Хиллари Во - Спи крепко, милая
- Хорошо, Левис это записал. Надеюсь, вы скажете ещё что-нибудь.
Бурхард кивнул.
- Я бы сказал, не все, что я рассказывал у себя дома, соответствует истине.
Никто ему не ответил. Он посмотрел в глаза, которые проницательно уставились на него.
- Ладно, я... Вы меня настолько застали врасплох, что я... - он похлопал себя по карманам. - В том пакете с моими вещами, которые вы отобрали, есть записная книжка. Я хотел бы, чтобы вы её посмотрели.
Феллоуз молча вышел и вернулся с опечатанным пакетом, который Горман запер было в сейф. Открыв его, он высыпал содержимое на стол.
- Вот она, - показал Бурхард на потертую дешевую записную книжку.
Феллоуз не стал сразу же её поднимать.
- Что это значит?
- Там мои записи. Я вам сказал, что их не вел, однако кое-что я все-таки записывал. Это полный перечень моих деловых визитов, с адресами.
Феллоуз все ещё до книжки не дотрагивался.
- И что это должно нам доказать?
- Прочтите, что там написано про пятницу, тринадцатое.
Шеф взял наконец в руки записную книжку, перелистал страницы и с непроницаемым лицом углубился в чтение. Потом положил книжку на стол и спросил:
- И что это доказывает?
- А вы не видите? - Хейланд роуд, дом два, Стокфорд.
- Вижу. И звездочка рядом.
- Ну как же вы не понимаете? Я был там с визитом. Поэтому меня и видел ваш парень - посыльный. Я был там и пытался продать этой женщине пылесос.
- И расплатились за продукты? Выходили из дома в одной рубашке, и ваша машина стояла на выезде? А когда вас про это распрашивали, вы лгали и говорили, что никогда там не были? И после этого мы должны вам верить?
- Это правда.
- Вы говорили мне, - не отставал Феллоуз, - что ваш метод продаж состоит в том, чтобы полностью охватывать какую-то местность. Этот же ваш визит был единственным, мистер Бурхард. В тот день это последняя запись, и после неё ничего нет. Я полагаю, вы внесли её позднее, чтобы обеспечить себе алиби.
- Я все могу вам объяснить, - в отчаянии взмолилися Бурхард. - Видите звездочку рядом? Знаете, что она означает?
- Нет.
- Значит, мы с ней договорились. Ну, вы понимаете...
Феллоуз помолчал, просматривая другие страницы.
- Я насчитал ещё четыре звездочки, мистер Бурхард. Вы хотите сказать, что с теми женщинами тоже договорились?
Бурхард кивнул.
- Но только я прошу, не надо, чтобы это попало в газеты. Эти женщины замужем.
Феллоуз захлопнул книжку и бросил её на стол.
- Пока, мистер Бурхард, я не вижу, чтобы вы что-то объяснили.
Бурхард растопырил пальцы.
- Смотрите, как все получилось. Вы пришли и спросили меня про этот дом и эту женщину, и я сказал, что её не знаю, потому что... О Боже, я же не мог допустить, чтобы всплыло, что некоторые женщины, которых я посещаю, ничего не имеют против небольшой любовной интрижки. У меня уже есть судимость, и потому когда меня спрашивают о какой-то женщине, особенно если она замужняя, я прикидываюсь дурачком. Вот и все.
А сказав, что я её не знаю, я должен был держаться этой версии до конца. И увязал все глубже. Короче говоря, я никогда бы в этом не признался, но вы хотите на меня навесить не мелочь, а убийство. Можете делать со мной что хотите за мои романы, но я не допущу, чтобы меня осудили за убийство. Я никогда бы ничего подобного не совершил.
- Я все ещё жду объяснения, - напомнил Феллоуз.
- Моя очередная поездка была в ту сторону, понимаете? Я раньше там не был, а район казался многообещающим. Первый дом, у которого я остановился, был этот самый, номер два, угловой. Я поставил машину, достал свой демонстрационный пылесос и направился ко входу в дом. Открыла мне эта женщина. Выглядела она отлично, не красавица, но привлекательная, с хорошей фигурой. Мне не хотелось бы, начальник, чтобы вы подумали, что я флиртую с каждой встречной. Но спустя некоторое время начинаешь угадывать, какая женщина имеет интерес к маленьким приключениям, а какая - нет. И скажу вам, такой интерес у неё был. Я не мог её осуждать - жить в такой глуши, одной... Вы мне сказали, что она была замужем, но тогда я бы так не подумал.
Собственно, мне и в голову не приходило, что она замужем - кольца она не носила. А так как она оказалась очень приветлива, даже рада меня видеть, вы не можете упрекнуть меня в том, что я сделал заход. Ну вот, я оказался как раз тем, кто ей был нужен. И скажу я вам, маленькой девочкой она вовсе не была. Она не хуже меня знала, чем это кончится. Мы с самого начала заговорили на одном языке, и было ясно, что не станем обсуждать достоинства пылесоса.
