Алексей Макеев - Кандидат от партии смерти
— А чего ты орешь? — подумав, поинтересовался визави.
— Нервное, — буркнул Максимов.
Убивец сдвинул брови.
— Где девчонка?
— Так я же не полный болван, приятель, — возразил Максимов. — Акция планировалась серьезно и кропотливо. Есть тут в ближайшей деревушке один дворик… Можем договориться.
Надежды возлагались исключительно на недалекость противника, а узкий лоб сохатого позволял питать слабую надежду. Душегуб раздумчиво пожевал губами, криво ощерился и отодвинулся на пару шагов. Автомат не колыхнулся, но из кармана образовалась компактная рация. Положение усугублялось. Пистолет не достать.
— Колян, — отрывисто бросил бандит, — мужика я взял. Бухтит, что знает, где девчонка. Кончать его или как?… Хорошо, подходите к машине.
— Пошли, герой. — Бандит опустил в карман переговорник. — Руки за голову, повернись налево и резво чапай за поворот.
Пока он ничего не выгадал, кроме незначительной отсрочки. Бандит не лох, автомат не выбить. Поскрипывает за спиной мокрой глиной, и трудно понять, где он есть — слева или справа?.. За поворотом показалась сиреневая «шестерка». Колеса в колее, двери нараспашку. Глухой осинник по обе стороны. Пройдет случайный автомобиль — как объезжать будет?
— Клешни на капот, лапти враскоряку, — скомандовал бандит. — Стоим, не шевелимся.
— Долго стоять-то? — буркнул Максимов.
— Да ты спасибо скажи, — захохотал ублюдок. — Последний раз стоишь.
— Спасибо, — не преминул Максимов. Оценил украдкой — не достать в прыжке, а как хотелось бы — мордой о багажник, да месить по почкам, пока в квашню не обернется…
Музыка грохнула как гром среди ясного неба. Что-то явственно щелкнуло в салоне, завизжала гитара, треснул барабан. «…Потому что в лагере Новый год!..» — захрипел на весь лес Миша-эмигрант. Неожиданно, да? Опять отметилось боковым зрением, как подпрыгнул лось с автоматом, машинально нагнулся, чтобы глянуть в салон: что за хренотень там происходит? Максимов не дремал — последний шанс, однако. Толчок левой, захлопнул корпусом дверь, сбил с ног раззяву, повалил на себя, забросив предплечье на горло. Автомат шарахнул в небо. А бандит уже хрипел… Душить до победного? Пока дождешься… Он двинул локтем в висок, выкатился из-под обмякшего тела, схватил за шиворот. Осуществляются мечты? Мордой о багажник, сериал по почкам — уже квашня… Ловить улетевший автомат цейтнот не позволял. Максимов вытянул из-под сиденья хлопающую глазами Светлану, поставил на ноги, постучал по щечкам.
— Светка, господи, двойная радость в доме… Ты откуда?
— Не знаю, Константин Андреевич, я вообще ничего не помню… — Ее трясло, как стиральную машину в режиме отжимания. — Очнулась на обочине в канаве, а вы по душам беседуете с этим… Он сказал про машину, а я лесом, по осинкам… Тут же двери открыты, я залезла — думала, оружие какое в бардачке найду… Не было там никакого оружия…
— Было там оружие, Светка, было… — растроганно бормотал Максимов. — Ты просто не заметила… Не разучилась бегать еще? А ну, давай-ка пулей до ближайших олеандров…
— Но машина же, Константин Андреевич…
— Не расстраивай меня, Светка, там нет ключей.
Он потащил ее в заросли замшелого шиповника…
Снег усилился, валил густыми хлопьями. Десять дней до праздника солидарности трудящихся! Деревья вот-вот набухнут! Земля прогреется! Свеженький снежок задорно поскрипывал под ногами. Ветки трещали и стреляли… Они бежали, пока тошнота не полезла из горла. Светлана рухнула, задыхаясь от кашля, подтянула под живот колени, и даже когда приступ унялся, продолжала корчиться эмбрионом, плакала навзрыд. Максимов курил, доставляя несказанную радость измотанному организму. Одно успокаивало — в этой глуши их уже не найдут. Кишка тонка. Светка больше не рыдала — тихо поскуливая, уселась по-турецки, подвернув извазюканные штанины, размазала слезы и стала рассматривать свои ладошки.
— Чего скулим? — Максимов закопал в листву окурок и подтянулся на руках.
— Жизнь короткая. — Девица шмыгнула носом. — Посмотрите, о чем говорят мои линии на ладонях…
Максимов внимательно всмотрелся.
— О том, что их надо периодически мыть.
— Да ну вас, — невольная улыбка весьма порадовала, — линия жизни совсем короткая… Смотрите: видите этот жалкий хвостик между большим и указательным…
— А ну-ка, согни мизинец… Ну, ты даешь, Светка. В своей короткой жизни ты успеешь дважды выйти замуж. А теперь взгляни хорошенько на мою линию жизни — нет, взгляни, взгляни. — Он сунул ей ладонь под нос. — Как тебе этот хвостик между большим и указательным?
