сказала я себе, нужно будет послать Маринку, чтобы купила новые: диктофон должен быть всегда наготове. Я сложила содержимое сумочки обратно, запустила двигатель и, добравшись до ближайшего мини-маркета, купила там свой любимый «Винстон».
Глава 10
Когда я вошла в приемную, Кряжимский давал Маринке какие-то указания. Она понятливо кивала, беспрестанно повторяя: «Да, Сергей Иванович», «Поняла, Сергей Иванович». Мне показалось, что почтительности в ее отношении к моему заместителю было гораздо больше, чем ко мне.
— Сергей Иванович, — вмешалась я в их разговор, — закончите, зайдите, пожалуйста, ко мне. Марина, — посмотрела я на секретаршу, — мне — кофе. И покрепче, если можно. — И пошла в свой кабинет.
— Мы уже закончили, — Кряжимский вошел следом за мной. — Говорила с матерью Трофимчука?
— Именно поэтому я вас и пригласила, — кивнула я, устраиваясь за столом. — Трофимчук два месяца провел в Волгограде, в то время, когда Летневым кто-то угрожал по телефону.
— Значит, у него есть сообщник, — сделал вывод Кряжимский.
— Я уже и сама об этом думала, — я нервно закурила. — Только вот кто? Как это теперь узнать, когда Трофимчук мертв?
— Кто-то из ближайшего окружения Летневых, по-моему, — задумчиво произнес Кряжимский.
— Да, из ближайшего, — согласилась я, — тогда ближе Хмельницкого никого не найти. Его, кстати, вчера ночью не было дома.
Я следила за реакцией Кряжимского.
— Конечно, может, это ни о чем и не говорит, — сказала я на его возражающий жест, — если не учитывать того обстоятельства, что он был любовником Кристины. А Кристина пригрозила рассказать о их связи мужу.
Кряжимский задумался.
— Ты считаешь, — спросил он наконец, — что это могло толкнуть Хмельницкого на убийство?
— Это зависит от того, как бы отреагировал на сообщение жены Летнев, — сказала я. — Мы этого не знаем. Вообще-то Аркадий довольно спокойный человек.
— Значит, не было и причины для убийства, — заключил Кряжимский. — И потом, это не вяжется с вымогательством и Трофимчуком.
— Хмельницкий мог заплатить ему, чтобы тот подложил взрывное устройство под автомобиль Кристины.
— А потом разыграл спектакль с заложником? — скептически усмехнулся Кряжимский. — Что-то здесь не то.
Вошла Маринка. Поставила поднос с кофе на стол.
— Я вам не помешаю? — деликатно спросила она.
— Не помешаешь, — ответила я, — только сначала сбегай купи несколько комплектов батареек к моему диктофону.
— Как скажешь, — обиженно поджала она губы.
Я взяла чашку и сделала глоток кофе, потом закурила.
— Я уже говорила, что-то в этом вымогательстве показалось мне странным, — начала я рассуждать вслух. — Приходит этакий дядечка в потрепанной одежде, утверждает, что он уже ждет больше трех месяцев и требует несусветную сумму долларов. Но заметьте, Сергей Иванович, сумма эта для Летневых была вполне реальной, значит, кто-то просветил Трофимчука на этот счет. Дальше, — продолжала я, — совершенно непонятно, что собирался делать Трофимчук с заложником? Куда бы он его поместил? Ведь для этого нужно специальное помещение. Не в одной же квартире с мамой собирался он его прятать. И кормить его надо три недели…
— Ты снова клонишь к тому, что у Трофимчука был сообщник, — проницательно взглянул на меня Кряжимский.
— Скорее не сообщник, а руководитель, главарь, — убежденно сказала я. — И на эту роль вполне подходит Хмельницкий. Мила Степановна сказала, что Михаил встретил старого приятеля, и тот пообещал ему денежную работу. Здесь как бы все сходится.
— Если не учитывать того, — возразил Кряжимский, — что мы пока не видим мотива для его действия.
— Пока не видим, — отмахнулась я, — мотив может и не лежать на поверхности.
— Может быть и так, — согласно кивнул Кряжимский, — только не забудь, что у Трофимчука не оказалось патронов в пистолете.
— Я уже думала над этим, — я отпила кофе, — Хмельницкий мог элементарно подставить его. Трофимчук подкладывает взрывное устройство под машину Кристины, а самого его убивает Аркадий, — я подняла глаза и торжествующе посмотрела на Сергея Ивановича.
Но его не так-то просто было сбить с прямого пути, и он, как оказалось, совершенно не испытывал чувств, подобных моим.
— Слишком много «если», — засомневался Кряжимский. — А если бы Летнев не убил Трофимчука? Он же владеет приемами рукопашного боя. Скрутил бы его, и тогда замысел Хмельницкого накрылся бы медным тазом. Кроме всего прочего, Трофимчук не стал бы выгораживать его и выдал бы со всеми потрохами. А что, если бы Трофимчуку удалось взять Летнева в заложники?
— Отвез бы его к Хмельницкому, — предположила я, сама уже не веря в такую возможность.
— И что бы Хмельницкий с ним делал, даже если предположить такую возможность, ведь Кристина в любом случае бы взорвалась.
— Да, — согласилась я, — ему пришлось бы убить и Аркадия.
— Вот именно, — подтвердил Кряжимский, — а ему это надо?
— Не знаю, — пожала я плечами, — вы меня совсем запутали.
Минут десять мы сидели молча, пока не явилась Маринка с батарейками. Я зарядила комплект в диктофон, перемотала пленку и включила воспроизведение. Интересно все-таки прослушать еще раз происходившее на даче Летневых.
«Не двигайся. Что там у тебя?» — узнала я голос Трофимчука и вспомнила, что в этот момент он направил на меня пистолет.
«Сигареты. Можно покурить? — мой голос звучал как-то странно, я его едва узнала.
«Кури. Ты кто такая?»
«Бойкова». Щелчок зажигалки — я прикуриваю сигарету.
«Что ты здесь делаешь?»
«Меня пригласили».
«Угу, пригласили, значит. Ну что, Аркаша, долго мне еще ждать? Ты что-нибудь придумал?»
Я заново переживала вчерашний вечер, даже забыла про кофе и сигареты. Наконец запись дошла до моего последнего возгласа, вернее, шепота. Его на пленке почти не было слышно.
— Я сказала: «Буду стрелять», — пояснила я Кряжимскому и Маринке, которая слушала с приоткрытым ртом.
Дальше на кассете был записан грохот падающего тела.
— Это упал Трофимчук, когда Аркадий сделал ему подсечку. Но он тут же вскочил на ноги, слышите?
Громыхнул выстрел.
— Я выстрелила в него. Вот у меня из рук падает пистолет… и я бросаюсь к выходу.
«Ты что! — я узнала на пленке удивленный голос Трофимчука. — Мы же так не до…»
Еще один выстрел.
— Так надо, Миша, — я еле расслышала шепот Аркадия.
— Господи, — я чуть не вскочила, — я все поняла!
Дальше на диктофон записались завывание милицейской сирены, топот ног и минут пять объяснений с капитаном Владимировым.
Я схватила диктофон и еще несколько раз прослушала запись, начиная от моего выстрела и кончая милицейской сиреной. После этого пододвинула к себе телефон и сняла трубку.
— Ты собираешься звонить Аркадию? — спросил Кряжимский.
— Да, — сказала я севшим от возбуждения голосом.