Итак, она достала бутылку, я снял пальто и галстук и решил расположиться по-домашнему. Ну, я хочу сказать, что она знала, к чему идет, раз принесла выпивку, а потом посмотрела в окно и сказала, чтобы я подогнал машину. Мол, нехорошо будет выглядеть, если машина коммивояжера задержится перед домом дольше чем на час. Если же я подгоню её к двери, машина будет как будто хозяйская.
Она сказала, что напротив живет очень любопытная особа, которая обязательно заметит мою машину и тут же сделает выводы.
Ну, я подъехал к двери, и только вышел из машины, как появляется фургон из продовольственного магазина, и из него выходит этот парень. В руках - коробка с продуктами.
Я соображаю, что не следует пускать его в дом, где он может задать себе вопрос, кто я такой и что эта женщина делает со мной наедине. Видите, я ничего не знал об этом доме. Все, что я знал - как её зовут. Джоан - она представилась Джоан Кэмпбелл. Я не знал, что она там делал, замужем ли она, живет с семьей или одна, и если бы я ничего не предпринял, это могло показаться странным. Ну, чтобы парень не вошел в дом, я сам расплатился за продукты, отослал его и вернулся. Как только я вошел, она вернула мне все деньги. То есть, я от себя ничего не покупал.
Пробыл я у неё часов до пяти. Потом мне было пора, я забрал демонстрационный образец, положил его в машину и уехал. Так вот, вы меня спрашиваете, почему я в тех местах больше не был и ни к кому не заехал. Вы что же, полагаете, я должен был ещё кого-то посетить и позволить соседям узнать, что я продаю пылесосы? Я, который провел у Джоан Кэмпбелл полтора часа? Я отношусь к женщинам более уважительно. Кроме того, все равно был уже конец рабочего дня, и, черт возьми, кто же захочет после такого визита ещё продавать пылесосы, я вас спрашиваю, - он сделал паузу и огляделся. Вот и вся моя история, и это правда.
Феллоуз несколько секунд сидел абсолютно неподвижно. Он и хотел бы опровергнуть этот рассказ, но не имел понятия, как это сделать. Проблема состояла в том, что все вполне могло быть так на самом деле. Объяснение казалось вполне правдоподобным, в нем не было ни одной сомнительной детали, за которую можно зацепиться. Женщина, живущая с мужчиной под чужой фамилией, вполне могла себе позволить такое приключение. История, рассказанная Бурхардом, вполне соответствовала её характеру.
Наконец он спросил:
- Вы не пытались навестить её ещё раз?
- Я поставил против её фамилии звездочку только на тот случай, если окажусь в тех краях и почувствую такое желание. Но я не часто возвращаюсь.
- А когда вы узнали, что она умерла?
- Когда вы мне сказали нынче вечером. Клянусь, я впервые услышал от вас.
- Это было в газетах.
- Я почти не читаю газет. Может быть, я и видел заметку, но никак с той женщиной не связал. Честное слово.
- В вашей коллекции нет её фотографии?
- О Боже, нет, конечно. Там лишь те фото, которые я собирал многие годы, со школьных времен и во время войны. Думаю, самая последняя из них не меньше пятилетней давности.
Уилкс спросил ещё что-то, но и его вопросы оказались не более результативными, чем у начальника. История выглядела вполне правдоподобно, и они с неохотой заметили, что ему верят. Правда, оставалось ещё кое-что проверить. Завтра его предстояло показать Рэймонду Уэтли.
Было ещё одно дело, и Феллоуз сделал его в тот же вечер, после чего Бурхарда отвели обратно в камеру. Он выписал из записной книжки Бурхарда все адреса в Таунсенде. В его истории могла возникнуть брешь, если окажется, что жертва проживала по одному из этих адресов.
- По крайней мере, - сказал Уилкс, когда они поздно ночью покидали участок, - теперь мы можем считать, что "Дж" в её инициалах означает "Джоан".
17. ВТОРНИК, 3 МАРТА
Во вторник погода была мягкая и почти теплая, светило солнце, и снег таял под его лучами. Когда Рэймонд Уэтли без четверти девять подъехал к мэрии, улицы уже покрылись слякотью и лужами. В резиновых сапогах и расстегнутом пальто он спустился по лестнице, открыл дверь и вошел.
- Начальник хотел меня видеть. Я Рэймонд Уэтли, - объяснил он сержанту Унгеру.
Феллоуз вместе с Уилксом вышел из своего кабинета, поздоровался и объяснил ситуацию. Они прошли по длинному коридору мимо пустых камер к Клайду Бурхарду. Бурхард, который сидел на койке и читал, при их появлении встал и начал с горечью комментировать свое положение, а Уэтли тем временем внимательно его рассматривал. Потом покачал головой.
