Фридрих Незнанский - Профессионалы
— Я чудом остался жив! — все с теми же визгливыми интонациями говорил любитель молоденьких девочек. — На Рублево-Успенском шоссе, когда я возвращался домой с работы, на меня напали двое вооруженных людей в масках.
Надо же, как у мужика фантазия работает. Пиар человек себе делает. Интересно, а если его комары покусают в лесу или, не дай бог, пчелы, он тоже будет на весь белый свет орать, что это покушение? Хотя толстый дядька рассказывал версию событий, которую явно придумал человек с убогой фантазией и небогатым воображением, корреспонденты слушали его сочувственно. Денис для себя решил: если на него нападали люди в черных куртках и масках, значит, двое в свитерах пастельных тонов на него напасть не могли. Пусть сами разбираются, кто его похитить хотел, как он утверждает.
12
В субботу с утра Денис долго не мог сам себе объяснить, почему он не отправил к девушке по прозвищу Мышка кого-нибудь из своих сотрудников.
Все-таки начальственной строгости ему не хватает, к своим орлам он относится скорее как к друзьям-товарищам (а если брать во внимание возраст, то зачастую и — старшим товарищам), а не как к подчиненным. С трудом заставив себя взбодриться чашкой эспрессо, Денис поехал в какие-то безумные выселки на окраине Москвы, где находилась указанная директрисой модельного агентства общага. Стоило тащиться через весь город, чтобы узнать, что девчонка работает в одном из модных магазинов дамской одежды в «Охотном ряду». На Манежную площадь он подъехал удачно, как раз когда у несостоявшейся фотомодели случился обеденный перерыв. История, которую она ему рассказала, была просто сказкой про Золушку, но Денис, допросивший немало самых разных людей за свою жизнь, был склонен ей верить.
— Варвара Никитична, есть информация по ночной посетительнице вашего дома. Вам удобно разговаривать? — позвонил он Кольцовой.
Кольцова внимательно выслушала рассказ про девушку Мышку, которая вытащила ее мужа из вип-па-рилки и помогла ему добраться до дома, и спокойно сказала:
— Ну что ж, если это такая форма благотворительности, то мой муж, безусловно, на нее имеет право. Денис, пока мой супруг лежит в ЦКБ, его интимные связи прослеживать бессмысленно. Если какая-нибудь дамочка припрется его навещать, об этом я и так узнаю. Сконцентрируйтесь теперь на банковских счетах.
13
Настоящий шок испытал Валентин Петрович Кольцов, когда приехал со своими деловыми партнерами слегка развеяться, поглазев на хорошеньких девочек. Он сам предпочел бы обсудить дела в более подходящей обстановке, но многие деловые люди в России не разделяли его точку зрения, предпочитая оторваться по полной программе. Лежа в отдельной палате Центральной клинической больницы, в простонародье называемой «кремлевкой», он вспоминал, как на подиуме появилась неловкая девочка, с трудом ковылявшая на высоких каблуках. У него что-то защемило в сердце. Она подошла к краю сцены и замерла, эффектно отставив ножку. Кто-то из компании Кольцова в этот момент присвистнул и стал пялиться на девчонку. Он на мгновение отвернулся, чтобы сделать заказ официанту, потом вновь поднял глаза на сцену и до него наконец дошло, что на подиуме стоит его Машка. Валентин Петрович с трудом сдержал дрожь в руках, которая предательски выдавала его нервозность, аккуратно поставил бокал на стол. Выждал пару минут, отхлебнул глоток. Надо встать и пойти забрать дочь, желательно без лишнего шума, у него было в крови отвращение к громким публичным скандалам. Когда он попытался встать, в глазах потемнело, а сердце пронзила игла острой боли.
Очнулся он уже в палате интенсивной терапии после перенесенной операции на сердце. Варя была рядом. Говорила, что с Машей все в порядке, ей удалось вовремя вмешаться, что это просто детская выходка, что причиной всему переходный возраст. Валентин смотрел на женщину, мать его ребенка, и она казалась ему бесконечно чужой. Неужели он сам ее выбрал? Она же всю жизнь имела возможность спокойно заниматься воспитанием дочери, материальное благополучие всегда было обеспечено его силами. Почему она не объяснила дочери, что так порядочные девочки не поступают? Она же мать, это она несет ответственность за то, что случилось! Неужели непонятно, что у девочки сложный период, надо было уделять ей больше внимания, а Варвара только о своих детективах беспокоится да курсовые у студентов проверяет. Она всегда была суховата. Вот и к дочери не нашла подхода. Да, он выслушал эту историю про первую любовь, про мальчика из МГИМО. Машу туда пригласили на какую-то вечеринку, а она была не на уровне. Там золотая молодежь, все стильные, модные. Интересно, а сама Маша из какой молодежи? Из серебряной, что ли? У нее, между прочим, с родителями все на уровне. Он всегда занимал высокие должности, Варвара тоже не клуша домашняя. Диссертацию защитила, доцента получила, знаменитой писательницей стала. Выглядит прекрасно, не стыдно в приличном обществе с женой появиться. А то все либо со спутницами, что им во внучки годятся, либо с расплывшимися квашнями — заслуженными женами.
