Марина Серова - Я подарю тебе все…
– Максимовна, – уточнила я.
– Ого! – весело прокомментировал мужчина. – Учту.
И он кошачьей походкой двинулся дальше.
– Кто это? – поинтересовалась я, когда Сергей Николаевич скрылся за ближайшим поворотом коридора.
– Сергей Николаевич Виватенко, начальник отдела производства лекарственных средств, – проинформировал меня Мирошников.
– Он тоже в курсе насчет пробирок с образцами?
– Специально я ему не докладывал, хотя речь о том, что мы сотрудничаем с голландцами и ждем образцов, в объединении шла. Так что теоретически в курсе могут быть все. Поэтому я и сказал, что не доверяю практически никому. Каждый человек должен быть охвачен вашим пристальным вниманием.
– И работники бухгалтерии? – спросила я просто так, скорее в целях некоторого облегчения Мирошникова, поскольку я-то понимала, из-за чего весь этот сыр-бор, и предполагала (с достаточной степенью уверенности), кто организовал диверсию на предприятии. Так что моя работа на Мирошникова по охране и выявлению источника утечки являлась чисто номинальной. Главное – собрать информацию для Озерова. А Мирошникова, когда все закончится, я просто успокою, скажу, что налет был случайным, что никто из его подопечных к нему не причастен, так что нет никаких оснований задействовать охрану в моем лице и дальше. Словом, задачи вполне ясные, и воплощение их в жизнь не казалось мне чем-то запредельным. Поскорее бы найти пробирки и поставить на них микрочипы! Так мне будет гораздо спокойнее. И Ковалев от меня никуда в этом случае не денется.
Мы подошли к металлической двери, выделявшейся на фоне всех остальных – преимущественно деревянных и с замками старых систем, а то и вовсе с амбарными.
– Вот, кстати, – произнес Мирошников. – Наша бухгалтерская контора. Давайте-ка зайдем, познакомимся. В чем-то они могут оказаться вам полезны, хотя многого не знают. У них ограниченная информация, в цехах они не бывают. Так что их лучше использовать для сбора личных сведений.
Я кивнула в знак того, что ситуация мне ясна, и Мирошников повернул ручку двери. Когда мы вошли в кабинет, стоявшая в центре комнаты молодая девушка резко согнулась пополам и, испуганно ойкнув, прижала к груди какую-то кофту. Рядом на стуле висело серебристое платье, украшенное пайетками. Оно было совершенно новое, о чем свидетельствовал приколотый к воротничку ценник. Девушка явно собиралась его примерить и продемонстрировать своим коллегам. Мы с Мирошниковым зашли в неподходящий момент. Девушка быстро пришла в себя и гневно обратилась к Мирошникову:
– Вечно вы заходите без стука, Геннадий Владиленович! Сколько раз я вам говорила, что в женском коллективе нужно быть осторожнее! Можно же соблюдать элементарные правила приличия?
– Правила приличия гласят, что рабочее место – это вовсе не примерочная! – Мирошников выпучил глаза, пулей вылетел в коридор и яростно забормотал сквозь зубы невнятные ругательства.
Я последовала за ним.
– Женский коллектив, чтоб его! – высказался он в сердцах. – Вот вам женский коллектив! – ткнул он мне пальцем под самый нос так резко, что я невольно отпрянула. – Вот то, о чем я говорил! Мужчинам не придет такое в голову – трясти на рабочем месте сиськами!
– Ну естественно, им же этого просто не удастся, – усмехнулась я. – А кто, кстати, эта девушка?
– Роксана, – буркнул Мирошников. – Секретарша.
– Я смотрю, она с вами разговаривает довольно смело, – заметила я, с интересом наблюдая за Геннадием Владиленовичем и думая про себя, не наличествует ли здесь пошлый стиль отношений по схеме «секретарша-директор»?
– Да не то что смело, а откровенно нагло! – раздраженно сказал Мирошников. – Она вообще нахальная девица!
– Почему же вы именно ее приняли на работу? – удивилась я, думая о том, что прочие сотрудники (мужчины!) не позволяли себе разговаривать с Мирошниковым в подобном тоне, а некоторые даже откровенно его побаивались, как я заметила.
Геннадий Владиленович насупился.
– Потому что она дочь заведующего одной из аптек, – признался он. – Мы с ним состоим в тесных деловых отношениях. К тому же нужно отдать ей должное: дело свое она знает очень неплохо. Приходится терпеть эти ее закидоны!
– Геннадий Владиленович! – послышался из-за двери елейный голосок, а следом в нее просунулась рыжеволосая головка Роксаны. Она посмотрела на Мирошникова взглядом истинной скромницы и смиренно потупилась, ни дать ни взять – юная девушка на выданье. Затем, притворно вздохнув, она пропела: – Можете войти, Геннадий Владиленович… Простите, я просто испугалась. Вы всегда такой… внезапный!
