Светлана Алешина - Африканские страсти (сборник)
– Хорошо, – быстро согласился офицер, – я распоряжусь насчет всего, но все-таки жалко, что вы не побываете у меня в гостях.
– Как-нибудь в другой раз, – с улыбкой пообещала ему Лариса.
Офицер пробурчал что-то нечленораздельное, помялся и пошел к телефону, чтобы отдать нужные распоряжения.
В номере опять воцарилась тишина. Карташов закурил и отошел к окну. Яна молча сидела в углу комнаты.
Тут Роман вдруг поднял глаза на Ларису и почти прошептал:
– Вы не можете…
– Что не можем? – тут же отреагировал Карташов, повернувшись в его сторону.
– Вы не можете со мной так поступить! – с отчаяньем в голосе выкрикнул Клубнев. – Я не хочу возвращаться. Я же не специально ее сбил.
– Да вы не волнуйтесь, молодой человек, – устало вздохнул Олег. – Следствие разберется.
Юноша опять уткнулся лицом в ладони и заскулил.
– Госпожа Гольдфельд, – официально обратился к Яне Карташов, – а вы можете остаться. К вам у нас претензий нет. Разве что со стороны израильских властей…
Яна покачала головой.
– Нет, я поеду с Ромой. Ему понадобится моя поддержка. К тому же я могу выступить как свидетель. Я тоже была с ним в машине тогда, когда это произошло.
– Как вам будет угодно, – пожал плечами Олег.
Тут в дверь снова постучали, и в номер зашел полицейский.
– Сопровождающий один, – пояснил бывший харьковчанин. – Но вас на спецмашине быстро доставят до аэропорта в Тель-Авиве.
– Это просто замечательно, – искренне обрадовался Олег.
– Но подождите, – беспомощно развела руками Яна. – Нам же надо собраться…
– Собирайтесь, – разрешил Олег, – только побыстрее, пожалуйста. Нам не терпится вернуться назад в Россию.
* * *Когда они прибыли наконец в Тарасов, Яна наотрез отказалась от поездки домой и отправилась вместе со своим любимым в отделение.
Лариса и Олег с некоторой завистью смотрели на нее и Романа. Есть все-таки любовь на свете, и в возрасте, в котором находились эти молодые люди, это самое сильное и яркое чувство. И жертвенность Яны не могла не вызвать у них уважения.
Однако им необходимо было сделать следующий шаг – вызвать Горецкую и объявить ей о том, что ее сын нашелся и обвиняется в совершении наезда на человека.
Пока они ждали актрису в кабинете, Олег был возбужден и курил сигарету за сигаретой.
– Не понимаю, чему ты радуешься? – удивилась Лариса. – Я не думаю, что Горецкая под наплывом материнских чувств признается в убийстве своего любовника. Кстати, что-то наша примадонна не торопится, – она взглянула на часы. – И неплохо бы узнать, как там чувствует себя пострадавшая Оксана. Она все еще в коме?
– Я сейчас выясню, – засуетился Олег и набрал номер телефона больницы.
– Мне почему-то немного жалко Романа. Какой-то он уж слишком беззащитный, – проговорила Лариса.
– Ничего, у него есть защитники – мать, отец, влиятельные люди, – сказал Карташов, кладя трубку после разговора с врачами. – К тому же, кажется, и сам господь бог на его стороне.
– Что случилось?
– Мне сообщили, что состояние Оксаны пошло на улучшение. Она пришла в сознание. Скоро можно будет ее допросить. Если все так, как утверждает Роман, то, возможно, его и не придется сажать в тюрьму.
В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошла Горецкая. Губы у нее были плотно сжаты, а вся фигура выражала высшую степень неудовольствия. За ней семенил ее супруг, депутат городской думы Иван Сергеевич Клубнев.
«Так вот почему ее так долго не было, – подумала Лариса, – она связывалась с мужем».
– Прошу вас, проходите, – сделал широкий жест Карташов, – а вы пока останьтесь за дверью.
Последняя фраза адресовалась Клубневу и далась следователю с большим трудом. На лбу у него выступили капельки пота. Понятное дело, не каждый день ему приходится выпроваживать депутатов из своего кабинета.
– Это еще почему? – возмутился Клубнев. – Речь идет о моем сыне!
Лариса отметила, что супруги явно поменялись ролями. Горецкая тихо молчала, а вот ее супруг явно почувствовал тягу к театральным подмосткам.
– Я обязательно вас позову, – как можно любезнее ответил Олег, – но пока мне хотелось бы поговорить с вашей женой.
– Ну, хорошо, – со скрытой угрозой в голосе сказал Клубнев и вышел из кабинета.
– Я не поняла, – вскинула брови Горецкая, – у вас что – ко мне какое-то отдельное дело?
– Вы так и не вспомнили, кто такой Андрэ Амбесси? – спросил Карташов.