— Боже мой… — Она вцепилась в его ладонь, подняла изумленные глаза. — Константин Андреевич, с вашей линией жизни…
— Хорошо бы умереть лет двадцать назад? — засмеялся Максимов. — Так что сиди и не скули, Светка. Соберись с духом — скоро пойдем.
— Куда?
— В город.
— Далеко идти, Константин Андреевич…
— Ладно, если идти. Как бы плыть не пришлось. Изобилие ивняка говорит о возможных водных преградах. Баттерфляем плавать умеешь?
— Я только бифштексом, Константин Андреевич…
— Бифштекс не плавает.
— Вот и я не плаваю…
— Ладно, не тоскуй. Не такой уж я фашист — делать из тебя моржиху…
Форсировать преграды не пришлось. Главным образом им встречались пересохшие русла проток, легко преодолеваемые прыжком или широким шагом. К половине третьего они вышли на проселочную дорогу, где благополучно пересеклись с армейским «ГАЗ-66», везущим солдатиков с Мыловского полигона в часть. Военных городков в этом районе было с десяток — ходили слухи, что эти полузаброшенные хозяйства РВСН будут переводить в ведомство МЧС и на прежней базе создавать тренировочные лагеря (хоть какая-то польза). Иного способа добраться до цивилизации он уже не видел. Максимов вышел на дорогу и засемафорил скрещенными руками. Слава богу, офицеров в машине не было (черта с два бы тогда остановили). «Газик» скрипнул тормозами, и старшина-сверхсрочник, сидящий рядом с водителем, неласково предложил в окошко:
— Докладывай, мужик.
— Докладываю, служивый, — дружелюбно улыбнулся Максимов. — Двое вышли из леса. Где тут у вас ближайшая трасса? Подбрось, что ли?
— А мы похожи на такси? — хмуро вопросил старшина, критически озирая нахохлившуюся Светлану. Возникло опасение, что сейчас она достанет кулачок из кармана, оттянет средний палец, и придется ждать следующей попутки.
Водила гоготнул.
— Мы тебя нижайше просим, особенно девушка. — Пара сотенных купюр переместилась в плоский ящичек на дверце. Перемещение не осталось незамеченным. Старшина деловито нахмурился, искоса глянул на водителя.
— Только до трассы, — напомнил Максимов. — Дальше сами. Не робей, старшина, Российская армия должна оказывать содействие мирному населению. Посмотри на нас — мы же месяц по тайге блуждали, города не видя, на тебя вся надежда.
Водила с лычками ефрейтора простодушно загоготал. Приподнялся, вытянув шею, чтобы лучше рассмотреть девчонку. Девчонка высунула язык. Пацан совсем развеселился.
— В машину, — лаконично скомандовал старшина. — До трассы двенадцать верст, дальше не повезу…
И все двенадцать километров она сидела на подпрыгивающей лавке, вцепившись ему в рукав, боялась поднять глаза. По мнению Светки, очевидно, вся Российская армия сплошь и рядом состоит из сексуальных маньяков. Мнение спорное, однако даже Максимову в этой компании стало не по себе. Дюжина откровенно замерзающих пацанов (на летнюю форму перевели, а про снег забыли), с автоматами между колен — тощих, толстых, большеглазых, монголоидных, светлых, чернявых — сидели в гробовом молчании и жадно поедали глазами Светку… Когда машина остановилась вблизи какого-то населенного пункта, и старшина из кабины проорал, что пора проваливать, она первой махнула через борт (проворный сержант успел подставить ладонь под попку) и нетерпеливо запрыгала.
— Мирного неба, ребята, — пожелал Максимов и покинул задушевную компанию. «Газон» затарахтел к месту постоянной дислокации, а две усталые фигуры поплелись на асфальтовую дорогу, по которой регулярно проносились машины…
Не так-то просто спрятаться в полуторамиллионном городе. До станции Инской, являющейся центром Первомайского района, добирались на каком-то странном техническом изделии. Изначально — лет сорок назад — данное изделие называлось «Москвичом-408». Теперь хозяин — подвижный пожилой человек — переоборудовал это чудо под станцию мобильной сантехничекой помощи и оказывал на ней услуги населению. Дважды переспросив, не требуется ли симпатичным молодым людям что-нибудь экстренное — трубу, например, заварить или кран поменять — старичок все же согласился довезти их до станции и даже денег не взял. Сварочный аппарат, занимающий полсалона, изрядно намял бока. Куда податься? — вопрос потяжелее гамлетовского. К Фикрату — требуется подход. Напрягать Завадского — бессмысленно, пока не появятся хоть какие-то доказательства. Он и так придавлен, бедненький. В прокуратуру, ФСБ… МЧС? Так, мол, и так, уважаемые чиновники, грядет стихийное бедствие, не пора ли пошевелиться? Не пошевелятся. Подумаешь, кандидат-убийца. Лишь бы мэром был хорошим. А к своим и вовсе бесполезно обращаться — попрятались по знакомым и балдеют, что на работу ходить не надо…