И она нарочито смиренно опустила глаза долу. Я уловила промелькнувшие в них смешливые искорки.
Мирошников залился краской и подтолкнул меня к двери в кабинет, причем тычок его вышел не очень-то вежливым – видимо, из-за смущения, в которое вогнала его раскованная Роксана. В кабинете, кроме Роксаны, присутствовала еще девушка примерно моих лет, с гладко зачесанными на затылок пепельно-русыми волосами и синими глазами с поволокой. Если бы ее пышные волосы заплести в косу, она стала бы настоящим воплощением русской красавицы-крестьянки, какими их изображали живописцы прошлых веков. За одним из столов тоже сидела женщина, уже в годах, где-то за пятьдесят, но с хорошо сохранившимся лицом и приличной фигурой, стройность которой подчеркивал удачно подобранный брючный костюм. Перед ней на столе лежала косметичка.
Мирошников окинул дам скептическим взглядом, подавил вздох и кисло сказал:
– Вот, девушки, вашего полку прибыло.
– Что, курьера приняли? – оживилась Роксана. – Наконец-то! А то мне все самой приходится делать!
– Нет! – резко ответил Мирошников, сверля секретаршу язвительным взглядом. – Ни о каком курьере и речи быть не может, мы уже это обсуждали! Придется вам и дальше справляться со всеми обязанностями самой, тем более что их круг не так уж велик.
– Но… – заикнулась было Роксана, однако Мирошников, не слушая ее, продолжил:
– Я не давал никаких обещаний принять на работу курьера, тем более что считаю подобную должность на нашем предприятии ненужной, а ваши требования – абсурдными! Евгения Максимовна – наш новый лаборант. По этой причине ей не придется делить с вами рабочее помещение, но я просил бы вас на любой ее вопрос давать подробные разъяснения.
– А если она спросит – женщины какого типа вам нравятся, Геннадий Владиленович? – с предельной невинностью спросила Роксана, хлопая длинными ресницами.
– Не спросит! – отрезал Мирошников и обратился ко мне: – Это Василиса, наш юрист, – не заботясь о тактичности, он ткнул пальцем в волоокую красавицу. – А это Антонина Павловна, главный бухгалтер.
Обе женщины вежливо кивнули. Они не бросились ко мне с какими-то расспросами либо советами. Они и смотрели-то на меня без особого любопытства. Ни бурных восторгов, ни особой неприязни с их стороны я не заметила. Вежливые индифферентные взгляды, и только. Почувствовав, что пауза затянулась, Мирошников пару раз качнулся на каблуках и с легким смущением проговорил:
– Ну… Думаю, позже вы познакомитесь поближе. А пока нам пора. Работайте, пожалуйста!
И вышел из кабинета. Я кивнула дамам и последовала за ним.
– Интересное имя у вашего секретаря, – заметила я. – Девушка имеет какие-то восточные корни?
– Ага! – криво усмехнулся Мирошников. – Имеет… Восточно-славянские. Она вообще-то с Украины, и никакая не Роксана, а Оксана Овчаренко. Просто Роксана звучит красивее, мужики на такое имя активнее кидаются.
– Она не замужем?
– Нет, – ответил Мирошников. – И при таком поведении, боюсь, никогда и не выйдет.
– Почему? – полюбопытствовала я. – Мне ее поведение не показалось таким уж… отталкивающим для потенциальных женихов.
– Потому что она взбалмошная и эгоистичная девица! – отрезал Мирошников и надулся. И мне показалось, что у него на Роксану имеется какой-то свой зуб.
– А Василиса?
– Василиса гораздо скромнее, – уже гораздо мягче произнес Мирошников. – Хотя и должность у нее повыше. С ней приятно работать: она выполняет все просьбы молча, не задает лишних вопросов и не вставляет свои комментарии, о которых ее никто не просит. В отличие от некоторых более бесцеремонных особ, – не удержался от замечания Мирошников.
– И что, этими дамами женская часть вашего коллектива и ограничивается?
Мирошников чуть подумал и сказал:
– Нет, есть еще Людмила Анатольевна Плющихина, финансовый директор. Но у нее отдельный кабинет. Думаю, специально заходить к ней и представлять вас мы не станем. Кстати, сегодня вечером состоится производственное совещание, на котором она будет присутствовать, вот тогда и познакомитесь.
Мирошников еще немного поводил меня по зданию, но, в сущности, первоначальное ознакомление с территорией и персоналом я завершила. Дальше я начну действовать самостоятельно, без опеки Геннадия Владиленовича, которая, признаться, уже несколько меня утомила. Да и ему наверняка хотелось поскорее вернуться к своим пробиркам и колбам.