– Нет, – совершенно ровным голосом ответила она. – Ваш стажер, – она презрительно посмотрела на Ларису, – в прошлый раз уже задавала мне этот вопрос.
– Можно и повторить, – улыбнулась в ответ Лариса.
Горецкая попыталась уничтожить ее взглядом, обведя глазами с ног до головы. Лариса легко выдержала этот взгляд, в свою очередь насмешливо посмотрев на актрису.
Даже босоножки, которые она едва успела почистить от пыли Земли обетованной и на которых особенно задержала свой взгляд Горецкая, не испортили ей настроение.
– Я видела вас вместе, – спокойно сказала Лариса. – Это произошло за несколько дней до того, как его убили.
– Так я не поняла, что вы говорили по поводу моего сына? – проигнорировав вопрос Ларисы, повернулась Горецкая к Карташову.
– Вашего сына обвиняют в том, что он сбил девушку и скрылся с места преступления, – официальным тоном сообщил Олег.
– Вы имеете в виду эту проститутку? – насмешливо поинтересовалась в ответ Горецкая, кивая на папку, лежавшую перед Карташовым. – Мне уже поведали об обстоятельствах дела. Ваше начальство пошло навстречу…
Она явно намекала на то, что Карташов в этом деле – никто, и все решения будут приниматься в обход его, на более высоком уровне.
– Род занятий здесь не имеет значения. Он сбил человека и понесет за это наказание, – Олег упорно проявлял твердость.
– Я могу его увидеть?
– Я думаю, что это возможно, – немного помедлив, ответил Карташов.
Горецкая снисходительно кивнула головой и более вальяжно расположилась на стуле. Ларису она просто не замечала. Держалась актриса по-прежнему спокойно и уверенно.
– Вы можете получить свидание, – быстро переговорив с кем-то по внутреннему телефону, сообщил Карташов. – А ваш супруг ждет вас в коридоре.
– Спасибо, – холодно поблагодарила Горецкая и встала со стула.
– Простите, – остановила ее Лариса. – Что вы делали во вторник пятнадцатого июля вечером?
Горецкая недоуменно посмотрела на Карташова.
– Я что, должна отвечать? – удивленно спросила она.
– Я думаю, это нормальный вопрос, – ответил Олег. – Здесь нет ничего предосудительного.
– Хорошо, – повернувшись к Ларисе и вперившись в нее глазами, сказала Горецкая. – Я не помню точно, что я делала пятнадцатого июля вечером. По-моему, после спектакля в театре я направилась домой.
– Кто это может подтвердить?
– Муж и дети. Но они вряд ли вспомнят, когда именно я приехала домой, – Горецкая снисходительно посмотрела на следователя и Ларису.
– Спасибо, – как можно вежливее улыбнулась Лариса. – А вас не затруднит еще вспомнить про четверг двадцать четвертого? Конкретно про первую половину дня…
Горецкая тяжело вздохнула и, не глядя на Ларису, ответила:
– В четверг мы ездили на дачу к друзьям. На весь день. Это могут подтвердить все. Но позвольте узнать, чем вызваны эти вопросы?
– В эти дни были совершены преступления, которые так или иначе связаны с вами. Мы хотим проверить ваше алиби, – объяснил Карташов.
– Могу я узнать поконкретнее?
– Насчет первого вы наверняка и сами догадываетесь, – сказала Лариса. – Пятнадцатого был убит Андрэ Амбесси, тот самый африканец, связь с которым вы упорно отрицаете. Хотя ее может подтвердить и ваш сын. А двадцать четвертого была убита старушка баба Глаша, проживающая недалеко от санатория «Три березы», в который вы некогда, около тридцати лет назад, приехали вместе с негром из университета Патриса Лумумбы. Только его звали не Андрэ, а как-то по-другому. Может быть, даже Дени… Вы помните те славные времена?
Лариса в упор смотрела на актрису.
– Чушь какая-то! – дернула губой Горецкая. – При чем тут баба Глаша и моя жизнь тридцать лет назад?
– Может быть, и ни при чем, – соблюдая принцип презумпции невиновности, сказала Лариса. – Однако странно, что события имеют такую взаимосвязь.
– Мне кажется, что ваш стажер страдает манией преследования, – безапелляционно заявила Горецкая, обращаясь к Карташову. – Я вам посоветовала бы сначала представить мне факты, а потом обвинять меня в чем-либо… Когда вы это сделаете, я буду с вами разговаривать. А сейчас мне нужно увидеться с сыном, извините…
И она, подняв высоко голову, вышла из кабинета.
– Послушай, Лариса, ты что, обвиняешь ее в убийстве старухи? – спросил Карташов.
– Наверняка дача, куда они ездили, находилась недалеко от этого самого санатория, – улыбнулась Лариса. – И вообще я многое поняла. Если хочешь, я могу изложить тебе свою версию событий.