Маша тоже приходила к нему в больницу. Сидела рядом с кроватью, щебетала о школьных делах. Он пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь разглядеть, что происходит с его девочкой. Вроде все так же, как раньше, но что-то в их жизни уже окончательно пошло наперекосяк, и это вряд ли исправишь. Надо выкарабкиваться из этой истории с Березовским карьером и выходить на пенсию. Купить себе виллу где-нибудь на Капри, завести собаку колли и гулять по побережью. Можно написать мемуары о том, чему он в Кремле научился. Хотя издавать такое все равно нельзя.
К нему даже прилетел из Красноярска Тюрин, но и его визит оставил Валентина Петровича равнодушным. Антон, как обычно, был говорлив, суетлив и энергичен, но Кольцова больше не занимали его грандиозные планы. Он чувствовал за собой ответственность завершить все дела и не хотел браться за новые.
— Ты, Антоша, подыщи себе кого-нибудь помоложе. Мне уже пора на пенсию.
— Ты что, Валик, да мы еще с тобой такие дела провернем!
— Где уж там…
— Точно говорю, тут новая тема наклюнулась в Питере.
— Нет, с меня достаточно. Готовь кого-нибудь на смену. Ты меня знаешь, дела я передам в идеальном порядке.
— Ты что?! — разозлился Тюрин. — Думаешь, так легко своего человека в управление делами президента ввести? Знаешь, чего мне стоило твое назначение тогда?
— Антоша, я знаю, у тебя все получится. Ты прекрасно умеешь проворачивать такие дела. На меня не рассчитывай больше. Сам видишь, я уже старая развалина.
14
Тюрин ушел из больницы страшно раздосадованный. Конечно, может, оно и к лучшему, что Валентин выбывает из игры. Он уже давно несколько тяготил Антона Григорьевича: иногда на важных переговорах, которые, естественно, обставлялись определенным образом — ресторан, баня, девочки, — сидел молчаливым укором, просто мать Тереза какая-то. Тоже мне чистоплюй! В России дела делаются именно так, а в офисах пускай заседают америкашки всякие. Кстати, сколько ему удалось в свое время с американцами выгодных схем провернуть! Сейчас, конечно, тяжелее, после многочисленных скандалов, связанных с «русской мафией». Дошло до того, что человек с русским акцентом в Штатах не может обычный счет в банке открыть, пока его не проверят досконально до двадцать пятого колена. Вопросы задают идиотские, мол, не был ли кто-то из ваших родственников сотрудником российских спецслужб? Можно подумать, что в России есть хоть один человек, у которого таких родственников нет. Какой-нибудь двоюродный дядя, служивший осведомителем в гэбухе обязательно найдется.
И все-таки жалко, что Валик больше не способен к нормальной работе. Тюрин гордился тем, как в свое время ему удалось втянуть в свои комбинации с первого взгляда достаточно ординарного, ничем не выдающегося инструктора ЦК. Он сразу понял, что у Кольцова присутствует редкая комбинация качеств — абсолютная надежность и относительная порядочность. Он был толковым, ответственным администратором, скрупулезно и тщательно прорабатывающим все порученные ему дела. При этом крыша у него никогда не съезжала, если в процессе своей работы он натыкался на какие-то нестыковки, несоответствия, недоработки, зачастую по советским законам грозившие уголовной ответственностью, он никогда не бросался трубить во все колокола, интриговать или вести свою игру. Он был предан команде, в которой работал, и свято соблюдал ее интересы. Даже сейчас, когда Валентин решил выйти из «большого спорта», Тюрина не слишком волновало, что он может поделиться информацией, разглашать которую было бы крайне нежелательно. Может, но не станет.
Помыкавшись на сравнительно мелкомасштабных проектах в кооперативную эпоху, Тюрин быстро смекнул, что времена скоро наступят судьбоносные и денег можно будет заработать вагон и маленькую тележку. В прошлой, советской жизни он был обыкновенным научным сотрудником, впрочем, довольно амбициозным и перспективным. Но, как только подули ветры перестройки, перспектива стать академиком на склоне лет перестала быть интересной. Смекнув, что сейчас империя рухнет, а хитрым и смелым людям может достаться немало из ее сокровищ, он начал действовать. Альянс с Кольцовым в начале девяностых ему был необходим, чтобы заручиться поддержкой номенклатуры. В «Межбанк» слили некоторое количество «золота партии», обеспечив солидный стартовый капитал. Кольцов занял место вице-президента банка, и многие его товарищи по ЦК размещали средства своих предприятий в «Межбанке» или, что стоило еще дороже, рекомендовали своим друзьям и приятелям обращаться именно к Тюрину для финансовых операций. Кольцов своей безупречной номенклатурной репутацией — не выскочка, но и себя в обиду не даст, — служил их банку респектабельной ширмой.
